Но если ученый пришел к выводу, что финансовое право является самостоятельной отраслью права, однако в процессе преподавания исходит из того, что оно является комплексной отраслью права, охватывающей все, что относится к финансовой деятельности государства, то это свидетельствует о неком раздвоении личности, а точнее, об отсутствии у данного автора четких и ясных представлений об этом праве и о сумятице в научных воззрениях, которую он транслирует в головы обучаемых. В равной мере, если в общей части учебника по финансовому праву утверждается, что оно представляет собой самостоятельную отрасль права, а в особенной части излагается материал, дающий основание полагать, что эта отрасль права является комплексной (в частности, освещается материал, имеющий гражданско-правовую природу), то это свидетельствует о внутренней противоречивости учебника и его логической непоследовательности. Это, конечно же, подрывает доверие к научной позиции такого учебника и не дает студентам возможности уяснить, чем же является финансовое право: самостоятельной или комплексной отраслью права.
Другое дело, что в целях повышения качества подготовки специалистов было бы полезным дать студентам комплексное представление обо всех правовых аспектах финансовой деятельности государства. В этих целях было бы полезно разработать специальный курс «Правовые основы финансовой деятельности государства». Но, читая этот курс, необходимо давать четкие представления студентам, где в этой сфере зона финансового права, где гражданского, а где международного. Читать же курс «Финансовая деятельность государства» под прикрытием курса «Финансовое право» – значит мостить благими намерениями (дать полное представление о финансовой деятельности государства) дорогу в ад (дать искаженное представление о финансовом праве).
В принципе же, данная проблема (финансовое право является самостоятельной отраслью, но изучать его надо как комплексную правовую дисциплину) является результатом нерешенности вопросов, что же является предметом финансового права и соотношения его предмета со сферой финансовой деятельности государства. Об этом свидетельствует и само определение предмета финансового права, которое содержится практически в любом учебнике, согласно которому предметом этой отрасли права выступают отношения, возникающие в процессе финансовой деятельности государства. И если в учебниках советской поры делалась оговорка, что предмет финансового права уже сферы финансовой деятельности государства, то в существующих учебниках и этой оговорки не найдешь. В итоге имеет место некое даже чисто подсознательное отождествление предмета финансового права со сферой финансовой деятельности государства. Иначе говоря, при написании этих учебников (к чему, собственно, и призывает Г. В. Петрова) авторы руководствуются принципом: «Все, что относится к финансовой деятельности государства, то наше, финансово-правовое». Но беда в том, что в этом же учебнике провозглашается тезис, что финансовое право – это самостоятельная отрасль права, методом которой является метод властных предписаний, что опровергается содержанием самого учебника. Для чего нужна эта публичная демонстрация собственного ренегатства по отношению к собственным же научно-теоретическим концепциям, непонятно.
Более того, в учебниках освещаются денежные отношения, вообще не имеющие никакого отношения к обозначенному в нем же предмету финансового права и относящиеся к другим отраслям права.
Дело доходит до парадоксальных ситуаций. Например. Д. М. Дружинин в учебнике финансового права, освещая раздел «Правовые основы страхования», пишет: «Страховое правоотношение представляет собой разновидность гражданско-правового обязательства»,[402] с чем нельзя не согласиться. В учебнике финансового права под редакцией профессора М. М. Рассолова без всяких обиняков объявлено, что страхование является институтом гражданского права.[403] Причем в том и другом учебнике (как, впрочем, и в других) страхование (включая договор страхования) освещено так, что этому может позавидовать любой учебник по гражданскому праву.
Но возникает вопрос: если страхование является институтом гражданского права, то почему освещается в учебнике по финансовому праву?
То же самое можно сказать и про такой институт финансового права, как «Правовые основы банковского кредитования». Даже студенту третьего курса понятно, что кредитные отношения, посредством которых одно частное лицо (банк) предоставляет деньги на возвратной основе другому частному лицу (заемщику), являются гражданско-правовыми. Трудно даже объяснить, почему институт, именуемый «Правовые основы банковского кредитования», где в качестве этой основы выступает Гражданский кодекс, можно полагать институтом финансового права.
Во всех учебниках финансового права фигурирует институт, посвященный правовым основам расчетных отношений (например, установление правил проведения безналичных расчетов). При этом излагаемый материал, сопровождаясь ссылками на Гражданский кодекс, по существу ничем не отличается от аналогичного материала, освещаемого (заметим, к месту и по праву) в учебниках по гражданскому праву. И если еще как-то можно обосновать финансовую правовую принадлежность тех расчетных отношений, посредством которых осуществляется уплата налогов и других обязательных платежей в бюджет, то совершенно невозможно объяснить «притязания» финансового права на расчетные отношения, которые возникают, скажем, между продавцом и покупателем. Эти расчетные отношения выражают собой денежную часть товарно-денежного отношения, которое выступает предметом гражданского права. В этих расчетных отношениях нет ни одного признака, который хотя бы косвенно свидетельствовал об их принадлежности к финансовым правоотношениям. Поэтому отнесение их под эгиду финансового права ничего кроме недоумения вызвать не может.
Попутно отметим, что в советские времена переход страховых и банковских отношений под эгиду финансового права объяснялся тем, что страхование и банковское дело были монополизированы государством и осуществлялись государственными организациями в виде Госстраха СССР и Госбанка СССР. Это давало основание финансистам квалифицировать страхование и банковскую деятельность в качестве направлений финансовой деятельности государства (хотя и тогда это вовсе не свидетельствовало о том, что отношения, возникающие в процессе этой деятельности, были финансово-правовыми).
Сейчас на дворе совершенно иные времена: в условиях рыночной экономики страхование и банковское дело стали разновидностью частнопредпринимательской деятельности. В стране нет ни одной страховой организации и ни одного банка второго уровня, которые были бы государственными организациями (в смысле юридического лица в организационно-правовой форме государственного унитарного предприятия). Поэтому с позиции ретроспективного аспекта отнесение страховой и банковской деятельности, а равно безналичных расчетов в разряд финансовой деятельности государства есть проявление феномена, именуемого фантомной памятью (типа, ногу человеку давно отрезали, а она у него все еще продолжает болеть).
В некоторых учебниках есть разделы, посвященные ценным бумагам. И если в части государственных ценных бумаг это в какой-то степени объяснимо (хотя эти бумаги и поглощаются разделом «Государственный кредит»), то ценные бумаги, опосредующие частные финансы (например, акции), никакого отношения к финансовому праву вообще не имеют.
В большинстве учебников, причем в разделе «Государственный финансовый контроль», освещается аудиторская деятельность. Между тем, эта деятельность представляет собой разновидность частнопредпринимательской деятельности, осуществляется она в рамках отношений, субъектами которых выступают два частных лица: аудитор и проверяемая частная организация. Регулируется это отношение гражданским правом, представляя собой разновидность договора возмездного оказания услуг, что прямо предусмотрено ст. 779 ГК. То обстоятельство, что при проведении аудита проверяется выполнение проверяемой организацией ее финансовых обязательств перед государством, не превращает данное отношение в отношение государственного контроля. Государственный финансовый контроль реализуется в рамках организационного финансового отношения, властвующим субъектом которого выступает государственный орган – орган государственного финансового контроля. Между тем аудиторская фирма – это частная организация. Отношение по аудиторской проверке становится отношением государственного финансового контроля лишь в одной ситуации, когда государство (в лице уполномоченного органа) нанимает аудиторскую фирму для проведения целевой проверки определенной организации. Но в этом правоотношении аудитор выступает от имени и по поручению государства, выполняя функцию государственного контрольного органа. И с правовой точки зрения здесь имеет место не отношение аудиторской проверки, а отношение государственного финансового контроля.
