Может ли невыполнение обязанности по уведомлению повлечь признание договора лизинга незаключенным либо быть признано достаточным основанием для расторжения договора лизинга? Договор лизинга направлен на возмездную передачу имущества во временное владение и пользование, поэтому можно предположить, что если, несмотря на невыполнение этой обязанности, предмет лизинга соответствует указаниям и интересам лизингополучателя, само по себе нарушение письменной формы уведомления или невыполнение обязанности по уведомлению не может быть признано достаточным основанием для признания договора лизинга незаключенным или расторжения договора лизинга.
По мнению профессора В.В. Витрянского, «с точки зрения общей цели, общего регулирования указанных правоотношений, мы действительно можем говорить об их трех равноценных участниках (субъектах), называя среди них, наряду с лизингодателем и лизингополучателем, и продавца лизингового имущества. Но когда дело касается рассуждений о правовой природе договора лизинга, что предполагает определение места данного договора в системе гражданско-правовых обязательств, речь может идти только об одном договоре, а именно: о договоре, заключенном между лизингодателем и лизингополучателем, по которому лизинговое имущество передается последнему во временное, срочное и возмездное пользование»[46].
Впрочем, существуют и другие позиции. Так, И.А. Решетник и Г.Д. Отнюкова считают, что основанием возникновения лизингового правоотношения выступает единый трехсторонний договор[47]. Сторонники этой концепции исходят из того, что отношения, возникающие в «лизинговом треугольнике», правильнее объяснять с позиции единого договора, одновременными участниками которого являются три стороны: лизингодатель, лизингополучатель и продавец.
Главная особенность многосторонних договоров заключается в том, что воля его субъектов согласована и направлена на достижение общей цели, а также в том, что ни одна из сторон не вправе требовать исполнения в отношении себя лично. Ст. 670 ГК РФ и ст. 10 Закона о лизинге, напротив, устанавливают такое право лизингополучателя. Единой цели у лизингодателя, лизингополучателя и продавца имущества тоже нет. Продавец реализует имущество, лизингодатель специально приобретает его и получает доход от передачи лизингополучателю; последний же заинтересован в получении этого имущества на условиях лизинга. Субъекты договора лизинга не несут обязанности и не обладают правом, которое бы принадлежало им всем (за исключением прав и обязанностей, общих для всех субъектов гражданского права, которые указаны в гл. 1–2 ГК РФ). А если участникам договора принадлежат разные по содержанию и направленности права и обязанности, такой «трехсторонний договор <…> теоретически неприемлем. Он всегда может и должен быть разложен на совокупность двусторонних (синаллагматических) договоров»[48].
Из легального определения договора лизинга следует, что его сторонами являются лизингодатель и лизингополучатель, а продавец, также упоминаемый в дефиниции, не участвует в заключении договора лизинга, следовательно, не является стороной этого договора, но он должник по договору купли-продажи предмета лизинга, который заключает с ним лизингодатель. То, что продавец в п. 1 ст. 4 Закона о лизинге назван в числе субъектов лизинга наряду с лизингодателем и лизингополучателем, связано с общим подходом Закона к лизингу как к совокупности экономических и правовых отношений, возникающих из договора лизинга, в т. ч. отношений по приобретению предмета лизинга лизингодателем.
Как справедливо отмечает Ю.Н. Кашеварова, продавец, несомненно, участвует в приобретении у него предмета лизинга, поэтому он признается субъектом лизинга, «но это ни в коем случае не означает того, что продавец рассматривается Законом как сторона договора лизинга»[49].
В Модельном законе УНИДРУА о лизинге наблюдается тот же подход: сторонами договора лизинга как разновидности договора аренды выступают лизингодатель и лизингополучатель. Поставщик – это лицо, у которого лизингодатель приобретает имущество для передачи в лизинг, сторона самостоятельного договора поставки, но не контрагент в договоре лизинга (ст. 2).
Некоторые исследователи отмечают, что договор купли-продажи и договор лизинга «тесно между собой связаны и составляют лизинг в широком смысле слова»[50]. Другие авторы характеризуют лизинг как комплекс имущественных отношений на основании того, что лизинговые отношения оформляются как минимум двумя договорами; в лизинге присутствуют прямые и косвенные участники – коммерческие банки, инвестиционные фонды, кредитующие лизингодателя, страховые компании, выступающие гарантами сделок, посредники, лизинговые брокеры[51].
Оспаривая эту позицию, А.А. Иванов пишет, что «отношения по реализации договора лизинга не есть само договорное лизинговое обязательство»[52]. Восприятие лизинга в качестве комплекса имущественных отношений приводит к смешению экономической и правовой составляющей этого сложного явления, что препятствует проведению юридического исследования.
В некоторых работах встречаются попытки объяснить структуру связей сторон лизинга тем, что лизингодатель на основании п. 1 ст. 313 ГК РФ возлагает исполнение ряда своих обязанностей по договору лизинга на продавца[53], а также конструкцией договора в пользу третьего лица[54].
«Отдельно взятый договор может быть только искусственно вычленен из оборота, – указывает профессор М.И. Брагинский. – В действительности по поводу осуществления договорных прав и обязанностей контрагенты вступают в различного рода связи с «третьими лицами», к которым относятся все, кто, не будучи сторонами правоотношения, своими действиями воздействуют на его динамику. Третье лицо – это тот, кто, не относясь к числу контрагентов, оказывается в юридически значимой связи с одним из них либо с обоими» [55].
Если участие третьего лица составляет цель соответствующего правоотношения, это договор в пользу третьего лица. Если третье лицо выступает от имени стороны в договоре, оно может являться исполнителем обязательства, принимать исполнение вместо кредитора или предъявлять стороне требование об исполнении договора.
Рассматриваемые отношения пробуют объяснить тем, что правоотношение между лизингополучателем и продавцом возникает из того, что в договоре купли-продажи покупатель (лизингодатель) поручает исполнение своих обязанностей по принятию продукции и предъявлению претензий, связанных с ее качеством, лизингополучателю, а исполнение договорного обязательства в целом возлагает на продавца[56]. Действительно, в том, что лизингодатель поручает своему контрагенту создать или произвести отчуждение имущества для лизингополучателя, а также в том, что он поручает лизингополучателю предъявлять претензии своему контрагенту по исполнению договора о приобретении, есть сходство с договором поручения. Однако это не дает оснований заключать, что в лизинге наличествует возложение исполнения обязательства.
Положение о возможности возложения исполнения предполагает, по общему правилу, что исполнение должно предоставляться лизингополучателю со стороны лизингодателя, т. к. возложить на третье лицо возможно исполнение лишь тех обязанностей, которые несет должник (лизингодатель). Следовательно, они должны быть прямо закреплены за лизингодателем в договоре лизинга, однако лизингодатель этих обязанностей не несет. Кроме того, при возложении исполнения обязательства на третье лицо ответственность перед кредитором за неисполнение или ненадлежащее исполнение несет должник (лизингодатель), но не третье лицо, а это противоречит конструкции лизинга.
Основной смысл конструкции договора в пользу третьего лица состоит в наделении третьего лица правом самостоятельного требования к стороне по договору, в заключении которого третье лицо не принимало участия. При этом третье лицо в качестве кредитора противостоит одной из сторон упомянутого договора, этот договор создает у третьего лица права, а не обязанности, и при отказе третьего лица от своего права осуществить его может контрагент по договору, выступавший в роли кредитора.
