Все бы хорошо, если так, только сильные типы, лидеры — недовольны. Говорят: «Несправедливо!» И работают вполсилы: дескать, все равно платят одинаково. В результате создается неэффективная система. Эта гипотеза породила православное христианство и социализм. Хотя слабых в обществе большинство, но чтобы удержать уравнительность и коллективизм, нужны сильная власть, террор, конечно же — «от имени народа».
Вторая гипотеза. Люди разные по возможностям, они соревнуются, и сильные имеют право иметь больше. То же и власть: право управлять выигрывается в состязаниях. Теперь недовольны уже слабые, они завидуют и борются. Но власть у сильных, и они лишь медленно уступают. Тем более, что всякая власть приятна сама по себе, даже больше, чем собственность. Такая система эффективна: сильные работают во всю мочь, слабые подтягиваются и подгоняются страхом потерять место в иерархии. От этой гипотезы пошли «протестантская этика» в религии, капитализм и все виды авторитарной власти. Впрочем, и демократии тоже, только «усеченной».
Обе гипотезы верны: телесные потребности («еда») одинаковы, а способности совершенно различны. Это давно поняли практики власти, лидеры, воплощавшие идеологии философов. Поэтому и шли на компромиссы: дозировали плату и власть в распределении их между сильными и слабыми. Старались повысить эффективность систем в целом и заодно возвыситься сами. Личные амбиции лидеров всегда были велики, хотя и само дело доставляет им удовольствие.
Другие компоненты идеологий — мораль и ценности имеют значение, может быть, даже больше, чем собственность и власть, поскольку управляют отношениями «ты мне — я тебе». Их биологические корни лежат в этике стаи, но они подверглись обработке адаптацией и тренировкой от общества. И получили выражение в словесных формулах — убеждениях. Причем, с бифуркациями между крайними, но также и с компромиссами.
Я о морали уже говорил, но скажу еще раз.
Мораль — это заповеди от Моисея. Не убивай, не кради, не лги, не завидуй, не отбивай чужих жен, чти старших. Трудись. Но так же и «око за око», как отражение биологической справедливости при обменах как ласками, так и угрозами. Нет вопросов! Без заповедей общество тут же развалится от драк. О коррективах Заповедей от Христа я тоже говорил.
Ну а ценности, их можно определить как «значимости»: что более важно, что менее, если приходится делать выбор в действиях. Примерно такая цепочка для приоритетов деятельности: «Я сам», семья, работа, общество, государство. В идеологии: что важнее, собственность или система власти? Культура или деньги? Мораль или политика? Свобода или равенство? Материальное или духовное? Бог или материя? Настоящее или будущее?
Или вот другая система для оценки и тактики поведения: «мое или наше», вместе или порознь, свои или чужие, терпеть или драться, работать или лежать. Верность или измена.
Акценты по ценностям прививаются воспитанием параллельно с содержанием идеологии и морали.
Для всех крайних точек идеологий, морали или ценностей есть потребности в генах, но их распределение среди людей совершенно различно, и у каждого типа личности и индивида свой набор врожденных приоритетов. А идеология общества требует одного стандарта. Чтобы его добиться, используется воспитание. Но его недостаточно, и общество включает принуждение, идя на снижение УДК. Выбор оптимума — вопрос компромиссов: ограничивая одних, прибавляем другим.
О Боге следует сказать отдельно. Задан ли Бог в генах? И да, и нет. Да, потому что есть потребность в высшем авторитете: в отце, в вожаке. Нет, потому что для генов Бог чересчур абстрактен. Но это уже дело ума.
А именно: в механизмах Разума заложен поиск — для каждого явления должна быть причина. Возрастал у людей разум, расширялся круг наблюдаемых явлений, поиск причин для них привел к необходимости найти «причину всего сущего». Ее и обозначили словом: Бог. Наверное, это было самое главное изобретение человека. Бог все видит, все оценивает, кому даст, кого накажет. Независимый, неизменяемый, беспристрастный, всевидящий — арбитр. Не как люди — разные и переменчивые.
При этом нет споров о его справедливости. Только верь. Вера, между прочим, заложена в механизмах разума, я изучал и моделировал. Но заложено и противоположное — скепсис. Боюсь, что он-то нас и погубит: без идеологии невозможно, а любому, самому научному ее обоснованию, не поверят. И не будут слушаться. Конечно, такой Бог, как Иисус Христос, задает людям совсем не биологичные задачи: «Отдай последнюю рубашку», «Подставь другую щеку», «Возлюби врага своего». Но если бы не было идеалов, то человек так бы и не поднялся над обезьяной! Оказывается, в идеалах есть потребность. Биологическая.
Так существует ли Бог? Да, существует. Он выдуман, но внедрен обучением (в виде моделей из нейронов) в разумы миллиардов людей и распечатан в массе книг. Бог материален более, чем вещи — он управляет историей. Даже и до сих пор. И еще одно замечание: то, что распространился тот Бог, который больше милосердный, чем жестокий, указывает, что в нашей биологии доброго начала больше, чем злого. Это — важно: многие полагают, что наоборот.
Двигателями социальной эволюции и развития идеологий являлись творческий разум человека и его общественные потребности. Можно наметить три ветви прогресса: технологии вместе с информацией (они породили богатство), собственность и власть. Каждая замыкалась на свою потребность: технологии на любопытство, собственность на жадность, власть на лидерство. Все они усилили генетические различия людей по потребностям, наслоив на них разнообразие социальных ролей в обществе.
Прогресс технологий начался с изобретений орудий труда и оружия для войны. На почве изобретений выделились мастера и философы. Они создали базу для повышения производительности труда и накопления вещей. Тогда понадобились торговцы. От них пошли собственники капитала. Третья ветвь, «правители», существовала уже в стае: вожаки должны были гасить внутренние ссоры и организовывать коллективные действия — охоту и войны.
В то же время, история человечества — это поток самоорганизации отношений со сменой идеологий, проповедующих права на владение собственностью и право на власть одних групп людей над другими. При этом в ходе истории последовательно сменялись права сильных, знатных, богатых и, наконец, пролетариев, допуская внутри элит каждого класса как диктатуру, так и демократию. Неизменным оставалось только творчество: накапливалась информация, усложнялись техника и труд, распространялось образование. Вот только мечты философов управлять государством так и не сбылись!
В конечном итоге возрастала экономика. За ней шла эволюция законов в сторону расширения прав и свобод, отражая включение в активную экономическую и общественную жизнь все большего процента населения. В схеме «управляющие» — «объект» они составили обратную связь, толкающую правителей на изменение идеологии, если они хотели удержаться у власти. Далеко не всегда этот процесс шел по восходящей, нарушение гармонии между управлением и объектом зачастую заканчивалось хаосом, или, по крайней мере, резким замедлением прогресса.
«Вертикальное» расслоение внутри сообществ на классы и группы, связанное с технологиями и идеологиями, сочеталось с «горизонтальным» распределением народов по планете в виде государств, организованных на базе наций, религий или просто на отношениях силы, богатства и техники. Оба принципа, дополняя друг друга, составили содержание геополитики: отношения государств и идей, а также тенденции всего человечества.
Выше я уже пытался упорядочить обзор идеологий, создав для этого систему показателей по распределению собственности, власти, информированности, морали и ценностей, жестко привязав все к координате исторического времени. Но этого было бы недостаточно. Нужно выделить еще одну, более важную координату — «энергетический потенциал», проявляющийся в развитии всех этих показателей, с добавлением военной силы. Время — важный фактор, но усилия важнее. Именно они определили неравномерность развития стран и зависели от энергии вождей, элит и общества. От пассионарности, сказал бы Л.Н. Гумилев. Впрочем, мне больше нравится «вызов и ответ» А. Тойнби: племя попадает в трудные обстоятельства, возникает вызов для жизни. Но находятся вожди, они выдвигают объединяющую идею, увлекающую людей на «ответ», на крайнее напряжение сил, идет тренировка ума и воли, общество как бы переходит на новый энергетический уровень. Начинается восхождение, вплоть до новой цивилизации. Энергия держится некоторое время, потом медленно иссякает. Все вместе: самоорганизация. Вполне физиологичное объяснение истории и дополнение Дарвина: творчество вместо мутаций, плюс тренировка и отбор.
