– Вы кто? – спросила она. – Почему вы не можете сесть?
– Я адвокат, адвокат потерпевшего. Я не знаю, куда садиться, ваша честь! – От волнения парень стал заикаться.
Судья смутилась.
– По идее, если вы представляете потерпевшего, вам уместнее сесть рядом с прокурором, – сказала она и взглянула на прокурора. Тот согласно кивнул.
Адвокат сел на указанное место и раскрыл толстую папку. «Хорошо подготовился! – подумал я. – Ну, ничего, сейчас мы тебя разобьем!»
Судья начала перечислять, кто участвует в судебном процессе: судья, народные заседатели, прокурор, адвокат, адвокат потерпевшего, свидетели… Затем она огласила статью, по которой обвиняется мой подзащитный, спросила, получил ли он вовремя обвинительное заключение. Настало время отвечать Виктору.
– Подсудимый Князев, когда вы получили обвинительное заключение? – спросила судья.
Виктор сидел неподвижно и молчал.
– Подсудимый Князев, я к вам обращаюсь!
Виктор медленно встал и отвернулся в противоположную от судьи сторону. Хорошо играет, черт возьми!
Судья начала раздражаться.
– Вы что, не понимаете русского языка? Я спрашиваю, когда вы получили обвинительное заключение, какого числа?
– Ваша честь, мой клиент себя чувствует не совсем хорошо, – вмешался я, – поэтому позвольте ответить на этот вопрос за него мне. Из дела видно, что он получил заключение 14 марта.
– Это я знаю, – сказала судья. – Но я хотела бы услышать это от него.
– Ваша честь, – продолжил я, – я бы хотел чуть позже объяснить поведение моего клиента.
Судья недоуменно взглянула на меня, не понимая, в чем дело.
– Хорошо, – кивнула она. – Начинаем судебное заседание! Какие у кого будут ходатайства? Товарищ прокурор, у вас есть ходатайства?
Прокурор в синей форме встал словно по стойке «смирно»:
– Ваша честь, пока у меня никаких ходатайств нет.
– Хорошо. У защиты?
Я поднялся.
– Есть ходатайство, ваша честь!
– Слушаю внимательно.
Я специально сделал паузу.
– Я прошу направить дело в отношении моего подзащитного на доследование по той причине, что следственные органы грубо нарушили статью Уголовно-процессуального кодекса – не провели судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А при чем тут экспертиза? – поинтересовалась судья.
– Дело в том, что мой клиент полтора года назад получил серьезную контузию в результате взрыва легкового автомобиля, в котором он находился, и соответственно у него налицо все признаки контузии. И эти симптомы особенно обострились к началу суда, – специально добавил я, словно оправдывая поведение Виктора. – Поэтому я считаю, что он может неадекватно воспринимать происходящее и не в полной мере может защищать себя, что нарушает его право на защиту. Поэтому я прошу направить дело на доследование и назначить судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А что, – спросила судья, – разве судебно-психиатрической экспертизы не было?
– Не было, ваша честь.
Судья стала быстро листать уголовное дело, затем вопросительно посмотрела на прокурора. Тот пожал плечами. Было ясно, что они не знали об отсутствии экспертизы.
– Хорошо, – произнесла судья, – суд удаляется на совещание!
Все присутствующие, кроме меня, естественно, не могли понять, что произошло. Особенно сторона потерпевшего. Пацаны подбежали к своему адвокату, тот только пожимал плечами и ничего толком не мог объяснить.
Через полчаса судья вернулась и огласила решение суда, в котором мое ходатайство было полностью удовлетворено. Суд постановил: «В связи с тем, что судебно-психиатрическая экспертиза на следствии в отношении подсудимого Князева не была проведена, назначить ее стационарно, дело направить на доследование, ходатайство адвоката удовлетворить».
Воспользовавшись тем, что в зале началась суматоха, так как пацаны Вороны засуетились, стали подбегать то к адвокату, то к прокурору, пытаясь что-то выяснить, я быстро вышел из зала. Теперь необходимо было найти мою охрану. Но, как назло, я их не видел. Я спустился на второй этаж – там их тоже не было. Я вышел на улицу и увидел, что со стороны площадки, где стояли автомобили, появились четыре человека в темных очках. Это явно были люди из группировки Вороны. Они пристально смотрели на меня. Один из них тут же достал мобильный телефон – вероятно, собрался звонить своим дружкам, которые оставались в зале суда, чтобы выяснить, почему адвокат вышел.
Нужно было торопиться. Я еще раз огляделся по сторонам и, выругавшись про себя, хотел идти, как неожиданно кто-то взял меня за руку.
Я обернулся и увидел своих «телохранителей», улыбающихся во весь рот.
– Ну что, все закончилось, командир? – обратился один из них ко мне.
– Да, закончилось. Быстро уходим!
Ребята торопливо пошли за мной. Мы прошли несколько шагов шагов по улице, затем я свернул во двор. Мы вышли на соседнюю улицу и направились к моей машине. Попрощавшись с ребятами, я сел в автомобиль и нажал на газ.
Процесс над итальянцем
В Мосгорсуде завершился процесс по делу шести участников солнцевской ОПГ, контролировавших ряд крупных коммерческих структур. Возглавляли бригаду «авторитетный» предприниматель Андрей Качуйков (Итальянец) и Андрей Артемов. За решеткой они оказались по жалобе предпринимателя, которого практически разорили. Расследование этого дела началось в ноябре 1999 года, после того как в ГУБОП МВД обратился коммерсант Андрей Гайдашенко. Он рассказал, что его фирма «Маира» занималась взаимозачетами между российскими нефтяниками и украинскими переработчиками. Однако последние постоянно задерживали платежи, и получить с них деньги без проблем почти никогда не удавалось. Поначалу господин Гайдашенко решал эти проблемы с помощью Фонда поддержки правоохранительных органов.
Однако в какой-то момент представитель фонда Владимир Темников порекомендовал предпринимателю сотрудничать с одним из «подразделений» фонда, которым руководил некий Андрей Качуйков.
Андрей Гайдашенко последовал его совету. Новый партнер пообещал выбивать долги «Маиры» за 20% «комиссионных», что вполне устроило главу фирмы. Поначалу Андрей Качуйков неплохо справлялся со своими обязанностями (правда, сумма комиссии иногда была больше оговоренной), однако все изменилось после того, как в октябре 1998 года у «Маиры» возникли финансовые проблемы и ей нечем было оплатить провоз очередной партии нефтепродуктов. Качуйков предложил Андрею Гайдашенко ссуду в пятьдесят тысяч долларов, потребовав взамен, чтобы доходы от сделок перечислялись на счет в латвийском банке Hansabank-Latvia. Предприниматель согласился.
С этого времени доходами фирмы распоряжался Андрей Качуйков. Себе он стал забирать половину. Когда Андрей Гайдашенко попытался воспротивиться, Качуйков вместе с приятелем Андреем Артемовым избили коммерсанта. После этого они потребовали полностью отдать им бизнес, предложив в качестве отступных десять тысяч долларов в месяц. При этом ежемесячная прибыль «Маиры» составляла около 200 тысяч долларов. Андрею Гайдашенко ничего не оставалось, как согласиться. Однако в конце 1999 года «Маира» оказалась на грани разорения. Вскоре коммерсант обратился в милицию и написал заявление о вымогательстве, и в начале 2000 года Андрей Качуйков и пятеро его сообщников были задержаны. При обысках у них обнаружили немало оружия, целый набор поддельных паспортов.
Позже выяснилось, что господин Качуйков работал на солнцевскую ОПГ, где был известен под прозвищем Итальянец. Он специализировался на том, что отнимал чужой бизнес. Так, параллельно с «Маирой» его люди пытались захватить Выхинский колбасный завод. Руководство завода также взяло у господина Качуйкова ссуду, но, выяснив, с кем имеет дело, вовремя погасило долг и отказалось от дальнейшего «сотрудничества». И на следствии, и в суде солнцевские не признавали своей вины. Обвиняемый Качуйков заявил, что Андрей Гайдашенко согласился с перечислением доходов «Маиры» в Латвию, так как занял у него не пятьдесят, а пятьсот тысяч доларов. При этом Андрей Гайдашенко будто бы сам пытался «кинуть» инвесторов и обратился в милицию, чтобы не возвращать долг. Подельники Качуйкова говорили, что только улаживали долговые проблемы с украинскими партнерами «Маиры» и ни в какие иные финансовые отношения с Андреем Гайдашенко не вступали.
В итоге реальное наказание получили лишь Качуйков и Артемов, участвовавшие в избиении предпринимателя. Их признали виновными в мошенничестве, вымогательстве, организации преступного сообщества и приговорили соответственно к десяти и пяти годам заключения. Для Итальянца это был не первый срок: он уже отсидел два года за то, что в драке откусил ухо сотруднику ГАИ. Четверо его подельников были признаны виновными в соучастии в мошенничестве, но отделались условным наказанием. Все осужденные остались недовольны приговором. Адвокаты Качуйкова и Артемова добились в Верховном суде смягчения наказания на половину срока.
