На соборных совещаниях 1645 и 1682 гг. выборы сменились процедурой утверждения законного наследника на престоле. В этот период сословно-представительная монархия постепенно перерастает в абсолютистскую. Все реже созываются земские соборы, вместо которых проходили совещания правительства с представителями отдельных сословий при царе, все чаще принцип выборности заменялся принципом должностного делегирования. Тем не менее земские соборы и избирательная практика XVI–XVII вв. способствовали повышению роли сословий в управлении государственными делами. По замечанию В. О. Ключевского, «ближайшие предшественники Петра, московские цари новой династии, родоначальник которой сел на московский престол не по отцову завещанию, а по всенародному избранию, конечно, не могли видеть в управляемом ими государстве только свою вотчину, как смотрели на него государи прежней династии…»[39].
Новые этапы формирования избирательного права и процесса периода империи были связаны с масштабными преобразованиями российской государственности, осуществляемыми в XVIII в. под руководством Екатерины II: выборами в Комиссию для сочинения проекта нового уложения (1767 г.), выборами органов дворянского и городского самоуправления, основанными на юридических нормах изданных в 1785 г. «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства»[40] и «Грамоты на права и выгоды городам Российской империи»[41].
Придя к власти, Екатерина II занялась усовершенствованием российской правовой системы. Авторитетные мыслители Нового времени, труды которых были известны Екатерине II, предполагали активное участие «народа» в выработке законов, допускали принятие важных правовых актов путем народного волеизъявления. Например, Ж.-Ж. Руссо писал о том, что «суверен может действовать лишь тогда, когда народ в собраньи»[42]. Ш. Л. Монтескье полагал, что основной функцией представительного собрания должно являться законотворчество: «Представительное собрание следует также избирать не для того, чтобы оно выносило какие-нибудь активные решения, – задача, которую оно не в состоянии хорошо выполнить, – но для того, чтобы создавать законы или наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые уже им созданы, – дело, которое оно – и даже только оно – может очень хорошо выполнить»[43]. Екатерина II разделяла мнение о том, что законы должны быть основаны на желаниях и нуждах тех, кому предназначается их исполнение. Выборное законодательство 1766 г. трактовало выборный процесс не только как право сословий, но и как их обязанность. В Указе от 14 декабря 1766 г. говорилось: «Повелеваем прислать… изо всех уездов и городов Нашей империи в первостоличный Наш город Москву депутатов»[44].
Анализ отечественных правовых памятников свидетельствует о том, что уголовное законодательство об ответственности за преступления против избирательных прав сформировалось не сразу и восходит своими корнями к концу XVIII в.
Для данного периода характерно зарождение «уголовного избирательного права, когда уже развившаяся государственная власть стала вызывать для службы себе людей из народа и средством для такого привлечения служилых сделала выборы. Только при таких условиях интерес правильности выборов и устранения произвола из этой сферы мог стать близким центральной государственной власти и вызвать с ее стороны соответствующую деятельность, направленную к его защите. Угроза за злоупотребления при выборах, получивших публичное значение, еще не вылилась в эту эпоху в форму уголовной кары, а явилась выражением государева неудовольствия или угрозой неопределенными взысканиями „по всей строгости“, специальной санкции не устанавливается, но запрещение налагается под страхом „государева гнева“»[45].
Так, в Указе от 14 декабря 1766 г. подчеркивалось, что избирательный процесс должен осуществляться так, чтобы не вызвать нарушения общественного порядка: «Всем и каждому крайне остерегаться, дабы никому никаких приметок и притеснений учинено не было: равномерно наикрепчайше запрещается употреблять при сем ненавистную мзду и лихоимство, под опасением Нашего неминуемого гнева»[46]. Указом от 25 ноября 1778 г. предписывалось губернаторам «не быть при выборах, но оставить им полную волю»[47], Указом от 16 августа 1802 г. запрещалось губернаторам вмешиваться в выборы и «домогаться по желанию своему одних избрания, других удаления»[48].
XIX век – эпоха развития сословных представительных институтов. Выдающийся философ права П. В. Новгородцев, отмечая влияние политических лозунгов и реформ, которые постепенно выдвигались жизнью (представительство, парламентаризм, всеобщее избирательное право, референдум, социальные реформы), на основные принципы политики XIX в., видел в новых общественных формах залог дальнейшего политического развития, определяя цель общественного прогресса как стремление к свободному объединению лиц на почве признания за ними их естественных прав[49]. М. П. Чубинский отмечал, что для уголовной политики период 20–70-х годов XIX в. является переходным. В то время как юридическая работа являлась весьма продуктивной в области истории и догмы, материал для дальнейшего развития уголовной политики вырабатывался вне юридической сферы; уголовная этиология получила прочный и все более разрастающийся базис[50].
В рассматриваемый период впервые на законодательном уровне вводится уголовная ответственность за преступления, посягающие на установленный государством порядок проведения сословных, а затем и земских выборов. В Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в раздел IX «О преступлениях и проступках против законов о состояниях» была включена глава четвертая «О злоупотреблениях особых по состоянию присвоенных прав»[51]. Отделение первое указанной главы «О нарушениях правил, установленных для выборов и других собраний дворянских, городских и сельских» содержало ряд составов преступлений, посвященных охране избирательных прав.
В ст. 1884 Уложения устанавливалась ответственность для тех лиц, кто при проведении выборов в дворянские, городские или сельские общества склоняет кого-либо к поданию голоса в свою пользу или в пользу или против другого лица. По конструкции состав является формальным, что вытекает из диспозиции статьи. Исходя из характера предусмотренного деяния, умысел может быть только прямым. Субъект рассматриваемого преступления – общий. Следует отметить, что ст. 1884 Уложения, направленная на охрану свободного осуществления активного избирательного права (т. е. права голосовать), имеет много общего с составом воспрепятствования осуществлению избирательных прав, предусмотренным ст. 141 УК РФ. В то же время законодатель XIX в. отнес подкуп, подарки, обещания или угрозы к числу альтернативно обязательных признаков основного состава преступления, в то время как в действующем УК РФ подкуп и угроза применения насилия имеют статус квалифицирующих признаков. Особенностью ст. 1884 Уложения является криминализация действий не только подкупающего, но и того лица, кто принимает деньги или подарок для подания голоса в чью-либо пользу или против кого-либо, или же требует или просит их, злоупотребляя своим правом голоса.
Кроме того, в ст. 1885 и 1893 Уложения предусматривалась ответственность за незаконное участие в выборах или незаконное лишение права участвовать в выборах. Преступное деяние определялось как «допущение в (дворянские или городские) собрания и к выборам лиц, которые по закону не имеют права участвовать в действиях сих собраний или же избирать или быть избираемыми к должностям, а равно и за устранение тех, которые имеют право присутствовать в собраниях и участвовать в действиях оных и в выборах или быть избираемыми». Субъект преступления в рассматриваемых составах – специальный. Уголовной ответственности подлежал предводитель дворянства (ст. 1885) или городской голова (ст. 1893). Как следует из содержания ст. 1885, 1893, указанные преступления могли быть совершены с умышленной («с умыслом, из каких-либо личных видов») или неосторожной формой вины («произойти от какой-либо ошибки», как не вполне точно выражается закон). В зависимости от формы вины по-разному решался вопрос о размере и виде наказания.
Характерное в целом для Уложения отсутствие достаточно четкого разграничения уголовной, административной и дисциплинарной ответственности[52] было присуще и Отделению первому главы IV «О нарушениях правил, установленных для выборов и других собраний дворянских, городских и сельских». Так, согласно ст. 1886 и 1894 Уложения, уголовному наказанию подлежал тот, кто из присутствующих соответственно в Дворянском собрании или на заседаниях городского или сельского общества причинит там беспорядок, шум или замешательство. Статья 1887 Уложения предусматривала ответственность для тех лиц, кто во время занятий Дворянского собрания заведет там разговор о предметах посторонних, к суждениям собрания не принадлежащих. Статьи 1891, 1896 Уложения устанавливали ответственность для тех, кто опаздывал или покидал Дворянское собрание, заседание городского или сельского общества до окончания времени его работы. Наряду с другими указанные составы были направлены на обеспечение порядка деятельности дворянских, городских и сельских обществ.
