Действительно, горизонтальные хозяйственные отношения, опосредующие акты Д-Т и Т-Д и служащие как источником добывания денег этими предприятиями (за счет дохода, получаемого от реализации своих товаров, работ, услуг), так и каналом их траты (посредством оплаты чужих товаров, работ, услуг), финансово-экономическими не являются и поэтому вполне обоснованно выступают предметом гражданского права. Однако полное исключение из сферы финансовой деятельности государства (а соответственно – и из сферы финансового права) денежных фондов государственных предприятий было бы неправомерным, поскольку это означало бы игнорирование прав государства как собственника на имущество предприятий, куда входят и их деньги.
Вообще-то вопрос о соотношении правомочий государства – собственника и правомочий государственных предприятий – хозяйствующих субъектов, о степени самостоятельности этих предприятий, упираясь в вопрос о создании условий, обеспечивающих экономическую эффективность их деятельности, является мучительно больным для всех времен и народов. Его не могли разрешить – хотя и были использованы самые разнообразные варианты – ни в бывшем СССР ничего не получается и ныне в суверенном Казахстане, где также был использован уже не один вариант. Проиллюстрируем это на примере положений Закона «О предприятиях», определяющих порядок распределения прибыли, которая по самому большому счету является основным источником доходов как государства, так и всего общества в целом. Поначалу в указанном Законе, а автор настоящей работы был одним из участников группы специалистов, разрабатывающих его проект, была зафиксирована формула, согласно которой «прибыль, остающаяся у государственного предприятия после уплаты налогов, поступает в его полное распоряжение» (статья 18 Закона «О предприятиях в Казахской ССР» в редакции от 13 февраля 1991 года). То есть – уплатил налог и делай со своей прибылью то, что хочешь. Характерно, что в отношении негосударственных предприятий была заложена противоположная формула: «Прибыль коллективного и частного предприятия принадлежит собственнику предприятия», т. е. само предприятие вообще не обладало никакими правами на полученную им прибыль (за исключением, разумеется, ситуаций, когда предприятие и его собственник были одним лицом). В целом же Закон был проникнут господствующей в тот момент идеологией борьбы с «командно-административной системой», что выразилось в максимальном расширении прав предприятий, в превращении их на основе так называемого «права полного хозяйственного ведения» в фактического собственника своего имущества с соответствующим максимальным ограничением прав государства. При этом предполагалось, что государственные предприятия, получив полную свободу предпринимательской деятельности, немедленно ответят на это повышением своей производственной активности и достойно впишутся в рыночную экономику. Однако этого не произошло. Вместо ожидаемого роста объемов производства наметилась устойчивая тенденция его спада (хотя причина здесь не только в юридических конструкциях права государственной собственности), вместо наращивания прибыли за счет увеличения реализации товаров это наращивание осуществлялось за счет повышения цен, произошло массовое растаскивание госсобственности под видом реализации «излишнего и неиспользуемого» оборудования и т. д. и т. п.
Умело оперируя этими обстоятельствами, пришедшая в себя бюрократическая номенклатура органов государственного управления, оказавшаяся было без всякой власти, подняв флаг защиты прав государства как собственника и восстановления управляемости экономики, повела решительное наступление, направленное на изменение законов «О собственности» и «О предприятиях». Обескураженные последствиями своих дел, либерально-демократические круги (как в правительстве, так и в Парламенте) стушевались, и в результате поправки, принятой 14 апреля 1993 года, интересующая нас формула приобрела следующий вид: «Прибыль, остающаяся у предприятия после уплаты налогов, не подлежит изъятию и распределяется им в соответствии с установленным собственником порядком и нормативами». Таким образом, если по ранее действующему законодательству предприятие самостоятельно распоряжалось прибылью, то теперь оно это должно делать, руководствуясь «порядком и нормативами», установленными собственником, т. е. государством в лице уполномоченного им органа.
Однако скорее всего дело этим не закончится – в разработанном проекте Закона «О предпринимательстве» на этот счет подготовлена весьма лаконичная, но четкая формула: «Прибыль предприятия принадлежит его собственнику» (то есть, когда речь идет о государственном предприятии, – государству).
Мы хотя и принимали участие в выработке всех трех вышеназванных формул распределения прибыли, пришли к твердому убеждению, что ни одна из них (как, впрочем, и любая иная) не в состоянии решить проблем ни повышения экономической эффективности деятельности государственных предприятий, ни обеспечения финансовых интересов их собственника – государства и что предпринимательство, осуществляемое в условиях рыночной экономики, развиваться на базе государственной собственности не в состоянии – в своей основе оно должно иметь частную собственность. Поэтому единственным выходом здесь является приватизация. Иными словами, государственные предприятия, осуществляющие предпринимательскую деятельность, в рыночную экономику не впишутся никогда, ибо товарно-денежные отношения, которые составляют основу этой экономики, – это не только обмен денег на товары, а прежде всего обмен собственностью.
Впрочем, все сказанное выше о различных формулах распределения прибыли государственных предприятий преследовало лишь одну цель – выяснить, в какой мере прибыль, формирование и расходование денежных фондов предприятий и другие элементы их денежной деятельности находятся в сфере финансовой деятельности государства. И на основании изложенного представляется возможным сделать следующие выводы. Если только право государственной собственности не превращается в фикцию (в реальной жизни возможно и такое), то денежные фонды государственных предприятий входят в состав финансовой системы государства в качестве децентрализованных финансов, и оно осуществляет в отношении этих денег изначальные полномочия собственника – владения, пользования и распоряжения. Эти полномочия в том или ином объеме могут быть переданы непосредственно самому предприятию как юридическому лицу что может быть осуществлено посредством издания как нормативного акта (например, путем издания Закона «О предприятиях»), так и индивидуального (например, путем утверждения устава конкретного предприятия). Наиболее типичными финансово-правовыми средствами реализации государством своих полномочий собственника в отношении находящихся в его собственности предприятий являются установление форм и способов перекачки денег от предприятия в вышестоящие денежные фонды государства (налоги, обязательные платежи, прямое изъятие прибыли и т. д.), установление порядка и нормативов формирования и расходования денежных фондов предприятий и уж в любом случае – осуществление контроля за рациональным и эффективным использованием предприятиями своих денег. Все это осуществляется в рамках вертикальных отношений, построенных по схеме «государство (в целом либо в лице уполномоченного на то органа, например министерства) – предприятие» и носящих финансово-правовой характер. Что же касается использования денежных фондов предприятий в горизонтальных хозяйственных отношениях, то они финансовыми не являются, а само использование не охватывается понятием финансовой деятельности государства. Применительно к этим отношениям можно полностью согласиться с мнением П. М. Годме и с любыми другими авторами, полагающими, что в них государственные предприятия выступают перед своим контрагентом в качестве «частного» субъекта.
Несколько слов о бюджетных учреждениях. Считается, что осуществление затрат этими учреждениями относится к финансовым отношениям, поскольку эти затраты выражают целевое использование бюджета.[365]
По данному поводу можно сказать следующее. Наделение учреждения либо иной организации непроизводственной сферы деньгами за счет бюджета осуществляется в рамках отношения, которое, бесспорно, является финансовым (отношение бюджетного финансирования). Однако, поступив в распоряжение своего адресата, эти деньги теряют бюджетную принадлежность и превращаются в источник платежа по обычным хозяйственным договорам. По Э. А. Вознесенскому получается, что если, например, канцелярские принадлежности приобретает школа, то сделка будет финансово-правовой, а если предприятие – то гражданской. Известно, что право сделок по таким основаниям не классифицирует (тем более по отраслям права) и не устанавливает особого правового режима покупателя в зависимости от источника его финансирования. Это обстоятельство характеризует покупателя как юридическое лицо, но не влияет на его правовое положение как стороны по хозяйственному договору и тем более не превращает этот договор из гражданско-правового в финансовый, а опосредуемое им отношение – в «императивное» и в государственно-властное.
