Подход Николая Федоровича Замяткина, впрочем, именно в своей элегантной простоте обещает дать самый что ни на есть решительный бой всем этим крикливым «суперметодам», изобретенным профессиональными мошенниками исключительно для бесстыдного грабежа наивного народонаселения!
Б. …
А. Как раз парадоксальность мыслей и рекомендаций Николая Федоровича Замяткина вкупе с элегантностью предлагаемого им подхода и привлекает огромное количество последователей. Налицо явные признаки чего-то действительно революционнного!
Первоначально последователей привлекает именно парадоксальность предлагаемой логики и необычность матричного метода, а уже затем сама каждодневная кропотливая работа с языковой матрицей (как и в моём случае!) дает понимание того, что метод действительно работает и что к изучению иностранного языка надо подходить именно так,
только так и никак иначе!
Брёвнышко, господа, брёвнышко!
В один из тех июльских дней, которые уже с самого раннего утра обещают быть жаркими, я появился на нашем школьном дворе. Малышня уже возилась с лейками около цветочных клумб, несолидно брызгалась водой, смеялась и пищала. Я в числе группы из 7–8 старшеклассников был направлен в распоряжение преподавателя «трудов», который объяснил нашу задачу: мы должны были строить — или принимать участие в стройке — деревянные навесы для тракторов системы ДТ-75 и другой школьной техники. У нас была так называемая «летняя трудовая практика».
Технология строительства навеса требовала вкапывания в углах этого самого будущего навеса деревянных бревен-столбов, на которые потом воздвигалась крыша — работа для профессиональных плотников, а мы должны были завершить подготовительный цикл — водрузить в уже выкопанные кем-то ямки брёвна, которые были заблаговременно привезены и свалены в кучу неподалеку.
Брёвна были изрядных размеров — навесы собирались строить основательно. Впрочем, размеры бревен меня не испугали — я был молод и полон сил и к тому же нас было много. Один за всех — и все за одного! «Трудовик» подвел нас к куче бревен и указал на одно из них. Мы ухватились за него, подняли его на плечи и понесли.
Или попытались понести. Будущий столб почему-то оказался неожиданно тяжелым. А ведь нас было достаточно много для того, чтобы без особого напряжения донести столб до его ямки, которая была метрах в пятидесяти от нас. Однако мои ноги подгибались и отказывались повиноваться — столб неумолимо давил и прижимал меня к земле. Каждый шаг был мучительным и неуверенным — нас шатало и тянуло то вправо, то влево. Дыхание мое перехватывало и пот заливал глаза.
К тому же во мне появилось и стало быстро расти очень неприятное чувство недоумения и непонимания того, что происходит: я едва мог дышать, а другие «носители» брёвна не испытывали, по-видимому, такого рода дискомфортных ощущений — они пересмеивались, по-дружески переругивались и вообще никак не выказывали физического напряжения, которое должны были чувствовать — не могли не чувствовать!
Меня озарило только в конце дороги — уже почти у самой ямки. Странно, что понимание не пришло ко мне раньше. А ведь загадка была очень проста и незамысловата: из всей группы бревно несли только я и еще один или два человека! Остальные просто за него держались — и не более того!
Вы опять раздражены? Вам опять не понятно, зачем я всё это рассказываю? Не для того ли, чтобы просто еще раз испытать ваше ангелькое терпение своими любительскими психологическими этюдами? Вы это подозреваете? Какое отношение возможно уже давно сгнившее или сгоревшее бревно в глухой сибирской деревне может иметь к вашему изучению иностранного языка?
Самое прямое отношение. Думаю, что те, кто столь исправно нес — и до сих пор «несет свое бревно» — уже догадались, к чему я клоню. Для остальных я объясню. Или попытаюсь объяснить.
Когда вы изучаете иностранный язык, есть только вы и этот язык — это самое ваше языковое «бревнышко». Я — на этот раз — не смогу понести бревно за вас — ни на шаг, ни на полшага. И вовсе не потому, что за прошедшие годы и десятилетия я так уж сильно обленился и ослабел. Просто конкретно это бревнышко, перед которым вы сейчас в задумчивости стоите, является бревнышком такой интересной конструкции, что нет и не может быть никого, кто бы его понес вместо вас.
Ваше отчетливое внутреннее убеждение в своей чрезвычайной «продвинутости» вам не поможет. Количество и качество колец в вашем носу — и в более интимных местах — тоже не помогут. Стоимость и привлекательность вашего «прикида» не будут иметь ни малейшего значения — будь это «армани», «диор» или «версаче» самого лучшего китайского производства. Вы можете иметь на голове завивку точь в точь как у очередного безголосого певчишки непонятного пола, скачущего на экране, вы можете быть густо намазаны черной помадой и с ног до головы увешаны разнокалиберными цепями — в отношениях с иностранным языком это вам нисколько не поможет. Вы не сможете обмануть иностранный язык и, хихикая, увильнуть в сторону от работы, даже если ваши филейные части «изукрашены» разноцветными татуировками. «Остроумные» рассуждения, позаимствованные, конечно же, у телеостроумцев, и заготовленные на все случаи жизни отговорки типа «Работа не волк — в лес не убежит! Гы-гы!» не сдвинут ваше языковое «бревно» с места…
Нельзя не видеть, конечно, что сейчас «ситуация с бревном» еще более печальна, чем в «благословенные» советские времена. С тех пор мы пали гораздо, гораздо ниже. Застарелая внутренняя болезнь приняла до предела четко выраженные внешние — и отвратительные! — формы. Нести бревно теперь уже не хочет практически никто. О чём как не об этом громко говорят повсеместно заросшие бурьяном — а местами уже и березами! — поля. Что с нами происходит, если не окончательный распад и умирание? Когда на нашей земле такое было в последний раз? Во времена монголо-татарского нашествия? Но ведь тогда эти поля были усеяны бесчисленными трупами землепашцев, убитых монголами, и только по этой причине на земле было некому работать.
Сейчас же по-другому. Произошло и происходит не внешнее, убивающее тела нашествие, но внутреннее нашествие на сердца и души, и его результат пугает: людские трупы, толпы трупов, внешне довольно похожих на живых людей, разгуливают повсюду, нагло посасывая гнилое пивко, поплевывая направо и налево и источая из себя невыносимое зловоние. Для них работать «немодно». Работать «стыдно». Гораздо более стыдно, чем даже во времена моей юности. А ведь уже тогда родители кричали на своих детей, принесших домой «двойку»: «Ты что, землю пахать хочешь!?»
В новые же времена действительных целей нашествия уже почти и не считают нужным скрывать: официальные и полуофициальные телевизионные суккубы и инкубы день и ночь профессионально разлагают, развращают и растлевают, открыто внушая с экрана, что «умные не работают», что вам нужна некая «удача», а не упорный каждодневный труд. Крутни «рулетку жизни» — и всё будет «в шоколаде»! Вы «заслуживаете лучшего»!
«Схвати удачу за хвост!» «Ты должен жить красиво, и мы научим тебя как!»
Вас почти — или уже? — заставили поверить в то, что трясти гениталиями со сцены, качаться с початой бутылкой какой-нибудь дряни на остановке, торговать своим телом, красть или выходить с пистолетом на большую дорогу является более почетным занятием, чем пахать землю или доить корову. На Руси стало стыдно пахать землю!
Вас — весь народ! — заставили поверить в то, что бревно за вас понесет кто-то другой — кто-то «непродвинутый» и недалекий. Именно с таким настроением вы подходите и к иностранному языку. В полном соответствии с полученными от «верховного главнокомандования красивой жизни» идеологическими установками вы хотите его обмануть, обхитрить, «объехать на кривой кобыле». Вы же «умный»! Ведь вам столько говорят с экрана о вашем «исключительном уме» и «благородном достоинстве» — качества, в вашем умело сформированном продавцами «красивой жизни» воображении несовместимые с необходимостью трудиться!
Ничего не выйдет, господа продвинутые «умники», — ноги должны будут подгибаться именно у вас, и пот должен будет покрывать именно ваше лицо, а не чье-то другое, и именно ваше дыхание должно будет перехватывать от напряжения. Ваше! Забудьте то, о чём вам так ласково и проникновенно нашептывают с экрана ваши лакированные «удачежелатели»! Станьте — вопреки их советам! — наивным. Станьте простым. Станьте «непродвинутым».
И в простоте своей возьмите брёвнышко — и несите его! Несите! Другого пути к овладению иностранным языком просто нет…
Когда вы впервые подходите к изучению иностранного языка, вы не знаете, что вас ждет. Вы просто чувствуете перед собой нечто гигантское и непонятное, притягательное для вас, но уходящее от вас, когда вы пытаетесь к нему приблизиться, — чужой для вас мир, который называют иностранным языком. Вы хотите войти внутрь, но не можете найти дверь. Вы пытаетесь за что-то ухватиться, но не можете нащупать ничего осязаемого. Иногда вам кажется, что схватились за что-то твердое, но оно уходит из рук и вы снова оказываетесь ни с чем. Вы пытаетесь продвигаться вперед, но скоро оказывается, что вы практически в исходной точке. Происходит своеобразный бой с тенью, когда ваши удары уходят в пустоту. Или же наоборот, это гладкий монолит, в котором вы не можете найти ни единой зацепки — ваши пальцы соскальзывают с совершенно гладкой поверхности. У вас нет точки опоры, с которой вы можете всё начать, нет плацдарма, с которого вы можете развить свое дальнейшее наступление на глубоко эшелонированную оборону иностранного языка.
