Адамс, закончив подписывать патенты, отправил их с курьером госсекретарю Джону Маршаллу (да-да, тому самому Джону Маршаллу, который стал верховным судьей и какое-то время даже совмещал эти должности) – тому предстояло поставить на них президентскую печать и вручить кандидатам до окончания срока президентства Адамса. Среди тех, кто не успел получить патент, был и Уильям Марбери [37].
На следующий день президентом США уже был Томас Джефферсон. Узнав, что произошло с судейскими патентами, он приказал своему госсекретарю Мэдисону не вручать их тем, кому Маршалл забыл или не успел их вручить. Марбери и еще несколько человек подали на Мэдисона в Верховный суд США, настаивая на том, что Мэдисон нарушил свои конституционные обязанности.
В период между выборами и инаугурацией Джефферсона вышел в отставку главный судья Элсворт, и Адамс номинировал на эту должность своего госсекретаря Маршалла – давнего оппонента Джефферсона. Поскольку времени до инаугурации Джефферсона оставалось совсем немного, Маршалл занялся укреплением судейской власти еще до того, как уволился с поста госсекретаря, тем более что Сенат утвердил его моментально. Мало того, Маршалл принимал президентскую присягу у Джефферсона (это функция главного судьи), и тот, находясь в благодушном настроении, даже попросил его задержаться некоторое время на посту госсекретаря, пока он будет укомплектовывать свой кабинет. В общем, Джефферсон был настроен совсем не воинственно, но впал в ярость, когда узнал, сколько политических врагов Адамс назначил в качестве судей буквально в последний день своего правления. Он составил новый список судей вместо тех, кому не успели вручить документы о назначении. Затем начал массово увольнять шерифов и прокуроров, назначенных Адамсом, поскольку и те и другие служат так долго, как это угодно президенту. Раз окружные федеральные судьи назначаются на пожизненный срок, то единственным способом избавиться от ставленников Адамса было вообще упразднить этот институт, а это можно было сделать только через Конгресс, т. е. через новый закон. Такой закон был принят в 1802 году минимальным большинством.
Первый ответный удар по Джефферсону Маршаллу удалось нанести в декабре 1801 года. Уильям Марбери и еще двое несостоявшихся «полуночных судей» подали в Верховный суд петицию, называемую Writ of Mandamus [38], т. е. потребовали, чтобы Верховный суд приказал госсекретарю Мэдисону вручить патенты Марбери и его товарищам по несчастью. Маршалл с удовольствием принял дело – ему представилась хорошая возможность повысить авторитет судебной власти и, может быть, даже установить ее главенство над исполнительной властью. Не последним по значению фактором явилась собственная халатность Маршалла, из-за которой патенты не были вручены Марбери и еще нескольким «полуночным судьям». Маршалл явно хотел исправить свою ошибку.
Он повелел Мэдисону явиться в суд и доказать, почему Суд не должен издать приказ о вручении патентов Марбери. Мэдисон приказ Маршалла проигнорировал.
На слушаниях адвокат Марбери настаивал на том, что все необходимые действия в отношении назначения его клиента судьей были выполнены. Маршалл вызвал в качестве свидетеля генерального прокурора Леви Линкольна, который воспользовался Пятой поправкой, чтобы не отвечать на все вопросы, поставленные Маршаллом, в особенности относительно того, что именно произошло с неврученными патентами. Клерки подтвердили, что эти документы были подписаны, на них была поставлена печать, но что с ними произошло дальше, никто толком вспомнить не мог.
Маршалл был поставлен в трудное положение – если он превысит свои судейские полномочия, его могут подвергнуть импичменту. Если уступит – ослабит роль Верховного суда. Если он прикажет Мэдисону вручить патенты Марбери, Мэдисон просто проигнорирует этот приказ, особенно зная, что его поддержит президент, чья популярность все возрастала. Маршалл понимал, что Верховный суд не может приказывать президенту, что единственный суд над президентом – это суд народа.
Маршалл нашел выход из ситуации. В своем решении он объявил, что Марбери и его коллеги имели полное право получить патенты и Мэдисон нарушил закон, не вручив их. Но, продолжал Маршалл, Верховный суд бессилен что-либо сделать в этой ситуации ввиду неконституционности некоторых положений Закона о судах 1789 года. Иными словами, с одной стороны, этот закон позволял Верховному суду издать приказ, повелевающий госсекретарю вручить патенты, но, с другой стороны, поскольку закон сам нарушал Конституцию, Верховный суд такой приказ издать не может. А нарушал Закон Конституцию, рассуждал Маршалл, потому, что принявший его Конгресс не имел права предоставлять такие полномочия Суду.
Это был первый случай, когда Верховный суд объявил закон, принятый Конгрессом, нарушающим Конституцию. Джефферсон такую формулировку принял, добавив, что, помимо Суда, исполнительная власть тоже может решать вопросы конституционности законов. Так появилась доктрина судебного конституционного надзора, которую юристы называют наиболее отличительной чертой американской конституционной системы.
Но вернемся в наши дни. На момент написания этой книги прошло больше 50 лет с решения Верховного суда по делу Гризволд. Верховный суд больше не прибегает к помощи «отсветов» и «полутеней» в поисках новых прав. В самом деле, зачем, если для этой цели вполне подходит 14-я поправка, первый раздел которой гласит: «Все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные юрисдикции оных, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают. Ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; равно как ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры либо отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите законов».
Таким образом, любое право, которое требует надлежащей правовой процедуры и равенства перед законом, является правом, защищенным Конституцией, и если, допустим, штат Айова примет закон, запрещающий отпускать спиртные напитки гермафродитам или продавать огнестрельное оружие лицам старше 80 лет, то иск от правозащитной организации типа Союза за гражданские права будет подан на следующий же день. И вне всякого сомнения, оба эти закона будут признаны нарушающими 14-ю поправку к Конституции США, даже если на суде выступят авторитетные эксперты и заявят, что гермафродиты после первой рюмки впадают в буйное состояние, а лица старше 80 лет часто путают пистолет с мобильным телефоном, в результате чего стреляют себе в ухо. Таким образом, то, что народ штата Айова посчитал опасным поведением, Верховный суд признает за право, защищенное Конституцией. В этом и есть смысл судебного надзора – определять, какие из законов нарушают Конституцию и, следовательно, не имеют юридической силы, а какие нет.
14-я поправка была реакцией на дискриминационные законы, принятые южными штатами после Гражданской войны. Сначала эти законы назывались «Черным кодексом», потом «Законами Джима Кроу» [39], и направлены они были против чернокожего населения. Верховный суд, по сути, был единственным механизмом
