Несмотря на то, что приведенная точка зрения не позволяет усомниться в самостоятельности кондикционного требования, все-таки суть такой самостоятельности заключается далеко не в признании за другими сравниваемыми требованиями видовой принадлежности к кондикционному, а напротив, в установлении четких границ применения как кондикционного, так и иных требований. Иначе, как отмечает М.А. Смирнова, «если под обогащением понимать любое фактическое получение либо сбережение блага, то провести разграничение с другими видами обязательств крайне затруднительно, и кондикция предстает родовой и субсидиарной категорией»[29]. М.А. Смирнова видит следующие последствия такого подхода: как при получении имущества по недействительной сделке, так и в случае незаконного владения, лицо фактически приобретает благо; потерпевший в таких случаях должен защищаться иском, который соответствует характеру отношений, а кондикционное требование оказывается вспомогательным, субсидиарным, используемым для восполнения пробелов в специальных нормах[30].
Заметим, что М.А. Смирнова, исключая признание за кондикционным обязательством качеств родового обязательства, ставит под сомнение и его субсидиарный характер. Она пишет: «Положение ст. 1103 ГК о возможности применения кондикционных норм к иным требованиям, дающее основание для вывода о вспомогательном характере института, может быть истолковано по-другому. А именно: применение правил о неосновательном обогащении к другим требованиям может рассматриваться как возможность сопровождения некоторых гражданско-правовых требований кондикционными. Иными словами, это означает их кумулятивную конкуренцию»[31]. Она пишет и о возможности альтернативной конкуренции, в частности с деликтным требованием.
На наш взгляд, такой подход не снижает актуальности общего вопроса о конкуренции кондикционного, виндикационного, деликтного и договорного требований.
Универсальность кондикционного требования не только не затрагивает самостоятельности такого требования, а, напротив, решает вопрос: какие охранительно-восстановительные требования поглощаются родовым кондикционным требованием, а в отношении каких имеет место восполнительное применение норм о неосновательном обогащении.
Представляется, что современной правовой наукой роль кондикционного обязательства в процессе восстановления нарушенного права необоснованно умаляется по сравнению с действительным характером такого обязательства, обеспечивающего полное восстановление имущественной сферы от любого посягательства извне. Институт неосновательного обогащения содержит полный набор правовых восстановительных инструментов, достаточных для защиты имущественных интересов потерпевшего, когда помимо непосредственно кондикционного требования потерпевшая сторона вправе присоединить к нему и другие требования охранительного характера (требование о возмещении доходов, уплате процентов).
Универсальность кондикционного обязательства, на наш взгляд, проявляется в многоаспектном характере категории «универсальность», когда ее содержание не ограничивается лишь возможностью субсидиарного применения норм о неосновательном обогащении к отдельным правовым институтам и признанием за кондикционным требованием общеродовых признаков, правовая регламентация которого уступает любой другой специальной регламентации видового требования о защите гражданских прав. Напротив, в ходе настоящего исследования будет показана доминирующая роль как самого кондикционного требования при защите любого безосновательного перемещения имущественного блага от потерпевшего к приобретателю, приведшего к неосновательному обогащению одного лица за счет другого, так и норм
о неосновательном обогащении при восполнении любой нарушенной имущественной сферы. Кондикционное требование, являясь «предельным» способом защиты гражданских прав, применяется с целью полного восстановления имущественной сферы потерпевшего.
Реализация категории «универсальность» будет показана в работе через определение кондикционного требования в системе способов защиты гражданских прав; определение объема норм, относящихся к институту неосновательного обогащения; определение пределов применения кондикционного требования и особенностей исполнения кондикционного обязательства; совокупную реализацию иных охранительных средств, опосредующих процесс имущественного возмещения потерпевшего.
§ 2. Понятие и основание возникновения кондикционного обязательства
Идея о недопустимости неосновательного обогащения впервые получила свое воплощение с помощью ряда юридических конструкций, выработанных римским правом, центральное место среди которых занимали так называемые кондикции, впоследствии выступившие прообразом современного института обязательств из неосновательного обогащения. Именно поэтому в теории гражданского права рассматриваемые обязательства иногда называют кондикционными, а иски, посредством которых удовлетворяются требования о возврате неосновательного обогащения, – кондикционными исками.
Кондикционный иск возник в период республики как один из пяти «законных исков» (legis actionis) древнего римского гражданского процесса, с помощью которых лицо при посредничестве публичной власти могло защитить свое основанное на законе правомочие. Наряду с законами такие иски рассматривались как составная часть цивильного права, однако в отличие от первых имели значение только в процессе их применения.
Позднее, в эпоху классического римского права, кондикции поглотили все личные иски. Поэтому с помощью кондикции стали защищаться требования о возврате неосновательного обогащения. Со временем они вошли в самостоятельную группу, возникающих из квазиконтрактов, прообразом которых выступала одна из форм законных исков, именуемая «legis actio per condictionem». В послеклассический период в кодификации Юстиниана были выделены различные виды кондикции о возврате неосновательного обогащения[32].
Окончательно сформулировать понятие неосновательного обогащения римским юристам так и не удалось. Под обогащением понималось всякое получение одним лицом какой-либо имущественной выгоды за счет имущества другого лица. При этом случаи, когда имело место обогащение одного лица за счет другого, были слишком разнообразны, чтобы можно было квалифицировать их по каким-либо общим признакам, что позволило бы говорить о выделении самостоятельного вида обязательств из неосновательного обогащения[33].
При определении понятия кондикционного обязательства следует исходить из общепринятого, когда под таковым понимается правоотношение, в силу которого лицо, без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобретшее или сберегшее имущество за счет другого, обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество[34].
Если в приведенном определении кондикционного обязательства обогатившаяся сторона соответствует термину «приобретатель», а сторона, за чей счет произошло неосновательное приобретение или сбережение, термину «потерпевший», то термин «неосновательное обогащение» имеет двоякое значение. С одной стороны, неосновательное обогащение можно рассматривать как процесс перемещения имущественного блага от потерпевшего к приобретателю, а с другой – как имущество, которое приобретатель неосновательно приобрел или сберег за счет потерпевшего. Так, например, в названии гл. 60 ГК РФ термин «неосновательное обогащение» используется в значении процесса, а в названии ст. 1104 ГК РФ данным термином определяется имущество, подлежащее возврату.
В целом, характеризуя кондикционное обязательство, следует отметить, что это гражданско-правовое обязательство, носящее имущественный характер. В его основе лежат имущественные отношения по перемещению материальных благ.
Кондикционное обязательство относится к числу охранительных, внедоговорных обязательств: они имеют направленность на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего и возникают между сторонами, не связанными между собой договорными отношениями, либо хотя и связаны договором, но неосновательное обогащение произошло вне связи с исполнением договорных обязательств. В результате неосновательного обогащения между должником (приобретателем) и кредитором (потерпевшим) возникает относительное правоотношение, направленное на перемещение материальных благ из хозяйственной сферы одного лица в хозяйственную сферу другого.
Субъектом кондикционного обязательства может стать любое физическое или юридическое лицо. Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования, участвуя в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений, также могут стать любой из сторон кондикционного обязательства. При этом взыскание имущества в доход публичного субъекта права может быть расценено как исполнение кондикционного обязательства, только если неосновательное обогащение произошло за счет публичного субъекта права и при наличии иных признаков кондикционного обязательства[35].
