Когда мы вводим язык порядков, нам следует отметить, что при известных условиях мы имеем дело с упорядоченной естественной последовательностью; а именно, сначала идут события, потом объект; сначала объект, потом ярлык; сначала описание, потом суждения, . Такой порядок выражает естественную важность, дает нам естественное основание для оценки и тем самым для нашей естественной человеческой ср. Если мы отождествим два разных порядка, то это с необходимостью означает, что мы их одинаково оцениваем, а это всегда приводит к ошибкам, и в потенциале - к семантическим шокам. Поскольку в жизни мы имеем дело с установленным естественным порядком ценностей, который можно для моих целей выразить в виде последовательности, в соответствии с понижением ценности: события или научные объекты, обычные объекты, ярлыки, описания, суждения. , отождествление приводит к очень странной семантической ситуации.
Давайте предположим, что научно установленная ценность любого уровня может быть выражена числом 100, а ценность следующего уровня числом 1. При наличии осознанности абстрагирования мы не можем ни проигнорировать это, ни отождествить эти величины, ни забыть, что 100>1. Если же мы смешаем порядки абстракций, то это можно выразить как отождествление величин, и у нас получится семантическое уравнение: (1) 100=100, или (2) 1=1, или любая другая величина, скажем, (3) 50=50.
Поскольку мы имеем дело с фундаментальным направленным неравенством, скажем, 100>1, и, под определенным семантическим давлением «желания», «стремления видеть всё таким, как хочется», невежества, отсутствия осознанности абстрагирования или «умственного» заболевания. , мы отождествляем эти две величины, порождая в первом и третьем случае пере-оценку с правой стороны, а во втором и третьем случае недо-оценку с левой стороны. Таким образом, на семантическом уровне любое отождествление существенно отличающихся величин абстракций различного порядка проявляется в обращении естественного порядка оценки, с разной степенью интенсивности. При естественном порядке научной оценки было бы 100>1, и мы бы оценивали через отождествления типа 2=2, или 3=3. , 50=50. , 100=100, то мы бы приписали в два раза, в три раза, в пятьдесят или в сто раз. , большие бредовые величины правой стороне, и недооценили бы левую сторону, в сравнении с тем, что требует естественный порядок оценки. Природа на моем языке и в этой области проявляет асимметричные отношения типа «больше» или «меньше», которые недоступны для А-процедуры. Под влиянием аристотелианства, когда под влиянием отождествления мы приписываем природе бредовые величины, адаптация становится очень трудной, особенно в условиях современной сложной жизни.
Приведенный выше пример показывает степени интенсивности обращения естественного порядка оценки, которое обнаруживается в жизни и приводит в результате к отсутствию осознанности абстрагирования. Психическое не-здоровье, которое влияет практически на всех нас, представляет собой обращение меньшей интенсивности; чем больше запущено то или иное «умственное» заболевание, тем больше степень этого обращения.
Следует осознать, что экспериментально в этой области мы обнаруживаем фундаментальное различие в величинах, которое на семантическом уровне можно выразить в виде асимметричного отношения «больше» и «меньше», устанавливающего некий естественный порядок. Если кто-то вдруг решить объявить о существовании естественной «тождественности», то на него ляжет бремя доказательства наличия такового. Если «абсолютную одинаковость во всех отношениях» невозможно найти в этом мире, то подобное понятие представляется противоречащим фактам, и становится структурной фальсификацией, которая препятствует психическому здоровью и адаптации. Если же он принимает фундаментальные естественные отличия в величине, но предпочитает постулировать различный порядок оценки, в зависимости от собственной метафизики, будь то элементалистский материализм, или в равной степени элементалист-ский идеализм, семантические результаты от этого не изменятся, поскольку отождествление во втором случае также будет приписывать бредовую тождественность существенно отличающимся порядкам абстракций. Следует отметить, что Ā формулировка в равной степени относится и к более старым другим, противоположным доктринам, демонстрируя их ошибочность подобным же образом.
Статус события, или научного объекта, несколько более сложен, потому что событие описывается в каждый момент очень надежными, постоянно пересматриваемыми и тестируемыми, гипотетическими, структурными терминами вывода, которые демонстрируют характерную цикличность человеческого знания. Если мы будем относиться к этим структурам вывода не как к гипотезам, но станем отождествлять их семантически с окончательными процессами на уровне субмикроскопического события, то мы столкнемся с семантическим расстройством в виде отождествления.
Я выбрал описанный выше порядок не только ради удобства и простоты, но также по причине его экспериментального характера. Отождествляя величины, мы всегда проявляем в своих с.р порядок, обратный естественному – который был введен здесь на пространственно-временных структурных и оценочных основаниях.
Вышеприведенный анализ представляет собой очень грубое описание, но оно достаточно для моих целей. Любой внимательный и информированный читатель может проработать его более подробно, при желании. Представляется, что главный момент состоит в том, что разные порядки абстракций проявляют разные характеристики, по причине чего любые отождествления сущностей, по сути, отличающихся одним или большим числом аспектов, с необходимостью вводит бредовые семантические факторы. Я говорю главным образом об оценке, потому что оценка экспериментально представляется как существенный фактор во всех с.р, и может с пользой применяться даже в тех случаях «умственных» заболеваний, где вообще отсутствует какая-либо определенная оценка, поскольку отсутствие оценки также является разновидностью оценки (м.п). В обучении крайне важно полностью исключить отождествление, которое неизменно проявляется как бредовый семантический фактор. Для достижения этой цели следует применять все доступные средства без исключения.
Тщательно изучая прежние дисциплины, просто поражаешься, когда узнаешь о том, до какой степени известные «мыслители» бунтовали против ограничений и недостатков аристотели-анства – системы, которая, естественно, стала устаревшей уже очень скоро после её формулировки. Поражаешься тому, что «всё это уже было сказано», и что в огромной степени эти важные и выделенные утверждения оставались бездействующими. «Важные утверждения», неважно, кто и когда их уже сформулировал, теряют всякую важность, если они не оказывают никакого влияния на широкие массы данного рода. Причина этой гигантской потери личных усилий исследователей для общества является то, что аристотелианство, со всеми его усложнениями и бредовым отождествлением, элементализмом. , представляет собой скоординированную систему, которая формировала наши с.р, языки и учреждения, и влияла на все стороны нашей жизни. При таких условиях изолированные доктрины, независимо от их мудрости, становились бессильны перед лицом подобной системы, или, если быть точным, системы взаимосвязанных систем. Только пересмотр этой системы и пробная формулировка Ā-системы может сделать работоспособным это множество более старых фундаментальных прояснений, которые, хотя и известны некоторым специалистам, в общем и целом остаются неизвестными для широких масс и недоступными для начального образования, ибо только оно может быть в общем эффективным. Также поражаешься мощи структурно корректной терминологии, и проникаешься сочувствием к примитивному толкованию её как к «волшебству слов». К счастью, структурные высокие абстракции действительно обладают мощным творческим характером. К примеру, с момента формулировки принципа «наименьшего действия» или «общего принципа относительности» (теория абсолюта). , всё наше структурное знание было переработано, прояснено, и мы постоянно слышим о неких замечательных применениях этого нового знания. Подобным же образом, если указать на то, что наши основные личные и общественные трудности возникают из-за инфантилизма, произведенного «аристотелианством» в общем, и в частности отождествлением и элементализмом, у нас немедленно появляются практические средства для пересмотра и применения. В рамках такой первой и столь новой попытки это сделать было бы невозможно и даже нежелательно погружаться в детали. Предпочтительнее и удобнее было бы сформулировать общие идеи и тем самым вовлечь в проработку подробностей больше людей.
