1558
Отвечая Иванову 8 декабря 1927 г., Колобова выражала резкое несогласие с теми идейными основоположениями, которые он сформулировал в своем «насквозь католическом» письме к ней: «Ваше письмо лишний раз подтвердило мои опасения за Вас. У Вас большая внутренняя ‹…› катастрофа. ‹…› Вы, конечно, правы в том, что античность сама по себе уже не культура, что в наше время к ней должен установиться иной подход, но я не думаю, что мы должны преломлять ее через призму христианства и видеть в ней только атриум для христианской (хотя бы и вселенской) церкви. Я человек, конечно же, не религиозный, о всякой церкви думаю очень резко и резко ее отрицаю. Религия сыграла уже свою роль, и ей пора уйти за кулисы, т<ак> к<ак> открывается новое действие. ‹…› Вы пишете: “Мир раскололся на два стана – друзей и врагов Агнца”. ‹…› Ваши слова о машинизации, бестиализации и даже сатанизации дехристианизированной культуры – тоже канонические церковные слова. ‹…› Ведь Вы по-новому могли бы воспринять нашу эпоху, нашу жизнь, а не отгораживаться от нее “анафемой”. ‹…› И неужели у тех, кто “Агнца” не признает или, вернее, признает его только исторически и только в прошедшем времени, Вы не нашли ничего другого, кроме сатанинствующего начала? Я чувствую, что Вы мне на это письмо не ответите и что Ваше письмо ко мне так и останется единственным» (Римский архив Вяч. Иванова).
В «Записках счастливого человека» Мануйлова это письмо опубликовано с неточностями (С. 103–104). Приводим его текст по автографу, хранящемуся в архиве Мануйлова (ИРЛИ. Ф. 713): // 18 марта ’28. // Дорогой, родной Витя, // Я глубоко благодарен Вам за письмецо – слишком уже короткое, но более длинного я и не заслужил своим могильным молчанием. Однако не корите меня за него; и так как, видимо, Вы, в самом деле, меня не корите, я объясняю это всепрощающее великодушие верным голосом Вашего золотого и вещего сердца, которое могильного молчания не боится, им не смущается (как не смущается вообще отсутствием знаков), но твердо знает, что его любят и за могилой, как я Вас неизменно – в неизменной, даст Бог, сущности Вашей – люблю. Знаю, как Вам трудно, и верю, что Бог Вам поможет. Напишите все же подробно о себе, о своем здоровье, своих работах, замыслах и видах на будущее; наконец, сообщите новое из Ваших стихов. Напишите также о товарищах, о Ксении, о Нелли, об Альтмане; о Вольпе; и кланяйтесь им, а Цезарю скажите еще, что я очень перед ним винюсь. Сергею Витальевичу я тоже не писал целую вечность, перешлите ему мой братский привет; я очень, очень за него тревожусь. Пишите мне без большого риска остаться в проигрыше, п<отому> ч<то> теперь, кажется, буду отвечать исправно, хотя, быть может, и плосковато, т. е. не глубоко, не существенно, не достаточно содержательно: иначе, видно, не сумею. Но Вы меня знаете, и сердце сердцу весть подаст. // Обнимаю Вас от всего сердца и желаю счастливой Пасхи. А, может быть, Вы на Пасху-то на Кавказ махнете или к семье, и письмецо это до Вас не дойдет? Жаль было бы, потому что хотелось подать Вам ласковую весточку и заочно Вас обнять. // Ваш Вяч. Иванов. // (В тексте упоминаются бакинские ученики Иванова: К. М. Колобова, Е. А. Миллиор, Моисей Семенович Альтман (1896–1986) – филолог-классик, литературовед, поэт, Цезарь Самойлович Вольпе (1904–1941) – историк литературы, критик, – а также С. В. Троцкий).
19 февраля 1928 г. Мануйлов и Л. И. Сперанская (ум. в 1946 г.) обвенчались в Знаменской церкви в Детском Селе. Их союз распался в 1930 г. Об их знакомстве и сближении см.: Мануйлов В. А. Записки счастливого человека. С. 269–270, 274, 298.
Штатным сотрудником Пушкинского Дома (Института русской литературы АН СССР) Мануйлов стал лишь 26 июня 1941 г. (см.: Пушкинский Дом. Материалы к истории. С. 478). Упоминаемая работа – «Книга о Лермонтове» (Вып. 1–2. Л.: Прибой, 1929), представляющая собой хронологическую подборку отрывков из воспоминаний и документов о жизни и творчестве поэта. Книга была опубликована под именем Павла Елисеевича Щеголева (1877–1931), историка русской литературы и революционного движения, драматурга и сценариста; участие Мануйлова в работе над ней было оговорено в вып. 1 («Предисловие» П. Щеголева): «Моим помощником в работе над этой книгой был В. А. Мануйлов: он принимал участие в отборе и распределении материала» (С. 8). К работе со Щеголевым Мануйлова привлекла А. А. Ахматова: «Зная о том, что у меня лежит большая работа о Лермонтове, Ахматова рассказывала об этом у Щеголевых. Павел Елисеевич заинтересовался и через Анну Андреевну передал мне предложение написать книгу “Лермонтов в жизни” (по примеру книжки В. В. Вересаева “Пушкин в жизни”). Когда я пришел к Ахматовой в воскресенье 25 марта, она рассказала мне о своем разговоре со Щеголевым и предложила передать мою рукопись Павлу Елисеевичу, чтобы он мог ознакомиться с ней до встречи со мной. На следующий день я привез Анне Андреевне свою работу о Лермонтове. Прошла неделя. 2 апреля 1928 года я впервые переступил порог квартиры П. Е. Щеголева на улице Деревенской бедноты на Петроградской стороне» (Мануйлов В. А. Записки счастливого человека. С. 299). 19 августа 1928 г. Мануйлов сообщал М. А. Волошину: «С апреля по август я готовил книгу о Лермонтове – это было очень интересно и утомительно, моя жизнь целиком сместилась на 80 лет назад, Лермонтов меня обокрал за это на четыре летних месяца ‹…› (работа сдана в печать только сегодня) ‹…›» (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2011 год. С. 440).
Владимир Владимирович Сладкопевцев (1876–1957) – актер, чтец-декламатор, педагог. В «Записках счастливого человека» Мануйлов вспоминает: «Студией руководил профессор Владимир Владимирович Сладкопевцев, которого я ‹…› знал еще в Баку. Это был известный специалист по истории, теории и практике художественного чтения» (С. 272).
Т. е. С. В. Троцкий, также испытывавший к Мануйлову душевную симпатию. Ср., например, признания в его письме к Е. А. Миллиор от 13 января 1929 г.: «Очень люблю я вас. Еще кое-кого. При мысли о Вите как бы протягиваю руку, а потом – в нерешительности» (Вестник Удмуртского университета. Специальный выпуск. С. 35. Публикация Г. В. Мосалевой и Д. И. Черашней).
Щировский Владимир. Танец души. Стихотворения и поэмы / Составление, послесловие и комментарии В. Емельянова. М., 2008. С. 13, 38, 68.
См.: Огонек. 1989. № 36. С. 16.
Сухих И. Н. От стиха до пули // Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне. СПб., 2005. С. 26 («Новая Библиотека поэта»).
См.: Емельянов Владимир. Проблемы текстологии Владимира Щировского (по материалам ЦГАЛИ СПб) // Озёрная текстология. Труды IV летней школы на Карельском перешейке по текстологии и источниковедению русской литературы. Поселок Поляны (Уусикирко) Ленинградской области, 2007. С. 13–20.
Ближайшим другом Щировского в середине 1920-х гг. стал поэт Владимир Кемецкий (В. С. Свешников), с которым он обменивался стихами даже после того, как Кемецкий был арестован и заключен в Соловецкий лагерь (см.: Доррер А. Владимир Щировский (1909–1941). Биография // Щировский Владимир. Танец души. С. 148). Сохранился рукописный сборник Вл. Кемецкого «Каменные цветы» (1936), опубликованный Д. С. Лихачевым; входящей в него поэме «Память крови» (Архангельск, 1931) предпослан эпиграф из неизвестного нам стихотворения Щировского «Примечания»: // И издевается над всеми // Несуществующее время, // И медленно ползет назад… // (Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1995. С. 493).
Щировский Владимир. Танец души. С. 149. В адресной книжке Волошина имеется запись: «Щировский Влад<имир> Евгеньев<ич>. Харьк<ов>. Мироносицкая 57, кв. 1. Ан. Петр. Шатилова. СПб. СП<етербург>ская сторона. Петрогр<адская> набережная 20, кв. 1» (Дом-музей М. А. Волошина, Коктебель).
Купченко Владимир. Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества. 1917–1932. СПб.; Симферополь, 2007. С. 433. Приводимые далее хронологические сведения восходят к этому документальному источнику.
См.: Дадина Л. М. Волошин в Коктебеле // Новый журнал. Кн. 39. Нью-Йорк, 1954. С. 176–193.
ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 895. Л. 88–88 об.
ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 1327. В письме упоминаются гости, жившие в доме Волошина в июле 1927 г.: Всеволод Иванович Попов (1887–1936) – педагог, библиофил; Иван Михайлович Саркизов-Серазини (1887–1964) – врач-гигиенист, коллекционер, писатель, редактор путеводителя «Крым» (М.; Л., 1925); Татьяна Андреевна Парижская – жительница Феодосии; Тамара Сергеевна Салтыкова (1904–1976) – студентка Ленинградской консерватории, впоследствии пианистка, педагог; Марк Аркадьевич Тарловский (1902–1952) – поэт, журналист. В альбоме стихотворений, посвященных Волошину, хранится подборка из 14 стихотворений Тарловского, написанных в Коктебеле и Феодосии летом 1929 г. («Прощание с Коктебелем», «Коктебель», «Гроза в Коктебеле», «Таиах», «Кратер» и др.) (ИРЛИ. Ф 562. Оп. 3. Ед. хр. 1483. Л. 112–123; см. также публикацию стихотворения «Прощание с Коктебелем» в кн.: Образ поэта. Максимилиан Волошин в стихах и портретах современников. Феодосия; М., 1997. С. 88).
