А. Тер-Акопов - Мировые религии о преступлении и наказании

Издание подготовлено авторским коллективом в составе:

Еврейское законодательство, подобно целому ряду других правовых систем, связанных с религией, уходит корнями в глу бокую древность, и единственный источник, благодаря которому мы можем получить хотя бы некоторые представления о начальных этапах его формирования, – Библия. Материалы, вошедшие в этот сложный, создававшийся на протяжении многих столетий текст, охватывают период с середины II тыс. до н. э. по 4 в. до н. э. и сильно отличаются друг от друга в жанровом отношении. Помимо законодательных сводов, можно встретить мифы и предания, хроники и притчи, пословицы, загадки и многое другое. Традиционно считается, что древнейшие из еврейских законов, Десять заповедей, или Декалог (Исх. 20–23), были получены Моисеем от Бога на горе Синай при исходе из Египта примерно в 15 в. до н. э., за 480 лет до начала строительства Храма Соломона (3 Цар. 6:1), которое обычно относят к 960–970 гг. до н. э. [3] . Одна из версий этого свода была найдена при реконструкции Храма, предпринятой царем Иосией в 7 в. до н. э. (4 Цар. 22). Изначально именно эти законы назывались «Тора», что и означает «Закон». Позже этот термин обрел более широкое значение и стал указывать на первые пять книг Библии, авторство которых приписывается Моисею: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие, хотя далеко не все, что вошло в эти книги, представляет собой изложение закона. Строго говоря, законодательная часть Пятикнижия состоит из нескольких законодательных сводов: Десять заповедей (Исх. 20:1-17 и Втор. 5:6-21), Книга До говора, или Завета (Исх. 20:22–23:33), Кодекс Святости (Лев. 17–26), Второзаконие (Втор. 12–27) [4] . Но не менее ценные сведения о древнееврейских законах можно обнаружить и в повествованиях о патриархах, изложенных в книге Бытия, например в описании тяжбы между Иаковом и Лаваном (Быт. 31:36–37) [5] . Разные исследователи по-разному оценивают степень достоверности этих историй. Очень вероятно, что древние описания законодательной системы представляют собой идеализацию, своего рода проекцию более поздних законов и институтов в прошлое [6] . Вместе с тем, как многократно отмечалось, библейские законы имеют много общего с другими законами разных государств, существовавших в древности. Например, с месопотамскими законами Ур-Наму (21 в. до н. э.), Липит-Иштара (20 в. до н. э.), Эшнунны (20 в. до н. э.) и Хаммурапи (18 в. до н. э.), а также с древним хеттским (конец 16 – начало 15 вв.) и древним египетским законодательством (II–I в. до н. э.) [7] . В этом сходстве нет ничего удиви тельного, поскольку все эти народы существовали в тесном культурном, религиозном и лингвистическом взаимодействии. Однако, как мы увидим далее, библейские законы и юридическая практика все-таки имели свои принципиальные отличия, обусловленные еврейской религиозной системой. Кроме того, в отличие от всех вышеперечисленных законодательств, сохранившихся лишь в музеях и на страницах хрестоматий, библейский закон стал ядром, неотъемлемой составляющей более позднего, талмудического законодательства. Талмудическое же законодательство, в свою очередь, сохранившись на протяжении множества веков в разных государствах, странах рассеяния евреев, значительно расширившись, сохранилось и по сей день и, не утратив актуальности, стало органичной составляющей современной правовой системы Израиля.

Иудейское учение о преступлении и наказании представляет собой сложную многоуровневую систему, включающую в себя значительное количество письменных источников, мыслей, исторического опыта еврейского народа, развивавшихся на протяжении значительного промежутка времени. Если взять отправной точкой этого процесса становление древнего еврейского государства (примерно X в. до н. э.), то это движение продолжается более трех тысячелетий. А если взять за основу начало «эры от Адама» – официально принятое летоисчисление в государстве Израиль, – то развитие этого учения в той или иной форме продолжается более 5,5 тысячи лет. Именно продолжается, потому что в истории немного найдется народов, которые, подобно евреям, так же тщательно сохраняли и сохраняют и творчески приумножали и приумножают свои традиции. Сами еврейские историки по древности и постоянству в какой-то степени свои верования, обычаи и традиции сравнивают с индийскими и китайскими учениями. При этом еврейским народом особое место всегда уделялось и уделяется собственно законодательству, а не просто этическим учениям и философии. Здесь, как нигде более, уместно понимание законодательства в прямом смысле этого слова – «Закон именно дан» еврейскому народу Богом. Существует теснейшая связь между Откровением и учением о преступлении и наказании. И эта традиция сохраняется и передается через века. Маленький пример – известный художник К. С. Петров-Водкин, путешествовавший в начале XX века по Белоруссии, проезжая еврейское местечко, был поражен, с какой серьезностью здесь относятся к соблюдению законов и традиций: «Суетня, озабоченность всех от мала до велика, словно от местечка зависело благополучие земли и неба…» [8]

Однако было бы ошибочным отождествлять иудаистское учение о преступлении и наказании с уголовным, гражданским и другими отраслями законодательства какого-либо иного государства из различной эпохи, включая современное государство Израиль (поскольку в Израиле иудейское право далеко не совпадает с нормами права, закрепленного в государстве).

Учение о преступлении и наказании живет в самой душе еврейского народа, определяет его онтологию и гносеологию. Охарактеризовать это учение в виде четкой системы (характеристики) достаточно сложно из-за труднообъяснимого парадокса – в такой консервативной монотеистической системе, как иудаизм, уживается множество разных мнений, позиций по тем или иным вопросам. В одних и тех же источниках, например Талмуде, встречается множество разнообразных мнений по одним и тем же проблемам, при этом иудейское сообщество признает их правильными и не подвергает сомнению их каноничность. Дать однозначное объяснение этому феномену достаточно сложно. Но не вызывает сомнения то, что ключ к пониманию многих вопросов в иудаистской юриспруденции находится в самой истории еврейского народа, которому долгие годы приходилось и, пожалуй, и сейчас приходится жить в значительной части в рассеянии, в окружении других народов. Тщательное исследование учения о преступлении и наказании в иудаизме требует знания иностранных языков, как древних, так и современных. Многие источники написаны на древнееврейском, арамейском, древнегреческом языках, а также на идиш, ладино, арабо-еврейском. Кому-то покажется странным, но это является фактом, что основная часть теологических, а значит, и юридических работ (о тесной связи религии и права уже было сказано) в Средние века была написана на арабском языке. Не существует единого подхода к пониманию самого иудаизма, сложно дать научное определение этому понятию, поскольку трудно вместить в краткую словесную оболочку такое разнообразное явление, каковым является иудаизм.

В советский период давалось простое и однозначное определение: «Иудаизм – религия, распространенная среди евреев. Иудаизм возник во II тысячелетии до н. э. на основе политеистических верований и обрядов кочевых еврейских племен Северной Аравии…» [9] . Но это определение страдает идеологической тенденциозностью, свойственной науке светского атеистического государства. Существует определение ортодоксального иудаизма, которое наиболее полно сформулировал великий философ и теолог Моисей (Моше) Маймонид (1135–1204), в нем содержатся существенные черты иудейской веры, положения о «всемогуществе, вездесущности, вечности и единстве Бога» [10] и другие положения иудаизма. Специалисты подчеркивают, что иудаизм наряду с ортодоксальной может иметь и другие формы. «Иудаизм выражается в первую очередь в обычаях и национальной культуре, естественно поэтому, что практика имеет большее значение, чем верования. Это этическая система и стиль жизни, основанные на идее Непостижимого Бога» [11] .