Согласно п. 41 ст. 5 УПК Российской Федерации (ст. 38 УПК РФ) следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной уголовно-процессуальным законом, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу. Предварительное следствие производится следователями прокуратуры, следователями органов федеральной службы безопасности, следователями органов внутренних дел и следователями органов налоговой полиции (ст. 151 УПК РФ).
При осуществлении предварительного следствия по уголовному делу следователь уполномочен: возбуждать уголовное дело (с согласия прокурора); принимать уголовное дело к своему производству или направлять его другому следователю или дознавателю; самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда требуется получение судебного решения и (или) санкции прокурора; давать органу дознания обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, об аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также получать содействие при их осуществлении; осуществлять иные полномочия (ст. 38 УПК РФ).
Кроме того, когда в тексте описывается уголовно-процессуальная деятельность следователя, то следует учитывать деятельность всех лиц, полномочных осуществлять предварительное расследование. Это и прокурор, который уполномочен от имени государства осуществлять уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 37 УПК РФ), уполномочен возбуждать уголовное дело и принимать его к своему производству, а также участвовать в производстве предварительного расследования и в необходимых случаях лично производить следственные действия (п. 1, 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Это и начальник следственного отдела (согласно п. 18 ст. 5 УПК РФ – должностное лицо, возглавляющее соответствующее следственное подразделение, а также его заместитель), который вправе принять уголовное дело к своему производству и произвести предварительное следствие в полном объеме, обладая при этом полномочиями следователя и (или) руководителя следственной группы (ч. 2 ст. 39 УПК РФ). Это также и органы дознания (согласно п. 24 ст. 5 УПК РФ – государственные органы и должностные лица, уполномоченные в соответствии с уголовно-процессуальным законом осуществлять дознание и другие процессуальные полномочия), на которые возлагается дознание по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия необязательно, и выполнение неотложных следственных действий по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия обязательно (ч. 2 ст. 40 УПК РФ); и дознаватели (согласно п. 7 ст. 5 УПК РФ – должностные лица органа дознания, правомочные осуществлять предварительное расследование в форме дознания), на которых начальником органа дознания возлагаются полномочия органа дознания (ч. 1 ст. 41 УПК РФ).
Итак, собирание доказательств выражается в совершении субъектами доказывания в пределах их полномочий процессуальных действий, направленных на обнаружение, истребование, получение и закрепление в установленном законом порядке доказательств[40]. Собирание доказательств представляет собой систему действий, направленных на восприятие объективно существующих следов происшедшего события и их процессуальную фиксацию[41].
Согласно ст. 86 УПК Российской Федерации собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий.
В статьях УПК Российской Федерации, посвященных собиранию доказательств (в отличие от ст. 70 УПК РСФСР), прямо не указано, что дознавателю, следователю, прокурору и суду предоставлено право требовать от предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц и граждан представления предметов и документов, имеющих значение для дела. Однако следует согласиться с авторами научно-практического комментария к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации, которые полагают, что такое право властных субъектов уголовного процесса следует признать (см. ч. 2 ст. 84, ст. 286 УПК РФ). На практике к данному полномочию прибегают чаще всего при формировании такого вида доказательств, как иные документы[42].
Впервые в законе четко указано, что подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Отдельно выделено, что защитник вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений; опроса лиц с их согласия; истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций. При этом названные органы обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии (ч. 2, 3 ст. 86 УПК РФ).
Участники процесса имеют право ходатайствовать о производстве следственных действий по собиранию доказательств, а также сами представлять доказательства, что является способом реализации участником процесса своего права на участие в доказывании (ст. 46, 47, 53 и др. УПК РФ).
Содержание данных норм еще не свидетельствует о появлении в российском уголовном процессе института параллельного расследования, но их наличие в УПК Российской Федерации говорит о стремлении законодателя привести правоприменительную деятельность в сфере уголовного судопроизводства к мировым стандартам в области соблюдения и обеспечения прав и законных интересов граждан, вовлеченных в производство по уголовным делам, путем предоставления им вышеназванных прав. И несмотря на то, что настоятельной необходимости в формировании данного института в уголовном процессе России нет (в связи с тем, что следователь хотя и отнесен к стороне обвинения, на самом деле выполняет самостоятельную функцию расследования уголовных дел, так как устанавливает обстоятельства, и отягчающие и смягчающие наказание, о чем указывает в обвинительном заключении – ст. 220 УПК РФ), закрепление в УПК Российской Федерации вышеуказанных норм обоснованно и с организационной, и с нравственной точек зрения. Однако они, учитывая появившиеся в последнее время комментарии, подлежат доработке.
Так, по нашему мнению, нельзя согласиться с рабочей группой Генеральной прокуратуры Российской Федерации, которая, отвечая на вопросы прокуроров, появившиеся у них при изучении УПК Российской Федерации, пояснила следующее:
Вопрос: Обязан ли защитник представлять добытые им в стадии предварительного следствия доказательства следователю, и если нет, то каким образом в случае противоречия материалов дела добытым защитой доказательствам суд должен разрешать данную коллизию (при отсутствии института доследования)?
Ответ: В соответствии со ст. 86–88 УПК РФ защитник не обязан представлять добытые им доказательства в стадии предварительного следствия. Их он может представить в суд. Представленные доказательства подлежат проверке в ходе судебного следствия[43].
Вопрос: В п. 2. ч. 3 ст. 86 УПК РФ отмечено, что защитник вправе собирать доказательства путем опроса лиц с их согласия. Какой должна быть форма фиксации таких доказательств – устная, письменная, с применением аудио-, видеозаписи? Обязан ли защитник полученные в соответствии с ч. 3 ст. 86 доказательства передавать для приобщения к уголовному делу?
Ответ: Закон не предусматривает форму фиксации защитником собираемых доказательств. Поэтому форму такой фиксации защитник избирает самостоятельно. Полученные в соответствии с ч. 3 ст. 86 доказательства защитник не обязан передавать для приобщения к материалам уголовного дела[44].
Понятно, что подобные разъяснения коллектива рабочей группы Генеральной прокуратуры Российской Федерации вытекают из самого содержания норм УПК Российской Федерации, принятого в подобной редакции, но при следовании этим рекомендациям будут нарушаться принципы уголовного процесса, не будет достигнуто его назначение, а следовательно, потускнеет и нравственная сущность уголовного судопроизводства.
Подозреваемый (обвиняемый) будет направлять следствие по ложному пути, а защитник, собирая параллельно со следователем доказательства (не передавая их следователю на стадии предварительного расследования для приобщения к материалам уголовного дела) и представляя их непосредственно в суд в ходе судебного следствия, сможет добиться необоснованного прекращения уголовного дела или вынесения оправдательного приговора (при отсутствии института дополнительного расследования). Следователь, не зная дополнительных сведений по уголовному делу, которые известны защитнику, не сможет установить объективную истину; органы предварительного следствия, обязанные защищать общество и государство от преступных посягательств, будут безрезультатно тратить силы и средства. Здесь следует вспомнить и о потерпевшем, который вновь не получит должной сатисфакции за совершенное в отношении его преступление. Таким образом, следователь, который должен быть объективным, исходя из положений ст. 61 УПК Российской Федерации, не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного дела; согласно ч. 1 ст. 73 УПК Российской Федерации – обязан собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства, устанавливать обстоятельства как отягчающие, так и смягчающие наказание, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, оказывается в неравном положении со стороной защиты. Обвиняемый и его защитник знают о доказательствах, изобличающих в совершении преступления с момента предъявления обвинения (ст. 172 УПК РФ), а затем после ознакомления со всеми материалами дела (ст. 215, 217 УПК РФ). Следователь же не знает о доказательствах, опровергающих обвинение. При этом в дальнейшем прокурор не сможет качественно поддерживать обвинение в суде, т. е. вновь нарушается принцип состязательности (ст. 15 УПК РФ), государственный обвинитель оказывается в неравном положении со стороной защиты. Если же нарушаются принципы уголовного процесса, нравственное содержание которых не вызывает сомнения, то снижается и уровень нравственного наполнения уголовно-процессуальной деятельности.
