79
В силу изложенного ошибочной представляется концепция уголовного правоотношения (а, следовательно, по нашему мнению, и уголовной ответственности), развитая А. Л. Ривлин (см. его статью: Об уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношениях // Правоведение, 1959, № 2). Последний, в частности, считает, что субъектом уголовных правоотношений является не только преступник, но и обвиняемый, подсудимый, который может быть и оправдан судом (см. указ. соч., стр. 108). При этом он считает преступником лишь лицо, «признанное виновным приговором суда в совершении общественно опасного деяния и осужденное к определенному наказанию» (Там же). Однако с подобным определением никак нельзя согласиться. Понятие преступника производно от понятия преступления. Преступник – это лицо, виновно совершившее преступление. Виновность же в совершении преступления – это объективный факт; это факт умышленного или по неосторожности совершения общественно-опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, а отнюдь не оценочное суждение суда о наказуемости деяния и лица, его совершившего. Деяние – преступление, а виновник его – преступник еще до того, как вопрос о преступности деяния и наказуемости его субъекта рассматривается судом. Уголовное правоотношение (уголовная ответственность) возникает в момент совершения преступления и существует независимо от какой-либо процессуальной деятельности. Далее, нельзя считать уголовно-правовыми отношения, возникающие, например, при привлечении лица в качестве обвиняемого, переквалификации обвинения и т. д. как это делает А. Л. Ривлин (Там же). Это все процессуальные действия, как правило, имеющие в своей основе материальное правоотношение между виновным в преступлении и государством в лице соответствующих его органов.
См.: А. А. Пионтковский. Указ. соч., стр. 90.
«Ответственность у нас допускается, в принципе, лишь за такое противоправное деяние, которое является результатом проявления свободы воли человека, притом – не всякого, а виновного, проявления, заключающего в себе отрицательное внутреннее отношение нарушителя к интересам советского общества, к советскому закону». – И. С. Самощенко. Свобода воли и ее значение для правового регулирования общественных отношений // Советское государство и право, 1963, № 12, стр. 42.
См., например: Н. В. Крыленко. Три проекта реформы Уголовного кодекса // Советское государство и революция права, 1931, № 1, стр. 95–96. Уже в советское время Э. Я. Немировский писал, что отрицательная оценка как элемент репрессии означает возвращение к индетерминизму. «С точки зрения советского уголовного права, таким образом, элемент отрицательной оценки… представляется совершенно недопустимым, как противоречащий марксизму и строго проведенной идее детерминизма…» – Э. Я. Немировский. Советское уголовное право. Части общая и особенная, изд. 2-е, Одесса, 1926, стр. 54.
Уже в первом советском уголовно-правовом акте общего характера (Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г.) указывалось, что «наказание не есть возмездие за „вину“, не есть искупление вины» (стр. 10).
А. Н. Трайнин. Уголовное право. Часть общая, М., 1929, стр. 181.
См.: Там же, стр. 250.
Проект нового Уголовного кодекса РСФСР, вступ. статья Н. В. Крыленко, М., 1930, стр. 21. См. также: А. Н. Трайнин. Критерии социальной опасности // Сб. «Основы и задачи советской уголовной политики», М. – Л., 1929.
С. В. Познышев. 1) Криминальная психология. Преступные типы, Л., 1926, стр. 28; 2) Очерк основных начал науки уголовного права. Общая часть, М., 1928, стр. 188–191. См. также: Э. Я. Немировский. Опасное состояние личности и репрессия // Право и жизнь, 1924, кн. 1, стр. 9–10. Подобные взгляды развивались этими же авторами еще в дореволюционное время. См.: С. В. Познышев. Основные начала науки уголовного права, изд. 2-е, М., 1912, стр. 266; Э. Я. Немировский. Основные начала уголовного права, Одесса, 1917, стр. 191–195.
См.: Н. С. Алексеев, В. Г. Смирнов, М. Д. Шаргородский. Основание уголовной ответственности по советскому праву // Правоведение, 1961, № 2, стр. 84.
О. С. Иоффе. Ответственность по советскому гражданскому праву, изд. ЛГУ, 1955, стр. 144.
Критикуя Михайловского, В. И. Ленин писал: «Историю делает, – рассуждает г. Михайловский, – „живая личность со всеми своими помыслами и чувствами“. Совершенно верно. Но чем определяются эти „помыслы и чувства“? Можно ли серьезно защищать то мнение, что они появились случайно, а не вытекают необходимо из данной общественной среды, которая служит материалом, объектом духовной жизни личности и которая отражается в ее „помыслах и чувствах“ с положительной или отрицательной стороны…» – В. И. Ленин. Полн. собр. соч. т. I, изд. 5, стр. 423–424. Маркс указывал, что «совесть зависит от знаний и от образа жизни человека». – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 140.
. Б. Садыков. Коммунистическая нравственность, Новосибирск, 1963, стр. 11.
А. К. Уледов пишет: «Нравственная ответственность личности перед обществом определяется не свободой выбора, а необходимостью соблюдать общественные интересы. Общество не может не накладывать на личность определенных обязанностей. Личность потому и несет ответственность, что общество спрашивает с нее». – А. К. Уледов. О нравственной ответственности личности в коммунистическом обществе, сб. «Вопросы коммунистического воспитания», изд. МГУ, 1961, стр. 27.
Ф. Меринг. Неокантианцы, сб.: «На страже марксизма», Госиздат, 1927, стр. 102, цит. по сб.: Марксистская этика. Хрестоматия, М., 1961, стр. 245.
См.: В. И. Ленин. Соч., изд. 4-е, т. 31, стр. 266–270. Правильно пишет В. П. Тугаринов: «Нравственным считается то, что полезно, нужно исторически определенному обществу или классу; безнравственным – обратное. В этом состоит объективная основа и сторона морали. Моральная деятельность – это не какая-то особая отдельная форма деятельности, а сторона любой деятельности: она совершается не ради самой морали, а ради других, практических целей». – В. П. Тугаринов. О моральных и эстетических ценностях. Научная конференция кафедр общественных наук вузов северо-запада. Тезисы докладов по секции философии, Л., 1963, стр. 61.
См.: С. Уткин. Основы марксистско-ленинской этики (курс лекций), Ростов-на-Дону, 1961, стр. 47.
В другой работе С. Уткин пишет: «…причинная обусловленность поведения личности не снимает с нее моральной ответственности за совершенные поступки. Иногда случается, что человек, совершивший тот или иной антиобщественный поступок, ссылается на обстоятельства, которые якобы вынудили его так поступить. Спрашивается, почему в той же обстановке другой человек вел себя нравственно, не принося вред обществу? Потому что при всей детерминированности поведения человек всегда сам по собственному убеждению выбирает, как ему поступить в данном случае и как в другом. В силу этого он берет на себя моральную ответственность за выбор и последствия своего поведения». – С. Уткин. Очерки по марксистско-ленинской этике, М., 1962, стр. 116–117.
«Действие зависит от субъекта, определяется им, – пишет С. Л. Рубинштейн. – Поэтому-то действие, совершенное человеком, может быть показательным для него, и он ответственен за свое действие». – С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание, изд. АН СССР, М., 1957, стр. 285.
См.: А. Б. Сахаров. О личности преступника и причинах преступности в СССР, М., 1961, стр. 160.
См.: А. Б. Сахаров. Цит. соч., стр. 61; А. Л. Ременсон. Исправление заключенных – важнейшая задача исправительно-трудовых учреждений, сб. «Вопросы экономики, государства и права в решениях XXII съезда КПСС (доклады)», Томск, 1962, стр. 93.
Мы относим субъективные психофизические особенности личности к числу условий реализации возможности преступного поведения, так как возможность преступления как социального явления имеет свое основание не в них, а в социальных качествах социальном содержании личности. А. Б. Сахаров поэтому неправ, объединяя социальные качества личности и ее психофизические особенности в одну группу – «Субъективные (психофизические) обстоятельства, влияющие на проявление антиобщественных взглядов и побуждений в преступном посягательстве». См.: А. Б. Сахаров. О личности преступника и причинах преступности в СССР, М., 1961, гл. 5.
