Социальный статус лиц, занимающихся проституцией, отражен в табл. 1.
Таблица 1
Врач Н. Ф. Плюшкин[56], исследовавший в 1898 г. причины венерических заболеваний в Псковской губернии, выявил преобладание детей и мужчин, болеющих сифилисом.
В городах Псковской губернии результаты обследования иные – больных сифилисом оказалось: мужчин – 57,66 %, женщин – 42,44 %, хотя общее количество мужчин и женщин, проживающих в городах, почти одинаково: к 1 января 1898 г. в городах мужчин числилось 41 914 человек, а женщин – 41 816. Поэтому преобладание больных мужчин можно объяснить исключительно способом приобретения этой болезни в городах, то есть путем распутства, развратной жизни, что более присуще мужскому полу.
Согласно официальным данным, из 3648 зарегистрированных больных сифилисом на долю холостых падает 43,61 % (в том числе мужчин – 22,53 %, девушек – 21,08 %), женатых (замужних) – 49,8 % (мужчин – 21,33 %, женщин – 28,47 %), вдовых – 7,03 % (мужчин – 1,39 %, женщин – 5,64 %). Довольно высокий процент холостых зависит от значительного количества детей, которые приобрели болезнь наследственным путем. Преобладание женатых подтверждает для губернии большое значение сифилиса как бытовой болезни, зависящей от уклада деревенской жизни, в противоположность городам, где он нередко является результатом разгульной и развратной жизни.
На наш взгляд, определенный научный интерес представляют сведения о значительном количестве детей, болевших венерическими заболеваниями даже в младенческом и старческом возрасте в Псковской губернии в 1898 г.[57] (табл. 2).
Таблица 2
По мнению доктора Гребенщикова, столь высокий процент больных сифилисом детей в возрасте от рождения до 1 года наталкивает на предположение о довольно значительной наследственности. Общее же количество зарегистрированных больных по губернии составило 3218 человек. Кроме того, отдельный циркуляр канцелярии Псковского губернатора предписывал «особое внимание обращать на здоровье крестьян, возвращающихся на свою родину с сезонных заработков».[58]
В целом по империи в этот период были распространены венерические заболевания, особенно сифилис.[59] Так, из общего количества лиц, занимающихся проституцией, в Минске являлись носителями венерических заболеваний 57,9 % (из них в домах терпимости – 61,3 %; занимающихся проституцией нелегально – 60,6 %). Аналогична и статистика этого периода по Москве. По средним показателям 1890 г. около 82,2 % женщин, занимающихся проституцией, являлись носителями венерических заболеваний.[60]
Исторические факты свидетельствуют о том, что в целях борьбы с распространением проституции в 1891 г. в Минске был организован Особый санитарный комитет, в круг обязанностей которого входил Врачебно-полицейский надзор за проститутками в Минске, а равно во всей империи.
Одним из нормативных документов, регламентирующих жизнь проституток, была Инструкция врачебному персоналу Минского городского санитарного комитета по надзору за проституцией, утвержденная Врачебным отделением Минского губернского правления на основании положения Медицинского совета от 6 ноября 1891 г. В ней разъяснялось, что проституткой является «всякая женщина, промышляющая развратом». Проститутки делились на две категории: проституток из домов терпимости и «одиночек». В подобного рода «бытовую деятельность» женщины включались либо сами, добровольно, либо на основании сведений компрометирующего характера, добытых представителями административных аппаратов полиции и медицины, входящих в один из департаментов МВД империи. В отношении несовершеннолетних до 16 лет, занимающихся проституцией, из названных органов первоначально поступало уведомление их родителям или близким родственникам о недостойном поведении подростка. В случае отсутствия родных или же ненадлежащей реакции с их стороны, данные сообщения автоматически влекли за собой постоянный медико-полицейский надзор (запись в книге регистрации № 2). Оплата услуг проституток зависела от категории домов терпимости, подразделявшихся на три ступени: высшую (I), среднюю (II) и низкую (III). Оплата услуг в этих заведениях зависела от региональных особенностей.
Таким образом, исследования показали, что к началу XX в. существовали две формы проституции: официально признанная («поднадзорная», «комиссионная», «разрядная») и неофициальная, тайная («гражданская»). Первая находилась под контролем и учетом государственных органов, вторая носила скрытый характер.
Согласно выборочным исследованиям, проведенным в 1904 г. в Одессе, обнаружились большие расхождения общего числа публичных женщин с действительностью. По сведениям А. К. Вислоухи[61], в Одессе «имеется около 10 000 женщин, промышлявших развратом, а по полицейским данным всех зарегистрированных проституток там только 400. Тоже и в других городах».
На наш взгляд, представляют определенный интерес и некоторые особенности организации проституции этого периода на Дальнем Востоке. Во Владивостоке долгое время не было русских публичных домов. Содержателями их были японские подданные. Публичные дома зачастую использовала разведка Японии как почтовые ящики для передачи сообщений, а также для размещения офицеров, приезжающих из России. Иногда дамы легкого поведения заглядывали в документы своих клиентов, кое-что иногда пропадало.[62] Так, согласно списку проституток, проживавших во Владивостоке в 1914 г., русских проституток насчитывалось 79 человек; китаянок – 32 (преимущественно 16–22 лет), японок – 314. Общий возрастной ценз составлял от 18 до 22 лет. Всего в городе проживало 1300 японок, следовательно, каждая четвертая из них была проституткой. Несомненно, интересен тот факт, что во Владивостоке до революции практически редки были изнасилования. В среднем в год происходило только 5–6 изнасилований.[63]
Примечательно, что организованная часть официальной проституции в начале XX в. была представлена публичными домами трех категорий, в зависимости от финансовых возможностей их потребителей. Дорогие (перворазрядные) публичные дома, рассчитанные на состоятельных потребителей, обслуживались проститутками высшего класса – «дамами с камелиями», не нуждавшимися в покровительстве сутенеров, зачастую это были иностранки. Для представителей среднего сословия (мелкого чиновничества, купечества, студенчества и младших офицеров) были предоставлены многочисленные публичные дома менее высокой категории в качестве обслуживающего персонала в них «прислуживали» горничные, модистки, белошвейки. Низшее общественное сословие (мастеровые, солдаты, бродяги и т. д.) прибегали к услугам убогих и дешевых домов терпимости.
По форме организации аналогична официальной проституции проституция неофициальная, состоящая из трех модификаций: аристократических клубов-притонов, организаций для средних классов (танцклассы, квартирные «салоны», «семейные дома»), а также притонов «дна» общества («малины», «углы»).
По мнению В. М. Тарновского, «особого внимания заслуживает и социальный портрет «потребителя проституции». В качестве примера В. Тарновский в одной из своих работ привел данные доктора А. М. Чистякова о 500 мужчинах – потребителях проституции, больных сифилисом. Среди них: 25,6 % – студенты; 23,6 % – военные; 13,6 % – гимназисты и реалисты (воспитанники средних учебных заведений), 12,4 % – купцы и приказчики; 11,4 % – техники и ремесленники, собственники, помещики; 7,8 % – лица свободных профессий (адвокаты, литераторы, музыканты и т. д.); 5,6 % – чиновники. Возрастной состав из 500 исследуемых им человек распределился следующим образом: от 16 до 20 лет – 79 человек (15,8 %), от 21 до 25 лет – 247 человек (49,4 %), от 26 до 30 лет – 106 человек (21,2 %). По наблюдениям ученого существуют еще и «привычные» (1–2 раза в неделю) пользователи проституции – 68 человек (13,6 %).[64]
Интересны исследования, проведенные в 1905–1906 гг. членами Общества улучшения участи женщин, обследовавших ряд минских и московских публичных домов по специально разработанным методикам немецкого социолога К. Нетцела с целью изучения личности мужчины, подвергнувшего соблазну будущую проститутку в несовершеннолетнем возрасте.
Всего в опросе приняло участие 272 москвички. У 198 женщин удалось выяснить социальное положение клиентов: в 39 случаях это были офицеры, в 23 – купцы, в 15 – помещики, в 14 – студенты, в 65 – гимназисты, в 13 – чиновники, в 8 – фабриканты, в 5 – врачи, в 3 – адвокаты, в 2 – артисты, в 1 – священнослужитель. Таким образом, 64 % клиентов, впервые воспользовавшихся услугами юных девушек, впоследствии оказавшихся в публичных домах, пришлось на долю привилегированных слоев общества.
По мнению ученых, тенденция превращения торговли любовью в подсобное тайное занятие женщин с уже имеющимся социальным статусом способствовала разрушению морально-нравственных устоев общества. Однако особую опасность представляла неофициальная детская проституция, весьма развитая в Санкт-Петербурге.[65]
