В лирике военных лет активно разрабатывались и творчески обновлялись традиционные жанры оды и элегии, поэтического обращения и раздумья, создавались такие жанровые разновидности, как стихотворение-клятва (А. А. Ахматова «Клятва» (1941), Муса Джалиль «Клятва артиллериста» (1941); И. П. Уткин «Клятва» (1942) и др.); стихотворение-присяга (А. А. Сурков «Присягаем победой» (1941) и др.); стихотворение-реквием (П. Н. Шубин «Разведчик» (1942), И. Л. Сельвинский «Я это видел» (1942) и др.). В элегических стихотворениях главной тональностью являются преодоление в человеке боли, утверждение мужества (О. Берггольц «Третья зона, дачный полустанок» (1942); В. С. Шефнер «Я мохом серым нарасту на камень…» (1944) и др.).
Стихотворения, созданные представителями военного поколения, свидетельствуют и об огромной роли песен, сатиры и юмора в условиях передовой. Особенно важную роль приобретал смех: он пробуждал, казалось бы, утраченные человеческие эмоции, возвращая – пусть и ненадолго – к ценностям мирной жизни; придавал силы и уверенность воинам. Наряду с лирикой в это время успешно развивалась стихотворная сатира. Уже 27 июня 1941 г. в Москве появились первые плакаты «Окна ТАСС» со стихотворными подписями. Большую популярность приобрели подписи С. Я. Маршака под карикатурами в «Правде» и «Окнах ТАСС» («Партизанское угощение», «Аттестат зверости», «Наша азбука» и др.).
Одним из ведущих жанров поэзии в военное время стала лирическая песня. Удивительный парадокс состоял в том, что истинно массовыми стали именно интимные, лирические песни («Священная война» (1941) В. В. Лебедева-Кумача, «Землянка» (1941) А. А. Суркова, «Соловьи» (1942) А. Фатьянова, «Темная ночь» В. Агатова и др.). Поэзия фронтовиков свидетельствует, что диапазон воздействия искусства слова охватывал широкие области и воинского поведения, и духовной жизни людей.
Трудный путь к «правде сущей» (А. Т. Твардовский)
Становление поэтического дара Александра Трифоновича Твардовского (1910-1971) относится к середине 1920-х гг. Но его имя приобретает широкую известность после появления поэмы «Страна Муравия» (1934-1936), в которой изображаются события коллективизации рубежа 1920-1930-х гг. Поэт создает картины мощного половодья, стремительного движения. Вместе с тем несомненно его желание передать и драматичность судьбы героя, сложность его исканий: мечты о сказочной Муравии, воспоминания о прошлой жизни. Поэма выдержана в сказочно-фольклорном поэтическом ключе (сцены колхозной свадьбы). В «Стране Муравии» Твардовский овладевает формой, речевой полифонией, многообразием ритмов.
Главный труд военных лет – «Василий Теркин» (1941-1945). Замысел знаменитой «Книги про бойца» относится к периоду финской кампании 1940 г., когда на страницах газеты «На страже Родины» появилась лубочная фигура веселого и удачливого солдата Васи Теркина. Возрождение замысла и возобновление работы над «Теркиным» относится к середине 1942 г. Меняется весь характер поэмы, ее содержание, философия, герой, форма. Главной стала тема народа на войне. Герой перестал быть лубочной фигурой «богатыря». Наоборот, поэт подчеркивает его «обычность», неотделимость от массы бойцов. Однако в нем черты, присущие многим людям, воплотились ярче, острее, самобытнее. Народная мудрость, оптимизм, выносливость, терпение, самоотверженность, житейская смекалка, мастеровитость, наконец, неиссякаемый юмор – все это сплавляется в живой и целостный человеческий характер.
Сила книги Твардовского – прежде всего в глубочайшей правде о войне как суровом испытании жизненных сил народа, страны, каждого человека, когда в каждом бою «люди теплые, живые/ шли на дно, на дно, на дно…». При всей кажущейся простоте и традиционности «Василий Теркин» отличается редкостным богатством языка и стиля, поэтики и стиха. Она отмечена необычайной свободой использования устно-разговорной, литературной, народно-поэтической речи. Знаменательно, что в высокой оценке этого произведения сошлись не только массы рядовых читателей, но и такие взыскательные мастера, как И. А. Бунин и Б. Л. Пастернак.
В творчестве Твардовского в конце 1940-х гг. заметно усиливается личностное начало. В 1946 г. была завершена поэма «Дом у дороги», в основе которой скорбное повествование о горестной судьбе крестьянской семьи Сивцовых. На первый план в повествовании выдвигаются внутренние переживания героев. Неслучайно сам автор назвал это произведение «лирическая хроника».
Трагическая недосказанность
В 1960-е гг. поэт создает масштабную трилогию: лирическую эпопею «За далью – даль» (1950-1960); сатирическую поэму-сказку «Теркин на том свете» (1954-1963); лирико-трагедийную поэму-цикл «По праву памяти» (1966-1969). Наряду с крупными произведениями Твардовский пишет стихи, в которых пронзительно отозвалась «жестокая память войны» («Я убит подо Ржевом…» (1946); «Их памяти» (1951) и др.). В его поздней лирике особое место занимает ключевой образ «главной утопии», вмещающий в себя роковые для судеб человечества смыслы: апокалиптический конец света в случае ядерной катастрофы и осуществление коммунистического «рая» в «Азии этой, в Европе ли.». Своей трагической недосказанностью многие стихи Твардовского этих лет передают ощущение личной вины и ответственности за случившееся в стране.
Трагедийно звучит чувство сыновней скорби в цикле «Памяти матерей» (1965). Показательно, что в последнем стихотворении этого цикла возникает образ «переправы», которая в «Стране Муравии» представала как устремленное движение к берегу «новой жизни», а в «Теркине» – как трагическая реальность войны. Творчество Твардовского пронизывает мучительная правда о кровавой эпохе, полной лжи и предательства. Сквозным для него стал мотив поиска «правды сущей», целительной для человеческой души, даже если она добыта ценой жестокого опыта.
«С опрокинутым в небо лицом» (Н. А. Заболоцкий)
Программным для всего творчества Николая Алексеевича Заболоцкого (1903-1958) является стихотворение «Я не ищу гармонии в природе…» (1947). Осмысление «нестерпимой тоски разъединения с природой», неразрывной связи добра и зла, смерти и бытия характеризует весь путь этого выдающегося художника слова. Обобщая опыт творческой жизни, Заболоцкий формулирует ключевые понятия своей целостной поэтической системы: «Мысль – Образ – Музыка». Но творческое сознание поэта оказалось настолько сложным и противоречивым, драматическим по своим исканиям, что он так и не пришел к вполне удовлетворявшему его взгляду на мир и собственное в нем место.
Поэт прожил трагическую жизнь. В 1933 г., после выхода поэм «Торжество земледелия» (1930), «Безумный волк» (1931), «Деревья» (1933), созданных под влиянием идей «раскрепощения» животных, глубокой веры в существование разума в природе, началась травля Заболоцкого, объявленного «формалистом» и «поборником чужой идеологии». В 1938 г. он был арестован и до конца 1940-х гг. насильно отлучен от литературы. Пережитое отразилось в поэзии образами контраста между мудрой гармонией жизни и присущей ей звериной жестокостью:
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие
В единый клуб. Но мысль была бессильна
Соединить два таинства ее.
«Лодейников в саду» (1934)[151]
Особенности пластической изобразительности, присущей произведениям Заболоцкого, связаны с его художественными экспериментами в области формы, начатыми еще в ранних опытах («Столбцы» (1929)) в период сотрудничества с членами ОБЭРИУ (Объединение реального искусства) (Д. Хармсом, А. Введенским, И. Бахтеревым и др.). Зоркость поэта сродни зоркости естествоиспытателя, стремящегося узнать истинное устройство бытия, увидеть мир, по его словам, «голыми глазами». Возможно, поэтому наиболее полного лирического звучания стихи Заболоцкого достигали лишь тогда, когда они запечатлевали моменты рождения и развития мысли.
Изображая процесс движения, поэт сознательно устраняет в нем действие фактора времени. Так, несколько моментов движения, взятые отдельно, изолированно друг от друга, как бы накладываются один поверх другого на плоскости, создавая при этом эффект многоногого коня («Движение» (1927)). Подобные изображения и возникали у главы школы «аналитического искусства» П. Н. Филонова, живописью которого Заболоцкий был необыкновенно увлечен. На формирование натурфилософских взглядов Заболоцкого оказали влияние научные идеи Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского. В то же время его поэзия ощутимо сохраняет связь с древнегреческой и древневосточной мифологиями, несущими в себе представления о совершающихся во вселенной метаморфозах.
