Но и по этому вопросу мнения неоднозначны. Сам писатель уверял всех в реальности своего учителя, но многочисленные критики находят хронологические нестыковки в произведениях, идеализацию образа дона Хуана, который от книги к книге превращался из безграмотного индейца в мыслителя и эрудита. Сегодня бытует мнение, что прообразом шамана-учителя стал ныне здравствующий духовный лидер индейцев яки Качора.
Главная цель, поставленная К. Кастанедой, была достигнута. Он зачаровал ум среднестатистического европейского человека, произвел фурор в сознании людей, раздвинул рамки возможного и показал границы того, до чего можно дойти, если суметь хоть немного измениться в лучшую сторону.
«Состояние необычной реальности»
Популярность творчества К. Кастанеды заключается в пропаганде необходимости поиска человеком своего подлинного предназначения и обретения пути в этом мире. «Но если человек сумеет преодолеть усталость и пройдет свой путь до конца – тогда он станет человеком знания хотя бы на то краткое мгновение, когда ему удастся отогнать последнего, непобедимого врага. Этого мгновения ясности, силы и знания – достаточно».[66] Писатель в доступной и увлекательной форме раскрыл читателям идеи, которые до этого существовали в замкнутом круге университетских интеллектуалов.
Встреча студента-антрополога Карлоса с доном Хуаном, индейцем-брухо, то есть магом, целителем и мастером древнего ритуала, происходит в первой книге «Учение дона Хуана: Путь познания индейцев яки» (1968). Дон Хуан предлагает Карлосу стать его учеником и напрямую познакомиться с магической реальностью, встать на путь «человека знания», отказаться от предвзятости, открыться новому познанию мира, отбросив истины, известные с рождения. К. Кастанеда поведал читателям о некой могущественной действительности, которую назвал «состоянием необычной реальности» в противоположность «нашей повседневной жизни».
В первой публикации у книги была вторая часть, представляющая собой научно-методическую разработку, но потом ее перестали печатать, потому что оказалось, что для широкой публики интересны не научные выкладки, а эмоциональные впечатления и личный опыт человека, погружающегося в шаманский мир.
Во второй книге «Отдельная реальность: Продолжение бесед с доном Хуаном» (1971) в стиле художественно-документального отчета повествуется о встречах с индейцем-брухо и его помощником. Вышедшая вскоре третья книга «Путешествие в Икстлан» (1972) содержит систематизированное изложение основных принципов учения дона Хуана. Карлос понимает, что ступивший на путь воина или «путь с сердцем» уже никогда не сможет вернуться обратно, поэтому учитель открывает ему новые аспекты пути: искусство быть недостижимым, принцип стирания личной истории, выстраивание отношений со своим «союзником» и борьба с ним, концепцию смерти как советчика, необходимость принятия ответственности за свои поступки и т. д.
По мнению В. О. Пелевина, «Путешествие в Икстлан» – это аллегория жизни как путешествия. Сравнивая произведения таких разных авторов, как К. Кастанеда и В. В. Ерофеев («Москва – Петушки»), писатель видит, что в этих произведениях очень похожи способ путешествия, его детали, а главное – цель, заключающаяся в поиске покоя, слияния с природой, то есть поиск себя в этом мире. Разница образов жизни и ментальных особенностей героев ярко проявляется в понимании сути путешествия: «Для героев Кастанеды жизнь, несмотря ни на что, остается чудом и тайной. А Венечка Ерофеев полагает ее минутным окосением души».[67]
В произведениях К. Кастанеды важное место занимает тема духовного ученичества, взаимоотношений учителя и ученика, которого он превращает из обычного человека в творческого. «Учение дона Хуана» имеет сегодня большое количество почитателей и последователей, которые размышляют над философией этого знания и часто вполне серьезно пытаются овладеть методиками индейского шамана.
Рассказ о конечной стадии ученичества в 1971-1972 гг. содержится в четвертой книге «Сказки о силе» (1974). В ней подробно раскрываются понятия «тональ» и «нагваль», являющиеся центральными в учении дона Хуана. Тональ – мир заданный, систематизированный и разумный. Нагваль – мир магических возможностей, воли и превращений, а между ними существует трещина, и путь воина предполагает умение существовать и действовать в обоих мирах. После обряда инициации Карлос и два других ученика, навсегда простившись с учителями, прыгают с вершины горы в пропасть, в трещину между мирами. Предполагается, что в ту же ночь шаманы, передавшие свои знания, навсегда ушли в мир иной. Так К. Кастанеда заканчивает рассказ о непосредственном обучении у дона Хуана.
В произведениях, написанных К. Кастанедой в дальнейшем: «Второе кольцо силы» (1977), «Дар Орла» (1981), «Огонь изнутри» (1984), «Сила безмолвия» (1987), «Искусство сновидения» (1994), «Активная сторона бесконечности» (1995), «Тенсегрити: Магические пассы магов древней Мексики» (1996) – наглядно демонстрируется практически полное взаимоисключение подходов к миропониманию мистика и эзотерика дона Хуана и мировоззрения западного интеллектуала XX в. Последняя книга «Колесо времени» (1998) стала своего рода программным конспектом основных понятий учения дона Хуана.
Последователями К. Кастанеды была разработана современная версия «магических пассов», составлен комплекс упражнений психоэнергетического тренинга, названный тенсегрити (от анг. «напряжение», «растяжение» и «целостность»). Сталкинг, то есть целостная система саморазвития, опирающаяся на путь воина, который изложил в своих книгах К. Кастанеда, стал популярен во многих странах мира. Основной задачей этого пути является развитие потенциальных возможностей человека и его переход на следующую эволюционную ступень. Сегодня последователи писателя ведут активную деятельность: собираются в общества, проводят сессии, ездят на семинары «великого Нагваля» в Америку.
Синтез литературного вымысла с научными изысканиями в произведениях К. Кастанеды актуализировался кризисом общества потребителей, программируемого социального существования, разочарованием в научно-техническом прогрессе. Произведения писателя включают многочисленные аспекты, совпадающие с философскими учениями разных времен и народов, переосмысленные автором.
Книги об учении дона Хуана издаются сегодня миллионными тиражами, они переведены на семнадцать языков, в том числе и на русский. Причины столь долгой популярности книг писателя кроются в мотивах произведений: поиске подлинного смысла жизни, стремлении к слиянию с природой, возможности преображения и постижения картины мира, не соответствующей современной научной парадигме.
Гений чилийской поэзии (Пабло Неруда)
Пабло Неруда (1904-1973), поэт и дипломат, родился в маленьком городке в центральной части Чили. Вскоре семья переехала на юг, на территорию индейцев-арауканов, которые вели постоянную войну с государством. Край южноамериканских девственных лесов оставил неизгладимый след в памяти мальчика. Уже в возрасте десяти лет Неруда начинает писать стихи. Огромное влияние на творчество будущего поэта оказала встреча с известной чилийской поэтессой Габриэлой Мистраль, дарившей юноше книги, которые он не мог купить сам. Это были русские романы, которые она считала самым великим достоянием мировой литературы. Неруда говорил, что благодаря Габриэле Толстой, Достоевский, Чехов стали его самой горячей привязанностью в литературе.
Настоящее имя Неруды – Нефтали Рикардо Рейес Басуальто. В 1920 г. в журнале «Сельва астраль» он впервые опубликовал стихи под псевдонимом Пабло Неруда, чтобы избежать конфликта со своей семьей, которая не одобряла его литературных занятий. Выбор псевдонима оказался сложным. Сначала была попытка взять имя героя романа русского писателя Леонида Андреева «Сашка Жегулев», но это имя очень трудно произносилось на испанском языке. И все-таки литературный псевдоним латиноамериканского поэта оказался славянским: фамилия чешского поэта Яна Неруды не содержала сложных шипящих звуков. Впоследствии псевдоним Пабло Неруда становится официальным именем поэта.
После публикации первого поэтического сборника «Двенадцать любовных стихов и одна песня отчаяния» (1924) Пабло Неруда становится в ряд виднейших поэтов страны. Стихи, вошедшие в этот сборник, принесли ему оглушительный успех. Хотя многие критики были шокированы откровенно эротическим характером стихотворений, книга стала своеобразной «Песней песен» испаноязычной литературы.
