Как же происходит так называемое отгадывание мыслей на подмостках театров?
Уже не один десяток лет на подмостках второстепенных театров и балаганов даются представления так называемого ясновидения или отгадывания мыслей. Представления эти состоят в том, что на сцене находится отгадчица с завязанными глазами, а среди публики ходит ее индуктор, которому публикой показываются те или другие вещи, или он сам, проходя между рядами стульев и осматривая предметы, находящиеся в руках или в карманах у зрителей, опрашивает о них отгадчицу и обыкновенно без промедления получает верные их обозначения. В некоторых случаях для большей иллюзии индуктор держит отгадчицу за руку, но это ничуть не обязательно; по крайней мере на тех представлениях «ясновидения», которые видел я, дело обходилось без всякого посредничества. Заслуживает, однако, внимания то обстоятельство, что во всех случаях отгадывание может производиться лишь с одними и теми же индукторами-руководителями, чаще всего ближайшими родственниками отгадчицы или отгадчика. Нет надобности говорить о том, что эти представления «ясновидения» кажутся зрителям большой загадкой, причем мысль все время колеблется между двух возможностей: либо это фокус, либо дело идет о явлении, представляющем до сих пор еще не разрешенную научную загадку. За 1-е объяснение особенно говорит то, что опыты, как я уже упоминал, удаются лишь с одним и тем же лицом; но нельзя забывать, что заинтересованными лицами этому факту дается и соответствующее объяснение, а именно: «ясновидение» будто бы развивается путем воспитания и упражнения, а воспитание предполагает приспособление или привычку к одному лицу. Другое обстоятельство, говорящее в пользу 1-го же объяснения, – это то, что отгадчица или отгадчик обыкновенно не чувствуют после сеансов утомления, но и это обстоятельство заинтересованными лицами объясняется будто бы давно усвоенной привычкой к этим сеансам.
Либо это фокус, либо дело идет о явлении, представляющем до сих пор еще не разрешенную научную загадку.
Как бы то ни было, вышеуказанные явления оставались загадкой не только для широкой публики, но, по-видимому, и для науки, тем более что профессионалы, пользующиеся этими представлениями, имели все основания скрывать сущность самих явлений, обычно сильно заинтересовывающих публику, иначе, само собою разумеется, всякий интерес к ним должен ослабеть и обладатель «таинственной силы» вместе с этим, естественно, должен потерять свой заработок, а как велик последний, показывает сделанное мне одним из таких индукторов в интимной беседе заявление, по которому чистый гонорар в течение года от таких представлений определяется в 18 000 р.
Насколько загадочными кажутся эти представления для публики, показывает пример, что даже мужи науки, видевшие их, как мне неоднократно приходилось слышать, не находят для них другого объяснения, как допустив предположение, что имеют дело с чревовещанием; между тем этому объяснению противоречит уже то обстоятельство, что индуктор, в чем легко можно убедиться, даже стоя вблизи вас и будучи в то же время обращен к вам своим лицом, во время предложения вопросов отгадчице о ваших вещах не произносит ни одного лишнего слова, кроме задаваемых вопросов; при этом и губы его при ответах, даваемых отгадчицей, остаются неподвижными, в то время как отгадчица, произносящая громко названия вещей, двигает соответственным образом своими губами. Надо сказать, что нелегко и вообще подойти к выяснению этих представлений, ибо профессионалы по возможности устраняются от научной критики во избежание разоблачений, а если и допускают научный глаз к своему делу, то обычно лишь за деньги или для того, чтобы вызвать побольше сенсации в обществе, и, конечно, при этом все же умело скрывают сущность показываемых явлений. Этим, вероятно, и объясняется тот факт, что эти представления в большинстве случаев оставались вне поля научного исследования…
Свои опыты д-р Котик (коллега В. Бехтерева. – Ред.) предваряет следующим введением: «Гуляя как-то по улицам родного города Одессы, я натолкнулся на балаган со следующей вывеской: «14 лет девочка отгадывает все». Войдя туда, я увидел следующее. Стройная, хрупкая девочка, сидя с завязанными глазами на стуле и держа своего отца за руку, называла все предметы, которые публика давала отцу, или произносила слова, которые были написаны кем-либо на бумаге и передавались отцу. Заинтересовавшись этим явлением, я стал часто заходить туда и вскоре убедился, что имею дело не с фокусом, а с несомненной способностью девочки читать мысли своего отца. Тогда я постарался приобрести расположение этих людей, чтобы иметь возможность поставить опыты на научных основаниях и в присутствии других товарищей-врачей». Надо, впрочем, заметить, что, как показывают опыты, произведенные с С. Штаркер д-ром Котиком в его квартире, она может отгадывать и на известном расстоянии от ее отца, причем она оставалась с завязанными глазами, а в отдельных случаях и с заткнутыми ушами. Одни опыты в квартире д-ра Котика делались так, что отец оставался в той же комнате, где была и дочь, а в других они размещались в разных комнатах и между ними находилась плотно закрытая дверь.
«Гуляя как-то по улицам родного города Одессы, я натолкнулся на балаган со следующей вывеской: «14 лет девочка отгадывает все».
Нужно, однако, заметить, что первоначальные опыты с заткнутыми ушами и с разъединением отца и дочери по разным комнатам при разделении их плотной дверью или совсем не удавались, или удавались плохо, вообще представлялись малоубедительными; позднее же опыты, произведенные с разъединением отца и дочери по разным комнатам и с установлением контакта между ними путем проволоки, проводимой через дверную скважину, а затем и без проволоки, стали удаваться. Опыты с затыканием ушей ватой при завязанных глазах удавались в большей или меньшей мере, хотя и не всегда. Известно, впрочем, что затыкание ушей ватой не устраняет слуха, а только ослабляет его. На основании этих данных и некоторых других опытов автор в конце концов приходит к следующему выводу: «Мысль одного лица может передаваться и другому лицу посредством исходящих от центров речи 1-го N-лучей, которым принадлежит свойство возбуждать центры речи 2-го лица и вызывать в них соответствующие слуховые, образы».
К общей характеристике опытов д-ра Котика следует прибавить, что известная их часть производилась в присутствии товарищей-врачей, причем д-р Котик при описании опытов подчеркивает, что опрошенные им присутствовавшие товарищи не могли заметить во время опытов никакой сигнализации между отцом и дочерью; но, с другой стороны, при описании опытов он часто упоминает о скептицизме товарищей, из чего следует, что по крайней мере некоторые из них, видя всю обстановку опытов, не отрешились окончательно от своих сомнений в отношении доказательности самих опытов. Обращает на себя также внимание заявление автора о непризнании телепатических явлений «официальной» наукой, как будто наука может быть разделена на официальную и неофициальную.
При печатании вышеуказанной работы Н. Г. Котика я написал статью в том же «Обозрении психиатрии» под заглавием «Мысленное внушение или фокус?», в которой… привел и свои наблюдения над подобной же отгадчицей мыслей, молодой особой, которые мне удалось сделать во время моего путешествия за границей в Вене в апреле 1903 г. Обстановка отгадывания мыслей в этом случае была почти тождественна с той, которая применялась и в других подобных случаях и о которой я упоминал в начале этой статьи. Наблюдая за представлениями этой особы в то время, я не находил в них ничего такого, что бы давало возможность установить обман или фокус, и тем не менее повторяю, для решения вопроса о мысленном внушении крайне желательно не одно только установление факта, но и всестороннее изучение тех условий, при которых производятся самые опыты…
…надо было выждать, не появится ли на подмостках театров какой-либо профессионал, который… проделывал бы перед публикой опыты с отгадыванием мыслей. Случай к этому мне представился лишь весной 1916 г., когда в одном из летних театров на Невском пр. стало появляться объявление о «ясновидящей», отгадывающей мысли на расстоянии, с разными рекламными прибавлениями. Самые представления для меня, быть может, остались бы и неизвестными, если бы не предупредительная любезность нескольких лиц, которые, заинтересовавшись ими, сообщили о них мне по телефону, приглашая присутствовать на представлении.
В условленный вечер 10/VII я был в театре. Самое представление происходило при такой обстановке. Вышла на сцену девочка лет 11. Ей подставили стул, за спинку которого, стоя сзади него, она придерживалась рукой. Затем ей плотно завязали глаза белым платком. После этого отец ее стал ходить в рядах публики, наполнившей обширный зал театра, и, увидев предметы в руках того или другого лица или знаки, имевшиеся на платье, или узнав путем ощупывания вещи, находившиеся в кармане, заставлял девочку, находившуюся на сцене, путем вопросов говорить название этих предметов. Девочка тотчас же отвечала, называя громко и вполне безошибочно предметы, и причем большею частью с поразительной быстротой.
