30-х гг. XX в.;
3) с начала 60-х до конца 80-х гг. XX в.;
4) с конца 80-х гг. ушедшего столетия до наших дней.
Лакуна с начала 30-х до начала 60-х гг. минувшего века образовалась в годы советского тоталитарного режима, когда какие бы то ни было труды в области криминологии оказались невозможны.
§ 5. От истоков до 1917 г. [314]
В истории отечественной криминологии ее предвестником называют обычно А. Н. Радищева, который в своем труде «О законоположении» (1802) поставил вопрос о необходимости изучения преступности, ее причин, представил анализ уголовно-статистических сведений. Известно также, что Радищев многие беды тогдашней России, включая преступность, связывал с нищетой населения и лихоимством властей.
Любопытно, что один из руководителей декабристов – Пестель в своей «Русской Правде» записал: «Смертная казнь никогда не должна быть употребляема», мотивируя это, в частности, необратимостью судебных ошибок.
Результаты одного из первых эмпирических исследований убийств и самоубийств были представлены академиком К. Германом на заседаниях Российской Императорской академии наук 17 декабря 1823 г. и 30 июня 1824 г. в докладе «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1819 и 1820 годы». Автор доклада сравнивал число убийств и самоубийств по отдельным губерниям России, сопоставляя их с уровнем пьянства, экономическим положением, социально-политическими условиями (например, последствия войны 1812 г. в Смоленской губернии, где отмечался повышенный уровень самоубийств). В результате Герман делает удивительно глубокий для своего времени вывод, усматривая главные причины исследуемых явлений в крайностях, в диких нравах или утонченной цивилизации, в анархии или политическом гнете, в нищете или чрезмерном богатстве. И еще один вывод, значимый до сегодняшнего дня: динамика числа убийств и самоубийств за ряд лет «позволяет по крайней мере частью узнать нравственное и политическое состояние народа». Доклад Германа не был опубликован на русском языке, ибо, по мнению министра народного просвещения А. С. Шишкова, «подобные статьи, неприличные к обнародованию оных, надлежало бы к тому, кто прислал их для напечатания, отослать назад с замечанием, чтобы и впредь над такими пустыми вещами не трудился. Хорошо извещать о благих делах, а такие, как смертоубийства и самоубийства, должны погружаться в вечное забвение». [315] К сожалению, сам подобный подход не погрузился в вечное забвение… Лишь в 1832 г. работа Германа была опубликована во Франции. [316]
Несмотря на пионерское начинание Германа, развитие криминологической мысли в России было существенно затруднено проблемами получения, обработки, анализа и публикации данных. Плохо налажена система уголовной статистики, отсутствует социологическая школа, исследователи испытывают давление со стороны властей, для которых криминальная информация неудобна, да и не нужна.
В России, как и во многих других странах, криминология вызревает в недрах уголовно-правовой науки. Идея о «криминологическом» расширении рамок уголовного права впервые в России была высказана в работах М. В. Духовского и И. Я. Фойницкого (70–90-е гг. XIX в.). Так, Духовской главной причиной преступности считал общественный строй, «дурное экономическое устройство общества, дурное воспитание». Оба автора полагали, что, согласно данным уголовной статистики, источник преступлений коренится не только в личности преступника, но и в обществе; поэтому нельзя исходить из «свободной воли» преступника (постулат классической школы уголовного права); поэтому же нельзя рассчитывать на наказание как единственное или главное средство контроля над преступностью; необходимо изучать социальные причины преступлений, расширив тем самым рамки традиционного (догматического) уголовного права.
Хотя далеко не все российские криминалисты («классики») были согласны с этими положениями «социологов», в последующем уже стало невозможным не включать в курсы уголовного права разделы, посвященные индивидуальным, экономическим, социальным и даже космическим факторам преступности.
Далее отечественная криминология развивалась в русле мировой криминологии, включая различные направления (антропологическое, психологическое, социологическое).
Антропологическое направление в России было представлено, прежде всего, трудами Д. А. Дриля «Преступный человек» (1882), «Психофизические типы в их соотношении с преступностью» (1890), «Преступность и преступники» (1899) и др. Однако, в отличие от Ломброзо (во всяком случае, раннего), русский исследователь придавал большое значение и средовым, социальным факторам. В первой из вышеназванных книг он пишет: «Преступность возникает обыкновенно на почве болезненной порочности и исцеляется или медицинским лечением, или благоприятным изменением жизненной обстановки. Эта болезненно-порочная природа передается далее путем унаследования различных дефектов». [317]
Во второй половине XIX в. вопросы антисоциального поведения, включая преступное, интересовали и российских психиатров. Вслед за первым курсом психопатологии для юристов А. У. Фрезе появляются лекции по судебной психопатологии В. Ф. Чижа, «Судебно-психиатрические анализы» П. И. Ковалевского. На Третьем Пироговском съезде (1888) С. Н. Данилло выступил с докладом «О помешанных преступниках», на Пятом (1893) – Чиж с докладом «Медицинское изучение преступника».
Однако в целом антропологическое направление в России было развито значительно слабее, чем за рубежом.
Социологическое направление оказалось господствующим в стране.
О дополнении юридического метода социологическим в науке уголовного права в 1912 г. пишет Н. Н. Полянский. Социологический подход в изучении и объяснении преступности последовательно отстаивает X. М. Чарыхов. [318]
В России была неплохо представлена экономическая школа. Так, Е. Н. Тарновский (1898), проанализировав динамику числа краж и хлебных цен за 20 лет (1874–1894), сделал вывод о решающем значении цены на хлеб – как показателя экономического состояния общества – на имущественные преступления. В связи с этим он усматривает в борьбе с экономической нуждой массы населения одновременно и средство против преступности. Другую причину последней он видит в пьянстве и неустроенности досуга людей.
В России получила развитие многофакторная теория преступности. И уже упоминавшиеся Фойницкий и Чарыхов, и А. А. Жижиленко исходят из того, что преступность как сложное социальное явление обусловлена многочисленными факторами различного уровня: экономическими, социальными, демографическими, психологическими, природными. Фойницкий выделяет три группы факторов – физические, общественные и личные, отдавая первенство общественным. По классификации Жижиленко, криминогенные факторы находятся (1) в окружающей природе, (2) в индивидуальных особенностях личности, (3) в условиях социальной среды. [319]
Трудно переоценить роль М. Н. Гернета (1874–1953) в развитии отечественной криминологии вообще, социологического направления в особенности. [320] В своих трудах «Социальные факторы преступности» (1905), «Общественные причины преступности» (1906), «Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества» (1916) Гернет на основе огромного эмпирического материала как по России, так и в сравнении с другими европейскими странами, обосновывает социологический подход к преступности как сложному социальному феномену, порождению общества. Позднее (1926) Гернет напишет, что единственной причиной преступности является «весь социально-экономический строй».
Им прослеживаются корреляционные зависимости между уровнем преступности, ее отдельных видов и полом, возрастом, социальным статусом, алкоголизацией и наркотизацией населения, уровнем самоубийств. Он же, пожалуй, впервые рассматривает закономерности пространственно-временного распределения преступлений.
В генезисе преступности Гернет уделяет
