– О тех, что строили мост через Амур в Комсомольске.
– И напечатали?
– Да… но сильно сократили.
Мой очерк о мостостроителях, которые строили самый большой в Советском Союзе мост через реку Амур, действительно напечатали в журнале «Дальний Восток», а отрывки из него в «Юности» и… в «Крокодиле»! Как юморист, я не мог не вставить в очерк какие-то весьма забавные «наблюдашки». Редакторам «Крокодила» это показалось свежаком. Юмор с комсомольских ударных строек никто раньше не предлагал. Некоторые из моих записей даже взяли в «Литературную газету». Однако хвастать «Литературкой» или премией «Золотой телёнок», которую я как раз к тому времени впервые получил, перед Куприяном Кондратьичем было бесперспективно. Словосочетание «золотой телёнок» могло его сильно напрячь – от него явно попахивало «золотым тельцом». А он всё-таки был человеком истинно православным. Журнал «Дальний Восток» читали мало, «Юность» Куприян Кондратьевич не знал, поэтому единственное, что мне осталось ему ответить:
– Мои очерки о мостостроителях напечатали в «Крокодиле»!
«Боже, что я брякнул?!» Я представил себе сатирические «крокодильские» иллюстрации к моему очерку о мостостроителях – этакие в виде израильской хунты или разжиревшего, с крючковатым носом дядюшки Сэма.
«Крокодил» в то время особенно упражнялся в изображении уродов, коими он настойчиво пытался представить капиталистические страны советским летариям. Что ни страна, то некий монстр, рождённый от соития Змея Горыныча с Медузой горгоной. Сейчас пишу эти строки и вспоминаю одну незабываемую «крокодильскую» обложку – жирный дядюшка Сэм с туловищем-мешком, на котором нарисован $, за рулём «линкольна», а за ним на телеге русская ядрёная баба погоняет лошадь, и подпись-лозунг: «Обгоним Америку по мясу и молоку!»
Однако, как ни странно, мой ответ про «Крокодил» Куприяну Кондратьевичу понравился. Какие же всё-таки они непредсказуемые, эти староверы! Никогда ничего у них не угадаешь.
– «Крокодил»? Знаю! Несколько раз даже читал. Забавный журналец. Израиль с Америкой верно изображают! – Он открыл калитку. – Заходи!
Так благодаря моему отцу, Сысоеву и журналу «Крокодил» я на несколько дней попал совсем в другой мир, находясь в котором уже на следующий день понял, что для их мира наш мир – антимир!
* * *
Вернувшись в Москву, я написал очерк, как и обещал отцу, о людях, которых совершенно неправильно понимали в нашем атеистическом обществе. Но цензура его не пропустила. Через год отец пытался об этой деревне снять телевизионный фильм, но его тоже не выпустили на экран. Советская власть староверов считала преступниками, сектой. Служивая чиновничья партийная мелюзга их бы наверняка изничтожила, если бы неизвестно кто там, наверху, чуть ли не на уровне Кремля их тайно не оберегал. До сих пор никому не известно, кто это был. Поговаривали, у кого-то из членов политбюро предки были староверами.
Когда мой отец пытался уговорить начальство Первого канала показать фильм о многосемейных тружениках-староверах по телевидению, один из крайкомовских работников Хабаровска написал на отца донос: мол, Николай Задорнов – скрытый агент влияния Запада: он агитирует за людей, которые не хотят служить в армии и три раза прогоняли лекторов по атеизму! Что за люди? И почему они все бородатые? Это же нечистоплотно – а если вши заведутся? Советский человек не может быть вшивым.
Позже в Хабаровске у этого партийного никчёмыша с отцом произошёл весьма забавный спор.
– Я не понимаю, в чём ваша логика? – не без лукавства задал вопрос отец. – Вы обвиняете их, что они не бреют бороды, но вы же преподавали когда-то марксизм?
– При чём тут марксизм?
– Маркс тоже был с бородой. И Ленин!
– Это же было совсем другое время. И потом… потом, Маркс не был антисоветчиком… он был… марксистом! А у Ленина вообще маленькая бородка была, аккуратненькая!
Больше всего советского полувождя взбесило, когда отец ответил ему, что Маркс никогда не был марксистом, потому что он был Марксом! После этой фразы тот и написал на отца донос.
В семье отец не любил говорить на антисоветские темы, тем не менее даже я начинал понимать и чувствовать, что мы живём в некоем антимире, где плюс с минусом поменялись местами. С одной стороны, партия призывала к увеличению рождаемости в стране, с другой – боролась против самых многодетных и добропорядочных семей в России – староверческих общин.
* * *
У Куприяна Кондратьевича, если мне не изменяет память, было двенадцать детей, пятьдесят шесть внуков и сто двенадцать правнуков! Полдеревни – его семья!
У староверов нет церкви, куда несёт деньги паства. Нет посредников с Богом. У них молельный дом. Они необычайно чистоплотны: каждый ест только из своей посуды. Встают на заре, работают весь день не покладая рук, ложатся вскоре после захода солнца. Если молодые девушки идут за водой, спрашивают разрешение у матери, свекрови… В семьях и в доме культ женщины! Старшая женщина – глава в доме, её все должны слушаться. Она – как министр внутренних дел: мужик вошёл в дом и должен ей подчиняться. Вышел из дому – там и командуй! Мужик – типа министра иностранных дел. Вот так на земле сохранились ещё остатки самого доброго устройства общества – матриархата.
Обкомовец был прав: когда молодые староверы попадали в армию, они даже под угрозой КПЗ не брали в руки оружия. Не потому, что были антисоветчиками, а потому, что Господь дал заповедь «Не убий!». Я впервые увидел людей, которые жили по заповедям, а не по конституции.
По каким-то непонятным мне приметам староверы могли очень точно оценить человека при знакомстве: врун или нет? Чисты ли его помыслы? Всех незнакомцев поначалу принимали настороженно. Их можно понять. К ним часто приходили инструкторы крайкомов партии, различных профсоюзов, старались загнать в колхозы, угрожали, мстили, пытались убедить, что Бога нет. После таких «наездов» в своих отчётах ставили галочку о проведённой работе, об оптиченном мероприятии.
Каждый раз, когда староверов призывали жить по законам государства, им практически предлагали нарушить закон Божий.
После того как в газетах и по телевидению я не раз рассказывал о своих путешествиях по миру, журналисты стали мне часто задавать вопрос: где я видел самых счастливых людей? Самые счастливые люди из всех, которых я видел на Земле, – это наши российские староверы-добродельцы. В давнишние времена они ушли от самодержавного насилия, от церковных реформ в российскую глубинку, в горы, леса, дабы их не доставали бесконечными реформами. У них самые спокойные лица, которые я видел на Земле. А раз спокойные, значит, счастливые!
– Конституции написали люди. А закон Божий нам дал Всевышний, – сказал мне как-то за медовухой собственного «сочинения» Куприян Кондратьевич. – Поэтому конституций много, как и стран. А закон Божий на все страны один.
* * *
Куприян Кондратьевич очень грамотно говорил по-русски. В его речи не было ни совдеповских бюрократизмов, ни иностранных слов-мутантов. После Гражданской войны его предки ушли от советской власти с остатками белогвардейцев в Китай. Там все учились в городской школе, где преподавали оставшиеся в живых белогвардейские офицеры. Когда Советский Союз с Китаем подписали договор о том, что русских эмигрантов в Китае не должно оставаться, часть староверов и белогвардейцев из Китая уехали – кто в Австралию, кто в Калифорнию, а Куприян Кондратьевич и его сыновья отважились вернуться на родную землю. Всё тот же кто-то загадочный из верховных правителей дал им гарантию, что их не тронет даже КГБ. Действительно, возвращенцев не арестовали, на зону не отправили – начиналась хрущёвская оттепель. Правда, для житья предоставили не самое удобное место в тайге, оставшееся от зоны. Но природоведических староверов это не напугало. Снесли бараки, поставили срубы.
Мой отец опять оказался прав: в этих людях, выросших на природе, было заложено гораздо больше интересного и мудрого, чем кажется нам, городским, когда мы о них судим по одёжке. Да, русские крестьяне выглядят не очень, а разговоришься – каждый из них Конфуций.
С чего вдруг Куприян Кондратьевич проникся ко мне, чужаку? Наверное, его умилило то, что, несмотря на отказ комсомольцев и партийных работников помочь мне, я сам дошёл до их деревни через тайгу. Особенно насмешило, как меня напугал чей-то таёжный вскрик.
– Это козёл был! Самец. Пора пришла им кричать. Ничего-то вы, городские, не знаете… Даже язык у вас какой-то намешанный. И вроде грамотные… Одно слово – безбожники! Суетитесь, правды не слышите.
– А где же её сегодня услышишь? По «Новостям», что ли?
– В языке нашем. Вот ты журналист, слова грамотно складываешь, а что означает «спасибо», знаешь?
– Ну как, «спасибо» – это… когда говоришь за что-то «спасибо»… – Я сам удивился несуразности своей формулировки. Редко в жизни я выдавал что-то глупее, чем эта фраза. Похоже, медовуха начинала действовать.
