Владимир Козаровецкий - Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации

III

Мне говорят: бывают гении – авторы одного произведения . И даже приводят в пример «ГОРЕ ОТ УМА» . Но Грибоедов писал пьесу 3 года, закончил ее (1824), когда ему было 29 лет, а до нее написал несколько пьес, в соавторстве и переводных. Уже в первой пьесе – одноактной комедии 1815 г. «Молодые супруги» – видны приметы таланта, и не столько в ее построении (сюжетоплетение хотя и требует навыков, но не является главным в драматургии, одни и те же сюжеты исстари кочуют из культуры в культуру, из эпохи в эпоху), сколько в стремлении к использованию в стихах разговорной речи и к заканчиванию мысли эффектной формулировкой:

Для 1815 года – очень даже неплохо. И хотя стихи приведенного отрывка еще не так совершенны, как стихи «ГОРЯ ОТ УМА» , в них уже чувствуется талант с характерными чертами, проявившимися в его главной комедии; вот из той же пьесы:

И не напоминают ли нам до моментальной узнаваемости язык и приемы зрелого Грибоедова в стихах из написанной им сцены для комедии А.А.Шаховского «Своя семья, или Замужняя невеста» ( 1817 ):

«ГОРЮ ОТ УМА» предшествовала огромная подготовительная работа. Но Грибоедов и после своей главной комедии не растерял таланта. Он мало прожил, безвременно погиб (Ершов же после первой публикации сказки прожил еще 35 лет), были уничтожены все его бумаги, сохранился лишь небольшой отрывок из драмы «ГРУЗИНСКАЯ НОЧЬ» , не характерный для комедиографа; но даже нескольких строк из этого отрывка достаточно, чтобы понять, что его талант с «ГОРЕМ ОТ УМА» не кончился:

Так же легко опровергаются и натужные попытки приводить в пример других «авторов одной книги» – И.Богдановича («Душенька»), Д.Дефо («Робинзон Крузо») или аббата Прево («Манон Леско»): их главные книги были написаны не первыми , в возрасте не менее 35 лет , и ни про одного из этих писателей нельзя сказать, что у него нет ничего стоящего, кроме этого главного произведения (как это имеет место в случае с Ершовым).

В качестве подтверждения стихотворного таланта Ершова и, как следствие, его авторства «КОНЬКА-ГОРБУНКА» наши ершоведы приводят тот факт, что стихи Ершова в журналах «Библиотека для чтения» и «Современник» публиковались рядом с пушкинскими произведениями. Исходя из таких соображений, их следовало бы включать в хрестоматии русской поэзии; ну, что ж, рано или поздно Ершова все равно пришлось бы начать цитировать, иначе читатель так никогда и не поймет, о чем тут у нас идет речь. Итак, вот стихотворение Ершова, опубликованное «Библиотекой для чтения» рядом с отрывком из пушкинского «МЕДНОГО ВСАДНИКА» (чтобы никому не пришло в голову, что я занимаюсь подтасовкой, привожу стихотворение целиком):

Эти стихи написаны тем же размером, что и сказка, и опубликованы тогда же – через два месяца после публикации «Библиотекой для чтения» первой части «КОНЬКА-ГОРБУНКА» , еще до выхода первого издания сказки. Куда же девались свобода и неархаичность слога, чуткость к русскому языку, позволившая автору сказки использовать в ней словарь, и по сегодня ничуть не состарившийся (я имею в виду первопечатную редакцию)? Куда девалось мастерство, вместо которого – сплошные глагольные рифмы да ершовские «перлы» вроде «как возговорит уныло» и «млад ясен орел» , «крылья мрачные» и «игриво струйку гонит за собой» , «крепкий клев не ослабел» и «ясен взор не потемнел» , «мочны крылья не стареют» и «сильны когти не тупеют» , «там бураном вьются тучи » и «там потоком лес шумит» , «по подне́бесью летать» и «тучи полночью висят» , «Там средь полночи глубокой» и «чужеземные краи» ?

А вот начало стихотворения 1836 года «КОЛЬЦО С БИРЮЗОЮ» , опубликованного Плетневым в «Современнике», уже после смерти Пушкина, в том же номере, где были опубликованы пушкинские «Галуб» и «Летопись села Горюхина»: