В настоящее время научный интерес к изучению мифа неизбежно растет, так как с его помощью можно познать восприятие окружающей среды людьми, членами того или иного общества. Мифы – это незаменимая составная часть реальности.
Можно согласиться с С. Смирновым, что миф – это постоянно воспроизводимое подражание действию. Несомненно, это одно из средств социального контроля (наряду с моралью, религией и правом), с помощью которого регулируются отношения между членами общества, разрешаются социальные конфликты.
В «Словаре античности» дается следующее определение мифа: «Миф – это форма общественного сознания, возникшая в условиях сравнительно низкого уровня социального развития и отражающая в виде повествования фантастические представления о природе, обществе и личности»[72]. Бросается в глаза и вызывает споры оценочный характер этого определения.
Миф создает определенное представление об окружающей действительности у людей, которые в него верят, отражая таким образом саму реальность и условия жизни общества (социальные, экономические, политические). В схеме понятия мифа всегда будет две противоположные стороны: во-первых, человек, которым миф овладел (В. М. Розин назвал его условно «мифлянин»[73]), во-вторых, обладатель истины, который знает, что речь идет о мифе.
Неверно представление о том, что мифы давно уже канули в Лету. Правильно следующее утверждение С. Смирнова: «Миф как мир, как культурная модель, как особая действительность культуры постоянно воспроизводится. Особенно это характерно в тех обществах и социальных группах, где доминируют схемы воспроизводства, имитации и копирования, в больших массах людей, в социальной практике больших групп, среди которых доминирует массовое сознание»[74].
В современных цивилизованных обществах мифы также формируются и довольно активно применяются для достижения тех или иных целей и оказания воздействия на членов общества со стороны определенных социальных групп. Особую категорию составляют мифы в области права, к которым можно отнести, например, миф кодексов и законов. Гражданский кодекс Наполеона 1804 г., несмотря на то, что претерпел существенные изменения с момента его принятия, до сих пор сохраняет свою значимость и выступает для большинства французов символом подчинения государству.
Юридические мифы тоже возникают из доктрин, концепций и теорий о праве, которые разрабатываются известными правоведами. Тут же появляются новые учения, опровергающие эти мифы и доказывающие их несоответствие окружающей действительности.
Представители реалистической школы права активно старались развенчать мифы. Когда это направление только начинало формироваться, общественность считала сторонников данного направления разрушителями, нападающими на устоявшиеся понятия и постулаты, которые обеспечивали стабильность и авторитет правовой системы. Но аргументы реалистов стали доходить до сознания людей, и их учение стало казаться полезным, а не несущим угрозу, и начало проникать в сферу юридического образования и в процесс профессиональной социализации.
Развенчиванию социально-правовых мифов посвятил свою теорию Джером Фрэнк, который, занимаясь практической юридической деятельностью, выступил в роли «обладателя истины», критикующего положения, поддерживаемые «мифлянами» (значительной части американского общества, в том числе многих правоведов, юристов-практиков). Он выделил и опроверг, во-первых, миф об определенности права, утверждая что право – это нечто неопределенное и подверженное постоянным и неисчислимым изменениям. Это связано с меняющимися условиями жизни развивающегося общества, а также с тем, что субъекты правотворческого процесса, в первую очередь судьи, могут по-разному оценивать те или иные правовые споры, фактические обстоятельства определенных правовых споров. Во-вторых, Дж. Фрэнк развенчал миф о судье-полубоге, доказав, что судьи – это обычные люди. Особые черты их характера, их предрасположенности, предрассудки и привычки оказывают непосредственное влияние на их юридическую деятельность. И, наконец, Дж. Фрэнк опроверг миф о Высшем суде, указав на то, что, если суд первой инстанции посчитает верными устные показания честного, но ненадлежащего свидетеля или свидетеля-лжеца, вышестоящий суд вряд ли сможет обнаружить ошибку – обычно он просто признает факты, установленные в суде первой инстанции. Поэтому не стоит слепо верить, что большинство ошибок, совершаемых в судах первой инстанции, могут быть исправлены вышестоящими судами в апелляционной или кассационной инстанциях.
Не менее яркий представитель данного научного течения – Турман Арнольд, о котором практически нет сведений в российской правовой науке. Как и все реалисты, он в своих трудах также развенчивал сложившиеся в современном американском обществе юридические мифы. Центральное место в его работах занимает миф о том, что право (т. е. существующие в обществе законы и иные источники права, за исключением судебных прецедентов) – это то, что определяет окружающую действительность, а также миф о том, что правовые нормы, закрепленные в законах, полностью реализуется при регулировании общественных отношений. Опровергая эти мифы, Т. Арнольд утверждал, что право – это некий символ, отражающий идеал общественных отношений.
Различными авторами делались попытки выделить основополагающие положения американской реалистической школы права. Так, В. Н. Кудрявцев и В. П. Казимирчук выделили следующие пять основных постулатов реалистов: право находится в постоянном движении и создается судом; право есть не самоцель, а средство достижения социальных целей и функций; общество развивается значительно быстрее, чем правовая система, вследствие чего периодически возникает потребность в адаптации права к процессу социальных изменений; в судебной работе должны существовать рамки дискреции или вольного обращения с правом на том основании, что в праве временами возникает разрыв между «сущим» и «должным». И последний постулат состоит в том, что сами правовые нормы должны пониматься не в их абсолютном значении, а как обобщенные предсказания того, что делают или что должны делать судьи[75].
Представляется, что более точно обозначить основные положения реалистической школы права, чем это сделал К. Ллевеллин, очень непросто. Но в качестве основных принципов реалистов можно назвать следующие:
– реализм стоит на позиции ярого противостояния позитивному праву, что проявляется в вере в неопределенность права, когда нормы права не определяют результаты правовых споров;
– междисциплинарный подход к праву (использование, например, социологического и антропологического подходов к изучению права);
– право находится в постоянном развитии и создается судьями и иными должностными лицами;
– право является средством для достижения социальных целей (инструментализм в праве);
– судьи – это обычные люди, а не «сверхчеловеки».
Исходя из этого, можно сделать вывод, что основное отличие американской реалистической школы от американской социологической юриспруденции заключается в преувеличенном пренебрежении к закону. Как пишет Зорькин В. Д., «судебно-административное право-творчество они довели до гротесковых форм»[76] (это отмечал также Ю. В. Тихонравов). Так, О. Холмс определял право как прогноз того, что в действительности совершит суд, и призывал к осознанному признанию законодательной функции судов, а Т. Арнольд считал, что законы – это лишь символ, отвлеченные от действительности нормы, тот идеал, к которому общество должно стремиться. Право же, которое формируется в результате деятельности судов, приземлено, оно полностью отражает существующую действительность и далеко от идеала.
2. Особенности понимания права представителями американской социологической юриспруденции ХХ в.
Понимание права – это «старая, но вечная и очень важная проблема, так и не получившая до сегодняшнего дня бесспорного решения»[77]. «Сегодня этот вопрос крайне важен для отечественного правоведения, поскольку он напрямую выходит на ценностные ориентиры общества, а ему необходима безупречная правовая основа, на качество законодательства, которое должно отвечать основным правовым признакам, и в конечном счете на человека, защиту его прав и свобод»[78]. Это подчеркивают многие ученые, например, О. В. Мартышин, В. С. Нерсесянц, Е. А. Лукашева, В. Г. Графский, В. А. Четвернин, В. Н. Лопатин, Н. В. Варламова, Л. Е. Лаптева и др.
Понятие «правопонимание» происходит от двух слов «право» и «понимание». По В. Далю, понимание – постижение умом, познание, разумение; нахождение в чем-либо смысла, толка, видение причин и последствий, дар уразумения, соображенья и заключенья[79]. По С. И. Ожегову и Н. Ю. Шведовой, понимание – «способность осмыслять, постигать содержание, смысл, значение чего-нибудь; то или иное толкование чего-нибудь»[80].
