Знакомые с обстановкой в городе люди быстро сообразили, что за этим случаем стоит «лицо в шрамах» — Аль Капоне, самый страшный босс гангстеров Чикаго. Видимо, Капоне хотел избавиться от своего конкурента «Багса» Морана вместе с его лучшими людьми. Разумеется, в момент совершения преступления Аль Капоне не был в Чикаго. Но некоторых его людей, например Джека Макгорна, Фрэда Барке и Фредди Гётца, видели вблизи гаража. Правда, это еще ничего не доказывало. Коронер Бундесен хорошо знал, что ожидать особенной помощи от полиции нечего. В то время вряд ли в каком другом городе США политики, полиция и преступный мир были переплетены друг с другом так, как здесь. Бундесен образовал жюри из благонадежных и независимых граждан, чтобы расследовать это убийство. В свою очередь это жюри решило пригласить в Чикаго Годдарда.
Отбывая из Нью-Йорка, Годдард еще не подозревал, что движется навстречу осуществлению мечты всей своей жизни, а именно: основанию полноценной лаборатории научной криминалистики. Между тем он понимал, что только такое учреждение могло бы положить конец хаотической деятельности бездарных экспертов по огнестрельному оружию. Итак, после обследования всех гильз и пуль, обнаруженных на месте преступления и в трупах, он приступил к составлению своего заключения.
Годдард пришел к выводу, что при совершении данного преступления были использованы два пистолета-пулемета фирмы «Томпсон» 45-го калибра. Один из них — с магазином на двадцать патронов, другой — с барабаном на 50.
14 декабря 1929 г. в Сен-Джозефе (штат Мичиган) один сотрудник полиции был убит шофером, которого он задержал за нарушение правил уличного движения. Убийца исчез, но благодаря номеру автомашины удалось установить его адрес. Квартира по этому адресу принадлежала человеку по имени Дейн. При обыске квартиры полицейские обнаружили стенной шкаф и, к своему удивлению увидели в нем целый арсенал оружия, в том числе два пистолета-пулемета Томпсона. В срочном порядке их доставили Годдарду. Пробные пули из них отстреляли в тюки хлопка, и снова Годдард часами сидел, склонившись над своим микроскопом. Его вывод гласил: «В данном случае речь идет о пистолетах-пулеметах, с помощью которых было совершено убийство в день святого Валентина».
Через несколько дней был найден и бежавший шофер. Это был Фрэд Барк, один из гангстеров банды Капоне, на которых уже давно пало подозрение. Он жил под фальшивой фамилией. Его приговорили к пожизненным каторжным работам, и он исчез за решеткой. Наверно, благодаря этому он избежал судьбы, которую мстительная рука «Багса» Морана уготовила двум другим подозреваемым: Фредди Гётц и Джек Макгорн были вскоре найдены застреленными, и не было ни малейшего сомнения в том, среди кого следовало искать их убийц.
Впечатление, произведенное работой Годдарда на влиятельные круги, группировавшиеся около Германа Бундесена, было так велико, что они решили основать при университете институт под названием «Научная лаборатория по расследованию преступлений». Его задачей было с помощью научных методов поставить заслон лавине преступности и познакомить молодых, еще не затронутых коррупцией полицейских с методами судебной баллистики. Директором института стал Калвин Годдард. Годдард прекрасно понимал, что если он передаст свои методы большому количеству молодых людей, то тем самым сведет на нет значение своей собственной лаборатории в Нью-Йорке и основы своего прежнего существования. Он, который до этого был единственным мастером, станет всего лишь одним из многих. Но это его не беспокоило.
На окраине Ивенстоуна, на территории Северо-Западного университета, он выстроил свою лабораторию. В течение многих лет его никогда не видели без кобуры, даже во время микроскопирования. Вооруженный охранник постоянно был поблизости и являлся немедленно, если где-нибудь слышался выстрел — даже если речь шла о пробных выстрелах самого Годдарда. «Все в порядке, я лишь делаю пробу!» — стало постоянной присказкой Годдарда. Никто не был уверен, что чикагские банды не попытаются когда-нибудь навестить институт и его директора. Лаборатория Годдарда стала одной из первых больших кафедр научной криминалистики в Америке. За четыре года Годдард провел экспертные исследования по 1400 делам, связанным с применением огнестрельного оружия. Когда в начале 1934 г. страшный экономический кризис расшатал финансовые основы существования института, Годдард продолжал работать еще почти целый год без оплаты. Его последней мечтой было создание большой центральной лаборатории судебной баллистики в Вашингтоне — лаборатории, которая обслуживала бы всю Америку и в которой каждый начальник полицейского участка, пусть самого незначительного, мог бы получить помощь и поддержку в вопросах, связанных с огнестрельным оружием. Когда в конце 1934 г. Годдард оставил службу, он воочию увидел осуществление своей мечты: Эдгар Гувер учредил в Вашингтоне Институт судебной баллистики при ФБР. «Впервые, — воскликнул Годдард в эту минуту, — Америка взяла на себя руководящую роль в области научной криминалистики!»
5
Победное шествие сравнительного микроскопа. Европейское межвременье. «Атлас пистолетов». Сравнительный микроскоп пересекает Атлантику. Промежуточная станция Каир. 19 ноября 1924 г. — убийство сэра Ли Стэк-паши. Шесть пуль и шесть гильз. Разоблачение убийц с помощью сравнительного микроскопа. Дискуссия среди экспертов.
Не ошибся ли Годдард? Действительно ли Соединенные Штаты благодаря Уэйту, Грейвеллу и Годдарду обогнали Старый Свет?
Буря первой мировой войны преобразила лицо преступности и в Европе. Конечно, вряд ли правы были пацифисты, утверждая в 20-х годах, что убийцы только потому стали убийцами, что именно война научила их убивать, а государства к тому же провозгласили убийство противника деянием во славу отечества. Но очевидно, что война вследствие колоссального производства винтовок и пистолетов и массового обучения стрельбе обусловила совершенно иные, чем прежде, масштабы преступности. И Европе ввиду роста числа преступлений, совершенных с использованием огнестрельного оружия, пришлось глубже, чем прежде, заняться судебной баллистикой. В судебно-медицинские институты при университетах, в судебно-химические лаборатории вернулись пионеры судебной баллистики довоенного времени, чтобы вместе с новым пополнением ученых и техников продолжить прерванную войной работу — довольно часто самыми скромными средствами.
Пьер Мединже в 1919 г. в Люксембурге снова взялся за изучение следов на патронных гильзах. Доктор Г. де Рештэ, возглавивший в 1920 г. только что образованную бельгийскую Школу криминологии и полицейской науки, и подполковник Маже, профессор бельгийской военной школы, были самыми выдающимися в Европе пионерами исследований в этой области. Год за годом работали они, снимая слепки и отпечатки с гильз, фотографируя и микроскопируя эти гильзы, позолачивая свинцовые пули, чтобы -они лучше получались на фотоснимках.
Именно благодаря им европейские учреждения по идентификации огнестрельного оружия долгое время занимались гильзами в гораздо большей степени, чем американские. В Париже вернулся к своей работе профессор Балтазар. Другой французский исследователь — Локар из Лиона — шел собственным путем. В Голландии доклады о своих опытах делали такие криминалисты и химики, как Гульст и Ван Ледден Гульзебош. В Афинах ставил эксперименты греческий исследователь Георгиадис. Русские Матвеев и Зускин, как и поляк Соболевский, выступили с рядом научных работ по экспертизе огнестрельного оружия. В Германии занимались научными изысканиями и экспериментами Август Брюнинг и д-р Крафт из Берлина, Фридрих Петруски из института судебной медицины университета в Бреслау, советник полиции Вайценеггер из управления полиции Штутгарта, а также Отто Мецгер, директор бюро химических экспертиз города Штутгарта. Мецгер был страстным охотником, и эта страсть привела его к судебной баллистике. Он сам проектировал аппараты для своих исследований и передавал заказы на их изготовление в мастерскую своего друга — знаменитого Роберта Боша. Шаг за шагом эти люди добивались успехов в новой области. Они накатывали пули по пластилину, копировальной бумаге и оловянной фольге, по свинцовым пластинкам и массе для снятия слепков с зубов. Они копировали каналы стволов оружия, вскрывали оболочку пули и развертывали ее, чтобы получить всестороннюю картину пули. Они создавали даже аппараты, которые с помощью чувствительных иголок исследовали поверхность вращающихся пуль и выявляли при этом неровности, которые изображались подобно температурной кривой. Они произ-водили пробные выстрелы и долго искали наилучшую среду для того, чтобы уловить затем эти пули, не повредив их: стреляли в мягкую древесину, в восковые плиты, в ящики с ватой, а корзины с тряпьем и землей, в толстые книги или в трубки, наполненные водой. Они фотографировали с микроскопом и без него, при искусственном освещении, при дневном свете и с помощью выпуклых кассет, чтобы точнее отразить изгибы пуль и гильз. Они наклеивали микрофотографии для сравнения одну возле Другой или одну над другой. Отто Мецгер и его сотрудники Хеес и Хасслахер пошли с 1923 г. по тому же пути, который за четыре года до того проложил Уэйт: собирали все доступные им виды личного огнестрельного оружия и боеприпасов к нему и замеряли их характерные признаки, составляя соответствующие каталоги. Таким путем они создали наконец «Атлас пистолетов», который, правда, охватывал не 1500 видов оружия, как коллекция Уайта, а лишь 100, но для тесной территории Европы и он имел особое значение. Однако в одном отношении европейским пионерам баллистики не повезло: путь к настоящему сравнительному микроскопу остался для них закрытым. Правда, Отто Мецгер в ходе своих работ обратился к фирме «Ляйц» и осведомился, можно ли сконструировать такую аппаратуру, в которой удалось бы одновременно обследовать две пули, но еще прежде, чем у него согрела эта мысль, изобретение Грейвелла перешагнуло Атлантику, придя из Нового Света в Старый.
