За Дипломатией мне пришлось немало побегать. Сначала все свое время и внимание уделял Науке. И только когда перелопатил, работая в ИМЭМО, а до этого в ряде других мозговых центров, все, что имелось по евроатлантическим структурам и интеграционному проекту, перешел на практическую работу в МИД.
Никогда в этом не раскаивался. Дипломатия подарила мне чертовски много. Знания внутренней кухни и механизмов принятия решений. Вовлеченность в сложнейшие многосторонние и двухсторонние переговорные процессы. Удовлетворение от проделанной работы, когда изысканно разыгранные гамбиты переходят именно в те эндшпили, на которые рассчитываешь. Счастье от одержанных дипломатических побед, когда в выигрыше все участники событий.
Однако и тут не без ложки дегтя. Дипломатия не терпела конкуренток. Она требовала, чтобы ей посвящали все время без остатка. Чтобы и о высокой Науке, и о других Музах я больше даже не помышлял.
Они, напротив, оказались толерантнее. Создав по предложению Администрации Президента уникальный, единственный в мире российско-есовский университет, получил возможность на два срока моего директорства совмещать всё. Руководил. Читал лекции. Вёл магистерские и специальные курсы, в материи которых разбирался не понаслышке. Много писал – помимо всего прочего за эти годы вышло несколько увесистых «кирпичей», в которых прослеживал происходящее в мире и Европе и все нюансы российской внешней политики. Оставался вовлеченным в многостороннюю дипломатию. На регулярной основе участвовал во встречах на высшем уровне.
– Сейчас все вернулось на круги своя. Дипломатия настаивает, чтобы на ее алтарь было принесено все остальное. Так и поступаю. Но уже имея за плечами богатейший опыт, что позволяет в служении ей использовать тот бесценный багаж, который мне дали две мои другие возлюбленные – Высокая Наука и Муза творчества.
Но вот в борьбе с земными созданиями мои другие женщины проявили полную бескомпромиссную непримиримость. Мою первую земную жену отобрала у меня Франция. Поколебавшись немного, она упорхнула туда на стажировку. Когда вернулась обратно в Россию, я уже был с другой.
Вторая не ладила ни с Дипломатией – считала ее никчемной надутой выскочкой, ни с Высокой наукой и другими моими музами, отбиравшими у меня не меньше времени. Те, придерживаясь взаимности, платили ей откровенной неприязнью. Итог плачевен. Я выбрал то, чему посвятил жизнь, – и мы расстались.
Моя Любимая, моя Единственная, моя Половинка, которую подарила мне судьба, – удивительное сказочное исключение. Она разделяет со мной любовь к Родине, Франции и Европе. Дипломатия, Наука и Музы – не только мое, но и ее увлечение. Все женщины мира в одной – это и есть настоящая любовь. Есть она, и Дипломатия будет успешной, и сможет дать, надеюсь, очень многое развитию наших двусторонних отношений.
Так и тянет добавить: «Так выпьем же за любовь. За настоящую. Истинную. Переплавляющую все в себе. Только она в состоянии удерживать вожжи, когда в упряжке такие умницы, такие красавицы, такие богини, как Дипломатия, Наука и сонмы самых блестящих, самых очаровательных муз».
© М. Л. Энтин
Горько осознавать, но, возможно, последующие поколения сочтут 2011–2015 годы периодом всеобщего помешательства. Никогда раньше не только политики и эксперты, но и простые люди с такой настойчивостью и убежденностью не называли черное белым, а белое черным, тиранию и мракобесие демократией, а стремление защитить себя и своих близких и обеспечить им достойное существование терроризмом и уголовщиной.
Никогда в современной истории ложь и обман повсюду в мире с таким иезуитством и лицемерием не объявлялись краеугольной основой внутренней и внешней политики государств, а те, кто чувствуют или думают иначе, не прятали, не таили, не скрывали свои мысли столь безропотно, боясь преследований и того, что их элементарно подвергнут остракизму, т.е. выгонят из того общества, к которому они принадлежат.
Никогда в прошлом человечество с таким презрением и бессердечностью не уничтожало себе подобных, не унижало и не помыкало ими и не заставляло чуть ли не повсюду на планете бежать с насиженных мест, оставляя на разграбление могилы предков и бросая все нажитое, только бы сохранить жизнь себе, своим детям и старикам, не быть затоптанными, распятыми, уничтоженными.
Хотя, прошу прощения, я не прав. Конечно же, мы с вами подобное уже не раз переживали в годы страшнейших катаклизмов – революционного террора, гражданских и религиозных войн, свирепствовавших на каждом изломе истории, в преддверии и ходе обеих мировых войн. Грустные, страшные сопоставления, заставляющие содрогаться от самых дурных предчувствий.
А ведь вроде бы всё в 2011 году начиналось довольно-таки сносно. Пик глобального экономического кризиса остался позади. Он пощипал всех сравнительно болезненно, но не критически. «G20», сменившая «G8» в качестве главного формата международного экономического сотрудничества, не допустила скатывания мировой экономики к протекционизму и войне всех против всех. Региональные конфликты стали отступать. Все вновь заговорили о своей приверженности международному праву. Накопленный опыт многостороннего взаимодействия выглядел многообещающе.
Казалось, мир поумнел. Многому научился. Мрачную страницу истории удалось перевернуть. Открылись неплохие перспективы, во имя которых вполне можно было работать вместе. Все договорились вести дело к устойчивому развитию. Перестройке мировой экономики и мировых финансов на гораздо более прочной, справедливой и недискриминационной основе. Объединению усилий в борьбе с общими вызовами. Политической сдержанности.
Оптимизм вернулся в европейские столицы. Ожидалось, что экономика Европы уверенно пойдет вверх. Наметившееся было сближение между Европейским Союзом и Россией продолжится – глобальный экономический кризис показал, что им не обойтись друг без друга. Под двусторонние отношения подведут модернизированную договорно-правовую основу, отвечающую более высокому уровню и интенсивности сотрудничества, в виде нового базового соглашения. Дополнительный импульс торговле и взаимодействию в экономической области даст вступление России в ВТО, которого Брюссель и Москва так добивались, – причем, неизвестно, кто больше. Стороны сумеют воплотить в конкретные дела выстраданное ими понимание того, что они соседи по континенту и усиливающаяся взаимозависимость диктует им совершенно определенную модель поведения в отношениях между собой и на международной арене. С новой силой заиграли российские предложения о создании единого экономического, гуманитарного, правового пространства от Атлантики до Тихого океана. Москва нащупала свой геополитический проект, которым стали создание Таможенного Союза и его последующее превращение в Евразийский Экономический Союз (ЕАЭС), открытый для участия третьих стран.
Однако оптимистическому сценарию не суждено было сбыться. США продолжили накачивать мировую экономику дешевыми деньгами, «разжижая» тем самым свои астрономические долги, заблокировали дальнейшую реформу в общих интересах учреждений Бреттон-Вудской системы, превратили экстратерриториальное действие своего законодательства и политических решений, подчиняющее международное право и право третьих стран праву сильного, в каждодневную практику. Европейский Союз и его государства-члены проглядели обрушившийся на них кризис суверенной задолженности и свалились в глубокую рецессию. Чтобы исправить положение и вернуть себе утрачиваемую конкурентоспособность, приступили к осуществлению политики жесткой экономии. Ее социально-экономические издержки оказались чудовищными. На улицу были выброшены миллионы людей. Общество всеобщего благоденствия в прежних своих формах приказало долго жить. Население Европы погрузилось в пессимизм и неверие в будущее. Протестные настроения охватили континент. Резко усилилось влияние на происходящее внутри ЕС евроскептицизма. Россия отважилась на то, чтобы смелее, чем прежде, отстаивать свои национальные интересы, что американцами и есовцами было воспринято в штыки.
К очевидным просчетам экономического и внутриполитического характера, допущенным развитым миром, добавился нарастающий авантюризм проводимой США и отдельными державами ЕС внешней политики. Разрушительные кровавые конфликты заполыхали абсолютно повсюду, создавая питательную среду для распространения террористических сетей, исламизации и радикализации общества, усиления экстремизма всех мастей. Дуга нестабильности, насилия, преступности и наркотрафика протянулась по всей Северной Африке, Ближнему Востоку и далее в Центральную и Восточную Азию. Метастазы пошли по всей Африке и даже по самой Европе.
