1921
См. п. 24, примеч. 4.
См. примеч. 2 к п. 36.
Речь идет о трагедии Брюсова «Протесилай умерший». 10 марта 1911 г. Брюсов писал редактору «Русской Мысли» П. Б. Струве: «…я, неожиданно для самого себя, написал лирическую трагедию с хорами, в стихах (ямбическим диметром), “Лаодамия и Протесилай”, на тему утраченной трагедии Еврипида ‹…›. Сам я считаю эту вещь в числе наиболее значительных своих вещей. Но я хорошо понимаю, что трагедия в стихах, причем на античный, мифологический сюжет, вещь для журнала громоздкая, тяжелая. Поэтому не без смущения предлагаю ее “Русской Мысли”. ‹…› Если Вы принципиально думаете, что такого рода вещам в “Русской Мысли” не место, так прямо мне и сообщите, и мы не будем больше говорить об ней. Если же допускаете возможность появления ее в “Русской Мысли”, я доставлю Вам свою трагедию, как только докончу ее отделку и переписку “набело”» (Литературный архив. 5. С. 334–335). 14 марта Струве отвечал Брюсову: «Очень благодарен Вам, что Вы признаете за “Русской Мыслью” право предпочтительной покупки Ваших произведений. Ваш opus, о котором Вы пишете, конечно, весьма желателен для “Русск<ой> Мысли”, и я предъявляю на него свое jus praecedentiae <право первенства – лат.>» (ИРЛИ. Ф. 444. Ед. хр. 62. Л. 38). Несмотря на столь внятно выраженное мнение Струве, Брюсов предложил (через Н. Гумилева) трагедию «Аполлону»; 4 сентября 1911 г. Гумилев писал ему: «…разумеется, Ваша трагедия будет очень кстати для альманаха “Аполлона”. Я очень Вам благодарен, что Вы ее нам предложили» (Литературное наследство. Т. 98. Валерий Брюсов и его корреспонденты. М., 1994. Кн. 2. С. 506. Публикация Р. Л. Щербакова).
Датируется по почтовому штемпелю.
Воскресенье – 30 октября. Речь идет о стихотворениях Брюсова, присланных им для публикации в «аполлоновском» «Литературном альманахе».
15 ноября 1911 г. Гумилев писал Брюсову: «Мне очень жаль, что с Вашими стихами, присланными в “Аполлон”, вышло такое недоразуменье. Когда они пришли, альманах был уже наполовину отпечатан, так что включить их не представлялось никакой возможности» (Литературное наследство. Т. 98. Валерий Брюсов и его корреспонденты. Кн. 2. С. 507).
Датируется по почтовому штемпелю.
Возможно, имеется в виду Зинаида Петровна Карево (см.: Русская интеллигенция. Автобиографии и биобиблиографические документы в собрании С. А. Венгерова. Аннотированный указатель в двух томах. Т. 1 / Под ред. В. А. Мыслякова. СПб., 2001. С. 477), автор рассказа «Госпожа Нищета» (Образование. 1904. № 7. С. 87 – 116).
См. п. 39.
См. п. 39.
Брюсов, откликаясь на предложение редакции «Аполлона» (см. п. 38), согласился представить трагедию «Протесилай умерший» для публикации во втором «Литературном альманахе».
Имеется в виду выставка «Сто лет французской живописи», устроенная в Петербурге в 1912 г. по инициативе Маковского и барона Н. Н. Врангеля. См. с. 253–265 наст. изд.
Неофилологическое общество – научно-литературное объединение при Императорском Санкт-Петербургском университете, действовавшее с 1885 г. до конца 1910-х гг. (в 1912 г. председатель Общества – Ф. А. Браун). К. Д. Бальмонт был избран его действительным членом в 1899 г.
Ежемесячный литературный, научный и политический журнал народнического направления «Русское Богатство» (1876–1918) упомянут здесь как издание, стоявшее на последовательно антимодернистских позициях.
Филолог-классик и поэт-переводчик Фаддей Францевич Зелинский (1859–1944) и А. Н. Толстой на юбилейном заседании Неофилологического общества не выступали, А. Блок на нем не присутствовал (ср. его дневниковую запись от 5 марта 1912 г.: «…11 марта в заседании “старичков”, чествующих Бальмонта, где упоминается мое имя, не буду участвовать: нездоров все еще; не нужно никому; противно профессорье ‹…›» // Блок Александр. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 7. С. 131). Из упомянутых лиц с докладами выступили Вяч. Иванов («О лиризме Бальмонта»), историк литературы и критик Федор Дмитриевич Батюшков (1857–1920) («Поэзия К. Д. Бальмонта»), критик, историк литературы, фольклорист Евгений Васильевич Аничков (1866–1937) («Бальмонт и “новые веяния”»). Вступительную речь произнес Ф. А. Браун, доклады прочитали также К. Ф. Тиандер («Бальмонт – викинг»), Д. К. Петров («К. Д. Бальмонт и его переводы с испанского»). Материалы заседания опубликованы в кн.: Записки Неофилологического общества при Петербургском университете. 1914. Вып. VII.
Юбилейное заседание Неофилологического общества прошло в этот день в здании городской думы (см.: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. «Поэт с утренней душой»: жизнь, творчество, судьба Константина Бальмонта. М., 2003. С. 264–266). Кроме того, 5 марта 1912 г. в честь 25-летия литературной деятельности Бальмонта в Петербурге состоялся литературно-музыкальный вечер в Театре комедии и драмы, на котором выступали Ф. Сологуб, С. М. Городецкий, И. С. Рукавишников (см.: Соболев А. Л. Страннолюбский перебарщивает. Сконапель истоар (Летейская библиотека. II. Очерки и материалы по истории русской литературы XX века). М., 2013. С. 364–365).
Ответ на п. 42.
Брюсов не приехал в Петербург ни на одно из двух юбилейных мероприятий в честь К. Д. Бальмонта. 29 февраля 1912 г. он сообщал Ф. Сологубу: «…я совсем не располагаю своим временем. Редакционные дела – такие, что никогда нельзя знать вперед, будешь ли свободен в такой-то день. Боюсь, что 5 марта мне все же окажется невозможным приехать в Петербург». О том же Брюсов писал в следующем, недатированном письме к Сологубу: «Еще и еще раз извиняюсь, что не мог приехать 5 числа на вечер в честь Бальмонта. Не было не только свободного дня, но и нескольких часов! Последние годы я работаю как каторжник» (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. Л., 1976. С. 122. Публикация В. Н. Орлова и И. Г. Ямпольского). 8 марта 1912 г. Брюсов писал Вяч. Иванову, призывавшему его участвовать в торжественном заседании Неофилологического общества: «…простое мое “присутствие” не будет иметь значения. Приготовить какую-нибудь дельную, нужную слушателям речь я не мог. Выступать же с пустыми, приветственными словами – я не хочу. В конце концов мне приходится удовлетвориться присланной телеграммой» (Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. С. 535).
См. примеч. 2 к п. 41.
Это письмо Брюсова, вместе с которым он выслал рукопись трагедии «Протесилай умерший», вероятно, не сохранилось.
Петербургский адрес Маковского в 1909–1910 гг.
«Старинный театр» был организован в Петербурге Н. Н. Евреиновым, бароном Н. В. Дризеном и М. Н. Бурнашевым с целью реконструкции старинных театральных представлений и обстановки, в которой они появлялись; первый сезон (7 декабря 1907 – 13 января 1908; Кононовский зал на Мойке, д. 61) был посвящен средневековому театру, второй сезон (18 ноября 1911 – 5 февраля 1912; выставочный зал в Соляном городке, Пантелеймоновская ул., д. 2) – испанской драматургии XVI–XVII вв. См.: Испанский театр XVI–XVII вв. Введение к спектаклям Старинного театра 1911–1912 гг. Статьи бар. Н. В. Дризена, Н. Н. Евреинова, К. М. Миклашевского. СПб., 1912; Старк Э. Старинный театр. СПб., 1912; Зноско-Боровский Е. А. Русский театр начала XX века. Прага, 1925. С. 335–343; то же: М., 2014. С. 308–316; Мгебров А. А. Жизнь в театре. Т. II. М.; Л., 1932. С. 34 – 130.
Письмо Брюсова, ответное на п. 45, видимо, не сохранилось.
Статья Зноско-Боровского «Старинный театр (По поводу спектаклей 1911–1912 гг.)» была опубликована в «Русской Мысли» (1912. № 8. Отд. III. С. 31–39). В ней в центре внимания были постановки Н. Н. Евреинова (Лопе де Вега, «Фуэнте Овехуна») и К. М. Миклашевского (Тирсо де Молина, «Благочестивая Марта, или Влюбленная святоша»). Зноско-Боровский, будучи уверенным в неисполнимости реставрационных замыслов во всей их полноте («…театр почти не имеет для того источников: сценические постановки прошлого погибли для нас, и, если мы знаем кое-что о внешнем виде театра других эпох, о его декорациях, о его mise-en-scène, то безвозвратно потеряно самое важное: интонации, жесты, мимика актеров, т. е. вся их игра»), заключал: «…неудача ‹…› реставрационных стремлений произошла не от невозможности самой реставрации, но от ошибочности примененных для ее достижения приемов. А что спектакли “Старинного театра” были интересны, поучительны, а моментами и прекрасны, мы не думаем отрицать ‹…›» (С. 34, 38).
