Последний и первый. На замечание Я — последнее слово в азбуке тому, кто ребячески не считается с другими и якает, есть потешный ответ Да аз первое (ПРН, с. 618), как будто отсылающий в оправдание к евангельскому «последние будут первыми» (Марк, 10.31, Матфей, 19.30 и 20.16, и Лука, 13.30). В сказках последний по времени, младший брат, обычно третий, оказывается главным, первым по важности. «Первым среди равных», если применить феодальную формулу, сделался 41-ый, отроду иной Заморышек из НРС, 105. Правило «Я — последний» напоминает, что рождаешься последним в ряду, но для старших ребенок — главный, и «последние будут первыми» это обещание вернуть в блаженное детство, ср. благословение детей у Марка, 10.13–16, или «будьте как дети» у Матфея, 18.1–6 (с параллельными местами).
Не все дома. Поговорку не все (свои) дóма у кого, о человеке с придурью, дурачке или дурочке, из-за двусмысленности теперешней орфографии, лишенной буквы ять, но не дающей хода букве ё, всё чаще понимают и произносят плохо: не всё дома. В анекдотический словарь Н. Шанского и соавторов Этим, фразеол. этот оборот не попал как «не имеющий пока сколько-нибудь убедительного объяснения его происхождения» (с. 7) — в отличие от связанного с ним по смыслу множественного вежливости, точнее быть на вы, под которым читаем (с. 21 сл.):
Предполагают, что когда Римская империя была разделена на две части и стало два императора — в Риме и в Константинополе, люди, обращаясь к императору, говорили: «Вы решили», «Вы можете сделать» и т. п., имея в виду не одно лицо, а двух императоров. Затем это было переосмыслено как особая почесть, распространилось на ближайших сановников императора (сначала в качестве лести), затем на всех, кому хотели польстить. Постепенно важные лица стали требовать, чтобы к ним обращались на вы.
— вот реконструкция без толкования, бестолковая. Некоторое подобие не все дома может быть получено (по modus tollens) из пословицы Вся семья вместе, так и душа на месте или Семья вместе, и сердце на месте, душа в горстú (ПРН, с. 388, и Р. посл, погов., с. 100) и поговорки душа/сердце не на месте у кого «кому страшно, тревожно».
К не все дома. Так-то так, а значит не все дома у его милости — услышал на каторге, записал и подчеркнул Достоевский (Сибирская тетрадь, 327). Вскоре был начат Дядюшкин сон, где к тому же обыгрывается говорящая фамилия (1): Что же такое Мозгляков? — Но ведь, во-первых, в голове не все дома. Ср. поговорку у него одной клёпки нет или у него чердак без верху: одного стропильца нет (ПРН, с. 436); в Несторе и Кире Казакова: «Февраль, — сказал вчера про него Нестор. — Дня одного не хватает!» (3), про сына-дурачка. Есть варианты с прибавкой (Прикам., с. 29) у него не все дома: Васька дома — Ваньки нет, Ванька дома — Васьки нет и у него не все дома: девяносто девять не хватает до сотни, во втором варианте перевернуты для усиления (как в бéз году неделя) отсутствие того же одного, главного, ср. без царя в голове «дурачок», и наличие девяноста девяти — так в полесском дэвяностó д`эвять «дурак» (из статьи О. Терновской Бзык, с. 118); кроме девятых людей, так и неполный или несовсéмый, несовсéмина «придурковатый, дурачок» (СРНГ 21, с. 117 и 158). «Тюрьма не дурна: пуста / без жильцов не стоúт» (ПРН, с. 228), отсюда дурной пуст, без жильцов стоит.
Неполнота и сверхполнота в дураке. Идею нехватки, недостатка, лишенности несет в себе и сказочный вредитель в противоположность герою, носителю полноты. Герой волшебной сказки замыкает собою круглое число, он до конца К-тый или даже К + 1-ый, а у вредителя так и остается неполное число К—1 жертв или становится неполное число дочерей. Но дурак не просто ущербен и зол, он прежде всего иной и в силу своей инакости он двойствен (об амбивалентности глупости см. Бахтин, Творч. Рабле, с. 283/286 сл. и 464/470 сл.), в дураке, образцовом ином, сходятся крайности — неполнота и сверхполнота. Вот девяты люди: они таковы, потому что каждый из них для себя только иной, нет самоотстраненности; ср. лишний «сверхполный», но и лишенный, лишенец «неполный», оба от корня лих-/лиш-, обозначающего иное. А в неполном по отношению к сотне названии дурака дэвяносто дэвять проглядывает сверхполное 11. И «дня одного не хватает» до круглого числа в 29-дневном, сверхполном феврале с Касьяновым днем.
Семья и душа. «Семья вместе, и душа на месте» — из членов семьи так скажет скорее мать, «матернее сердце в детях--» (ПРН, с. 385), а дурак—матушкин сынок. «Где дуракова семья, тут ему своя земля», и вообще «Русский человек без родни не живет» (с. 326 и 390), сюда же угроза ты у меня своих не узнаешь!: моя душа это моя семья, родня, свои, близкие во мне, начиная с матери. Женившись, матушкин сынок становится мужиком-мужчиной и входит в мир-общество, а мировой человек входит в него; об этом-то состоянии члена общества говорят и вежливое вы и название зубы мудрости.
Десятеро. Неполное 9 у девятых людей предполагает круглое 10, сюда же вероятное звуковое влияние славянского десять: десятый на девять: девятый. Для своей назидательной насмешки анекдот-притча пользуется победой нового круглого числа 10 над старым круглым 9, давшим слово тридевять. Десятеро — наименьшая община, ср. старинное десятня «десяток в знач. общины» или десяток со своим десятным, десятником; костромское и нижегородское десяток это «вся деревня, мир, сходка, община» (СВРЯ, ст. Десять). По еврейскому правилу десятеро (мужчин), не меньше, образуют минян «число», т. е. молитвенное собрание, см. ЕЭ И, стб. 94 сл.; в хасидских преданиях Бубера есть рассказ о цадике Иакове Ицхаке Сила десяти хасидим. «Собрание всей общины как бы подчеркивает, оживляет осознавание человеком в себе своего человечества (Адама), своей универсалии, которая, собственно, и вступает в общение с абсолютом.» — А. Мейер, Заметки о смысле мистерии (Жертва), 2.8 (МФС, с. 128).
Числа 9 и 10. Победа круглого 10 над круглым 9 это в конечном счете, поскольку 9 = 3×3, победа над архаичным круглым 3. Но при геометрическом представлении чисел это отказ от квадратного 3 × 3 в пользу треугольного 1+2 + 3 +4; первочисло 3 возвращается.
Люди, «я» и бог. Анекдот про девятых людей это притча о людях, «я» и боге, то есть не обязательно иудейско-христианском Боге. Десятеро без одного это все другие каждому человеку, сам себе каждый изначально не в счет, иной. А бог тот иной, чьими глазами я открываю, что я сам десятый, что я как другие и без меня они не все. Благодаря богу я вхожу в людей, народ, мир, а мировой человек входит в меня, и так с каждым из нас. Ср. у Ухтомского (ЗС, с. 421): «Бог есть то живое, действенное лицо, которое нас всех объединяет. — Для нас Он — всеобъединяющее лицо человечества —». Сознание собственной другости — «И я такой же человек», «Все мы люди, все человеки» (ПРН, с. 303) — вот косвенное свидетельство и самый убедительный довод, что бог есть. Наш образ бога делает из нас одно тело, мир; отсюда мифологемы первочеловека и бога-творца.
К мифологеме бога-творца. Утверждение «Бог сотворил вселенную» может происходить из «Люди сотворены богом», а это из «Люди делают себя с помощью бога», а это из «Мы сами делаем себя» как ответа на вопрос «Кто нас делает?»
Гречневая каша сама себя хвалит
Ржаная, ячневая или гречневая каша, по пословице, сама себя хвалит. «Начальный смысл этого», поясняет Даль (ПРН, с. 732, и СВРЯ, ст. Хвалить; еще см. Крыл. слова С. Максимова, ст. Каша сама себя хвалит), «был прямой: что хорошо, то нечего хвалить; ныне пословица эта говорится к самохвальству.» Если кашу хвалить нечего и никто ее не хвалит, она хвалит сама себя. Так и поговорка сам себе рад кто, «т. е. негостеприимен» (Даль), получается из *никому (чужому) не рад. И гоголевская унтер-офицерша сама себя высекла, раз не кто-то другой. Вообще если никто (другой), то (я) сам, а каждый сам для себя есть «не кто другой», никто. — Пословицу не надо понимать буквально; поскольку (гречневая) каша бесспорно, общепризнанно хороша, она в похвалах совсем не нуждается и сама за себя говорит. В этом же смысле хвалят себя хороший товар, доброе дело (ПРН, с. 733 и 525), правда («Правда сама себя хвалит (и величает)» — с. 197 и СВРЯ, ст. Сам), которой каша особенно близка через мать: правде-матке соответствует Гречневая каша — матушка наша, а хлебец ржаной — отец наш родной или Щи да каша — мать наша (ПРН, с. 812 сл.). «Прямой смысл» в пояснении Даля как раз непрямой, фигуральный, на самом деле каша не хвалит себя, как не рад себе негостеприимный, нелюдимый человек, ср. пословицы «Сам себе на радость никто не живет», «Моя радость хоть во пне, да не во мне» (ПРН, с. 778) и «Хорошо то, что другие хвалят», «Сам не выхвалишься, коли люди не похвалят» (с. 733 сл., при этом сам поет, сам слушает, сам и хвалит — с. 733 — похоже на сел в овин да играет один попа Семена, который книги продал, а карты купил, — Р. поcл, погов., с. 72).
