При этом реформа 1864 года[34], являясь важным этапом в развитии уголовного процесса в России XIX века, не внесла существенных дополнений в комплекс норм, составляющих институт государственной защиты.
Важно отметить, что кроме уголовно-правовой защиты в XIX веке появляется и социальная составляющая, так, в Своде законов Российской Империи[35] появились нормы, закрепляющие социальные гарантии должностным лицам, которые пострадали при исполнении или по поводу исполнения своих служебных обязанностей. Так, помимо норм уголовно-правового характера Свод Законов Российской Империи предусматривал право на пенсию лицам, состоящим на государственной службе, если они пострадали при исполнении или по поводу исполнения ими обязанностей по службе, которое по сути представляло собой меру социальной поддержки. Таким образом, государство создавало дополнительные правовые гарантии для лиц, выполняющих взятые на себя в связи с несением службы обязательства.
В частности, статья 745 Устава о пенсиях и единовременных пособиях устанавливала, что Право на пенсию предоставляется следующим лицам, если они пострадали при исполнении или по поводу исполнения ими обязанностей службы:
• состоящим на службе государственной (по гражданскому, военному и военно-морскому ведомствам), а также служащим в правительственных установленных по вольному найму и нижним служителями;
• состоящим на службе общественной и сословной, как по выборам или по назначению от правительства, так и по вольному найму;
• священно- и церковно-служителям и духовным лицам всех вероисповеданий и служащим в духовных установлениях;
• служащим на железнодорожных поездах и пароходах, а равно тем из служащих в железнодорожных и пароходных предприятиях, на коих возложены обязанности по охране общественного порядка, либо по специальному охранению имущества;
• дворникам, сторожам и т. п. лицам, если на них, в установленном порядке, возложено исполнение каких-либо полицейских обязанностей.
Необходимо отметить, что в отличие от последующих этапов российской истории развитие элементов правового статуса лиц, участвующих в отправлении правосудия, носило в основном эволюционный характер, то есть совокупный объем норм, насыщающих институт государственной защиты в широком понимании этого термина, трансформировался поступательно, дополняясь новыми нормами, которые развивали положения, уже существовавших норм.
Исследование советского периода формирования правового регулирования судебной системы показывает, что на первоначальном этапе этого развития государство не предусматривало каких-либо норм, регламентирующих защиту участников уголовного судопроизводства.
В.И. Ленин отмечал: «…безусловной обязанностью пролетарской революции было не реформировать судебные учреждения… а совершенно уничтожить, смести до основания весь старый суд и его аппарат. Эту необходимую задачу Октябрьская революция выполнила, и выполнила успешно…».[36] Новая администрация страны не выделяла суд как самостоятельную ветвь власти[37].
Таким образом, составленные в первые годы советской власти декреты о суде[38] содержали в основном положения об общем порядке судопроизводства, то есть государственный организационно-правовой механизм, необходимый для реализации правовой функции создавался заново. Учитывая важность этой функции для сохранения целостности государства, Декрет о суде № 2 устанавливал, что: «Ст. 14. Относительно доказательств суд не стеснен никакими формальными соображениями и от него зависит, по обстоятельствам дела, допустить те или иные доказательства. Свидетели дают показания с предварением ответственности за ложное показание. Принесение присяги отменяется…»[39], то есть предусматривались нормы, выделяющие свидетеля как участника уголовного судопроизводства и обязывал его сообщать правдивые сведения.
Уголовный кодекс 1922 г. не был ни воспроизведением норм декретов или выводов судебной практики, ни даже простой их переработкой. Создание Уголовного кодекса было творческим процессом, в котором все предшествующее уголовное законодательство явилось только материалом.[40]
Однако в 1929 году статья об угрозе убийством, истреблением имущества или совершения насилия по отношению к должностному лицу была включена в Уголовный кодекс РСФСР 1926 года[41], а Уголовный кодекс РСФСР 1960 года предусматривал ответственность за преступления, совершенные как против правосудия в целом, так и в отношении участников уголовного судопроизводства в частности.
Кроме того, в соответствии с декретом от 10 декабря 1918 г. «О сдаче оружия»[42] у членов ВКП(б) была возможность в отличие от простых граждан иметь огнестрельное оружие, что сопоставимо с современной мерой безопасности, применяемой в отношении судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, заключающейся в выдаче им огнестрельного оружия, что предусмотрено статьей 7 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»[43].
Анализ развития правового обеспечения функционирования отечественной судебной системы показывает, что на протяжении исторической трансформации для обеспечения охранительной функции использовались различные методы правового воздействия: – принуждение (то есть нормативные правовые акты разных эпох характеризует преемственная идея возможности применения силы или угрозы ее применения), – убеждение (то есть воздействие на общественное или индивидуальное сознание путем декларации тех или иных норм поведения) и, в меньшей степени, стимулирование (предусмотренное Сводом Законов Российской Империи право на пенсию).
Кроме того, контингент участников уголовного судопроизводства первоначально составляли лица, наделенные особыми полномочиями и обладающие определенным авторитетом в силу своего общественного положения, что в последствии трансформировалось в наделение особым статусом лиц, осуществляющих от имени правителей доверительные функции. При этом повышение статуса того или иного лица осуществлялось путем увеличения наказания за его убийство или причинение ему другого вреда.
Особый авторитет, который закрепляется, в частности, в статусных документах[44], может привести к выводу, что такие персоны не могут подвергнуться нападкам. Однако существенным отличием уголовного судопроизводства от иных сфер государственного механизма является наличие специфических условий для образования круга лиц, способных переступить закон, которых изначально характеризует неправомерное поведение и отрицание юридической ответственности. Такие лица могут использовать все средства для того, чтобы избежать юридических последствий своей противозаконной деятельности, и в том числе оказывать неправомерное воздействие на лиц, от которых в той или иной степени зависит реализация этой ответственности.
Принимая во внимание вышеизложенное, следующим этапом становления института государственной защиты можно назвать 19701980-е годы, когда четко обозначилась необходимость в применении не только уголовно-правовых и уголовно-процессуальных, но и иных мер по обеспечению безопасности некоторых участников уголовного судопроизводства. Материалы о практической деятельности органов внутренних дел свидетельствуют о проведении специальных операций по временному сокрытию важного свидетеля в безопасном месте и организации его охраны сотрудниками милиции при последующих перемещениях.
Известен случай, когда сотрудниками милиции было доподлинно установлено, что родственник подозреваемого в совершении мелкого преступления может оказать давление на основного свидетеля и, возможно, причинить ему моральный или физический вред. В целях предупреждения незаконной деятельности данный родственник был проинформирован о имеющихся сведениях, чем было спасено здоровье, а возможно и жизнь свидетеля по уголовному делу[45].
Таким образом, практика применения мер безопасности в отношении участников уголовного судопроизводства существовала еще до законодательного их закрепления.
Учитывая, что полноценное справедливое правосудие возможно лишь при системном подходе к осуществлению государственной защиты, российский законодатель в равной степени позаботился об обеспечении безопасности всех лиц, участвующих в отправлении правосудия, а также об их близких.
Формирование законодательной базы привело к появлению в указанной области терминов и понятий, которые составили сущность института государственной защиты.
1.2. Сущностное содержание института государственной защиты и его понятийный аппарат
