И тут необходимо уточнить главное: скинхеды, лимоновцы или баркашовцы сами вряд ли смогут легально завоевать или захватить власть. Они лишь расчищают поле для более солидных теневых политических фигур. Стоит отметить, что для легального получения (или захвата) власти экстремистами, как известно, не нужна поддержка большей части общества. История показывает, что здесь достаточно определенной «критической массы» и стечения обстоятельств. Поэтому деятельность экстремистских организаций может оказаться гибельна для российской государственности.
У политического экстремизма, по нашему мнению, есть вполне четкие признаки. Основной – распространение идей, доктрин, направленных на ликвидацию в конечном счете принципов идеологического, политического многообразия и многопартийности, свободного распространения и обмена мнениями; установление единственной государственной идеологии; разделение людей по классовому, имущественному, расовому, национальному или религиозному признакам.
Таким образом, необходим целый комплекс мер по выявлению истинного положения дел в сфере национальной безопасности Российской Федерации и ее граждан. Это позволит в принципе пересмотреть систему и технологию выявления и преодоления различных угроз. Только таким путем возможно достичь того, чтобы федеральные законы, регулирующие вопросы безопасности стали системообразующими, устанавливающими и сохраняющими оптимальный баланс интересов личности, общества и государства и, соответственно, четко определяющими компетенцию центра, субъектов Федерации и местного самоуправления. Законы и иные нормативные акты субъектов Российской Федерации должны соответствовать этой системе, быть ее частью.
Таким образом, рассмотрев проблемы обеспечения национальной безопасности России в условиях полисубъектного управления, мы пришли к следующим выводам: во-первых, реализация принципа политического многообразия не означает правовой анархии в федеративном государстве, прерогатива в законодательстве всегда принадлежит федеральным органам власти; во-вторых, вследствие того, что Федеральный центр не в состоянии охватить все решаемые вопросы Федерации, то часть полномочий он делегирует региональным органам управления. Однако при этом задачи в ключевых сферах – оборонной, внешней и внутренней разведки, внутренней и внешней политики государства – полностью остаются в ведении федеральных органов власти.
Проанализировав сущность конституционно-правового принципа политического многообразия, закрепленного в ст. 13 Конституции РФ 1993 г., мы пришли к выводу о том, что принцип политического многообразия и принцип многопартийности по своей содержательной сущности не являются тождественными. Во-первых, принцип многопартийности самостоятельно закреплен в той же ст. 13 Конституции РФ. Во-вторых, политика как сфера деятельности, касающаяся непосредственно власти (политической, экономической, духовной и т. д.), необходимой для реализации запросов и потребностей социальных групп, – не прерогатива политических партий, борющихся за политическую власть. Политикой в рамках государства занимаются различные социальные группы – нации, этносы, классы и страты, общественные организации и объединения, участвующие в политической жизни страны. Основное место здесь отводится местному самоуправлению, причем важную роль играет отдельно взятая личность как самостоятельный субъект политических отношений.
Разграничивая понятия «политическое многообразие» и «политический плюрализм», мы пришли к выводу, что это рядом положенные категории. Политическое многообразие, в отличие от политического плюрализма, предполагающего пассивность в действии, всегда имеет четко направленный деятельностный аспект. Однако, когда политический плюрализм характеризуется определенной деятельностью социальных групп в сфере использования политической власти – реализации политических интересов, данные понятия можно характеризовать как тождественные.
Поэтому политическое многообразие (плюрализм) – это система общественных отношений, охватывающая большие социальные группы (нации, классы, страты, производственные, научные и другие коллективы, а также представляющие их организации), функционирующая на основе юридической автономии субъектов политических отношений, баланса их экономических, политических и идеологических интересов при соблюдении социально-правового равенства, направленная на применение политической власти.
Принцип политического многообразия не относится к самоочевидным истинам. При всей прозрачности его содержательной сущности не все политические режимы считают его необходимым началом государственного управления, неоднозначно оценивается и его социальное значение для жизнедеятельности человека. Необходимо отметить, что, как и другие принципы правового регулирования, принцип политического многообразия может прямо фиксироваться в законе, вытекать из смысла содержащихся в законе конкретных норм права или существовать в качестве некоего идеологического постулата, пронизывающего все элементы политико-правовой системы общества.
Одним из основных условий реализации принципа политического многообразия является существование многопартийности. В России она имеет свои особенности. Нашей стране, развивающейся в уникальных исторических, политических, экономических и социальных условиях, необходимо преодолеть эгоистические интересы отдельных деятелей и групп, сделав реальную многопартийность частью будущей подлинно демократической системы. О степени демократичности можно судить, прежде всего, по ее содержательной стороне, составной частью которой, безусловно, является плюрализм мнений и адекватных им организационных структур. Только такая многопартийность станет отправным моментом устойчивой демократической системы, той, которая послужит делу стабилизации российского государства. В конечном счете, именно политические партии как субъекты политики смогут не только стабилизировать социально-экономическое и политическое положение России, но и укрепить ее федеративные устои, усилив объединительные тенденции российской государственности. В этом и заключается сущность реализации принципа политического многообразия, закрепленного в ст. 13 Конституции Российской Федерации.
Одним из основных показателей реализации конституционно-правового принципа политического многообразия в стране является наличие полисубъектного управления. Анализ полисубъектного управления в Российской Федерации в контексте демократических транзитов показывает, что оно находится в особом перманентном состоянии, при котором никто – ни государство, ни отдельно взятые социальные группы – не должен обладать политической властью без согласия и участия народа как носителя суверенитета, реализующего идею политического, конституционного верховенства. В соответствии с этой теоретико-методологической моделью народ должен определять суть, цель и основания демократического транзита России, обеспечивая, таким образом, единство полифакторной демократии и демократизации. Утрата одной из этих составляющих неизбежно приведет к сужению полисубъектности управления и, соответственно, к свертыванию реализации принципа политического многообразия.
Рассмотрев вопрос юридической реализации принципа политического многообразия в Российской Федерации, мы пришли к выводу, что юридических средств как регулятивного, так и охранительного характера, предостаточно. Некоторые даже дублируют друг друга. Однако, по нашему мнению, сама по себе юридическая техника не обеспечивает автоматически безусловное эффективное использование юридических средств для реализации принципа политического многообразия, если само государство, наметившее путь демократического развития и определившее в качестве одного из основных механизмов принцип политического многообразия, не будет признавать и институировать принцип господства права, а следовательно, приоритет правовых форм осуществления политической деятельности.
1. Конституция Российской Федерации. М., 1993.
2. Конституция СССР. М., 1977.
3. Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 2.
4. Декларация III Конференции глав государств и правительств государств – членов ОИК. Мекка, 1981.
5. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утверждена Президентом Российской Федерации 9 сентября 2000 г. № Пр-1895 // Российская газета. 2000. 28 сентября.
6. Закон Российской Федерации «Об образовании» // Высшее образование в России. 1992. № 3.
