Сергей Бубновский - Правда о тазобедренном суставе. Жизнь без боли

Вечером проверил ноги уже на всех тренажерах – все в порядке, только за счет новых движений (жим ногами лежа и толкание ногой плиты вверх) беспокоит шов, на этот раз на ягодице.

Сделали контрольный рентгеновский снимок. Норма. Рекомендовано четыре недели доходить с палкой (решил для себя, что только на улице).

Сегодня при последней встрече с доктором Маттингли узнал, что в реабилитационное отделение меня и брать-то не хотели, видя мои фокусы в кровати и тем более ходьбу на костылях. Другие больные спросили бы врача: «Вы что, лучше прооперировали этого русского?» А я рад был поскорее вырваться за пределы клиники.

Вообще-то меня угнетала все это время одна мысль. После операции я видел свои снимки. Видел имплант, вживленный в полость слабенькой, почти прозрачной и тонкостенной бедренной кости.

Имплант был расчитан на мой общий вес где-то 110 кг. И я переживал, выдержит ли эта тоненькая бедренная кость с явными признаками остеопороза, развившегося в бедренной кости из-за неиспользования большей части мышц этого бедра до операции ввиду отсутствия подвижности в пораженном суставе. Но после операции такая возможность появилась в полной мере. И я полностью ее использовал, хотя первое время при выполнении некоторых упражнений, например жима ногами лежа под углом 45°, я слышал различные скрипы и перестуки в области импланта.

Это напрягало, но мой хирург сказал, что это норма. Со временем, спустя три-четыре года, они исчезли.

Но я все это время помнил рентгеновские снимки бедра. И вот, спустя три года, я вновь приехал в Бостон, сделал снимки на том же рентгеновском аппарате (в США при эндопротезировании суставов магнитно-резонансный томограф не используют).

Джордж тоже сделал. Он был со мной и все это время выполнял мои рекомендации после эндопротезирования. Каково же было мое удивление (да и хирурга тоже), когда я увидел на снимке бедра вместо тонкостенной, почти прозрачной бедренной кости мощную «шпалу», внутри которой жил своей жизнью имплант, вросший в нее и даже «пустивший корни». Он стал родным для бедренной кости и всего опорно-двигательного аппарата. У Джорджа (а ему было уже 72 года) была такая же картина с его «костями».

«Счастье – это когда ничего не болит».

Я ради приличия спросил врача: «Доктор, могу ли я жать ногами вес больше 200 кг?» Он честно ответил, зная, что я тоже врач: «Делайте, что считаете нужным. У нас такого опыта нет». Эта реплика дала мне право называть российскую реабилитацию в программе кинезитерапии лучшей в мире! Дело в том, что журнал Forbes за январь 2007 года опубликовал статью «Запчасти для человека», в которой американская школа протезирования, а в частности Boston Scientifi, признана ведущей в мире. Около 160 000 американцев ходят с искусственными тазобедренными суставами из титана и пластика, 280 000 – с искуственными коленными суставами и прочими вживленными в тело конструкциями. И хотя не все так однозначно, я постарался изложить свою точку зрения на эту серьезнейшую проблему. Хирурги пока еще не придают серьезного значения до– и послеоперационной реабилитации при тотальном эндопротезировании суставов, их интерес понятен – они представляют интересы прежде всего фирм – производителей вживляемых устройств, получая за продвижение товара многие тысячи долларов в качестве грантов. Но нас, потребителей, должно беспокоить только собственное здоровье, и к его восстановлению необходимо подходить серьезно и не спеша.

От коксартроза не умирают. Спешить не надо. Я предлагаю (конечно, с помощью хирургов) вернуть качество жизни людям с плохими суставами. Но для этого и необходимо тщательно готовить свое тело к операции по тотальному эндопротезированию. Операции кровавой, жесткой, но помогающей при правильной реабилитации вернуть понимание счастья.

«Счастье – это когда ничего не болит» (Бубновский С.М.).

03.08.2003

Что дало мне время, проведенное в Америке, помимо возвращения полноценности бытия физического?

Я очень хорошо теперь понимаю влияние физической ущербности на психоэнергетическое состояние человека.

Эти годы (27 лет) я не хотел деградировать ни физически, ни психологически.

Все эти годы жил за счет суперкомпенсации оставшегося нетронутым тела. Конечно, никто из окружающих и не представляет, чего мне это стоило. Это было моей главной победой и прежде всего над физическим недугом. Я доказал себе, что можно жить достаточно полноценно, даже не имея возможности свободного перемещения в пространстве.

Но суть не в этом. Что же мне дало восстановление своего физического статуса?

Я освободил колоссальное количество энергетики, уходившей на борьбу с болью. За это короткое время (чуть больше двух недель) я:

1. Написал книгу, достаточно объемную, правда, резкую. Но, я уверен, она после публикации найдет своего читателя.

2. Написал (и буду продолжать писать) дневник реабилитации по правилам кинезитерапии. Опубликую обязательно в сравнении с американскими рекомендациями (см. в конце главы).

Шел по этому пути вопреки запретам врачей, консультировавших меня. Были опасения, но каждое утро делало меня все увереннее и увереннее в правильности именно такого подхода в реабилитации после тяжелых операций, который я продумывал и просчитывал много лет. Теперь-то мне никто не сможет возразить. Для этого надо пережить хотя бы 10 % того, что пережил я.

3. Открылся и лирический канал. Я думал, что меня хватит только на письма, но неожиданно разразился целой серией, с моей точки зрения, очень даже неплохих лирических стихотворений.

4. Написал и некоторые полемические очерки, которые еще доведу до кондиции.

Одним словом, эти две недели (без телевизора и чтива) получились неделями не страдания (как водится в обычной практике), а творчества, своего рода творческий отпуск.

Этому я обязан тем самым 27 годам самоконтроля и самоподготовки к экстремальным ситуациям, которые могут случиться в жизни каждого.

Подавляющее число людей живут, оберегая себя от, как они считают, насилия над собой, то есть не занимаются регулярно хотя бы гимнастикой. Но организм малодвигающихся и малонапрягающихся исподволь готовит их организмы к самому страшному испытанию – испытанию дряхлостью. Вот уж поистине ежедневный экстрим (подняться по лестнице, выйти из машины, войти в автобус, наклониться, поднять, принести). И этот экстрим длится с утра до вечера и даже ночью. И только таблетки продлевают такую жалкую, даже самому себе не нужную жизнь.

Так не лучше ли заранее предотвратить это «экстремальное» бытие, ежедневно выполняя хотя бы простенькую гимнастику на силовую выносливость (ходьба, приседания, пресс) с элементами растяжки (стретчинга) в конце. Каждый день 30 минут, и ты обеспечишь себе наполненную всеми радостями жизни полноценную старость.

Но посмотрите вокруг! После 50 люди уже не живут, а «доживают». Они считают, что самое интересное в их жизни осталось позади, и поэтому начинают деформироваться как физически, так и психологически, прикрываясь иллюзиями собственный полноценности (например, богатством, обепеченностью). Но хуже, конечно, тем, у кого и этого нет.

При таком образе жизни появляются и другие заболевания (лишний вес, ИБС, гипертония и пр.), высасывающие ту самую энергетику творчества и любознательности к жизни, которую человек с годами должен только набирать. Остались одни иллюзии.

Болезней опорно-двигательного аппарата не избежит ни один человек, если не будет преодолевать ежедневно собственную лень, слабость и страх!

Таких не радует ни солнце, ни дождь, ни снег, ни слякоть, ни жара. Им плохо всегда, они закрываются от окружающего их мира, а значит, от жизни. Таких, к сожалению, большинство, и не только среди людей обеспеченных. Просто у людей с меньшим достатком и иллюзий нет. Жизнь и тех и других превращается в многолетнее страдание, в дырку от бублика. Все съедено в первые 50–60 лет жизни. Хочется жить, как прежде, а нечем! И это расплата за потерянное всуе здоровье, данное каждому на срок до 100 и больше лет.

У меня начинается новая жизнь. Я проголодался и отощал по ее полноценному потреблению. Кто будет прислушиваться хотя бы к некоторым моим рекомендациям, сможет спасти себя от бессмысленности существования. Ибо смысл жизни находится в пределах собственного полноценного физического и психического самоощущения и соответственно самоотдачи, на которую способен только Homo Sapiens, а не некто с глазами, полными безумия.

И еще.

В нашем теле все настолько взаимосвязанно, что понимаешь это лишь в случае восстановления, казалось бы, потерянной функции. Поражение даже одного сустава способно влиять на совершенно неожиданные для больного человека скрытые психические энергии. А если точнее – информационные центры головного мозга. «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». После реконструкции и восстановления сустава я ощутил новые психоэнергетические возможности. Вернулась стихотворная и прозаическая память, исчезла пелена в мыслях, появилась ясность. Очень тонко стал чувствовать тело, знаю, что ему нужно и что ему вредит. Кто-то назвал бы это открытием третьего глаза. Я ловил себя на том, что, слушая американское телевидение и не зная языка, вдруг что-то понимал, как будто накладывается голос сурдопереводчика.