– Федулаева, – не раздумывая, ответил Могила.
– Почему? Обоснуйте! – потребовала заведующая.
– Юрка – толковый доктор и хороший человек. Он справедливый, спокойный по натуре. Его уважают.
– А какие у него недостатки?
– Он застенчив. Это его единственный недостаток. Но на руководящей работе этот недостаток быстро пройдет. Во всяком случае, Федулаев никогда не станет рыть вам яму за вашей спиной…
– А Чугункин станет?
– Чугункина вы в старшие врачи не уговорите. Никогда.
– А вас? – улыбнулась заведующая.
Могила выдержал паузу, снова заинтересовавшись видом из окна.
– Уговорите, но не возьмете, – наконец-то ответил он. – И вы, Елена Сергеевна, прекрасно это знаете. Я же грубиян.
– Недостатки есть у всех, – заметила заведующая.
– Шестнадцатая бригада – вызов! Шестьдесят два – шестнадцать – вызов! – прогремел по коридору голос Люси Сиротиной, заглушая трель наладонника в кармане Могилы.
– Пусть наш разговор… – начала заведующая.
– Останется между нами! – докончил уже из коридора Могила.
После ухода Могилы Елена Сергеевна достала из ящика стола чистый лист бумаги и попыталась нарисовать схему расстановки сил на подстанции. Она любила составлять различные схемы – так ей лучше думалось.
Разделила лист на две равные части вертикальной чертой, правую половину обозначила знаком «плюс», а левую – знаком «минус», помедлила с минуту и начала заполнять чистое пространство инициалами.
«ДА», «Б», «Р», «Сф» сразу же отправились «налево». В недружелюбном к себе отношении старшего врача и докторов Бондаря, Рогачевской и Сафонова Елена Сергеевна не сомневалась. Разговор с Могилой только убедил ее в собственной правоте. После недолгого раздумья она добавила сюда же фельдшеров Сорокина, Малышкова и Кутяеву, но почти сразу же вычеркнула двух последних. Малышков дорабатывает до пенсии, ему не до интриг и подковерной борьбы, а Кутяева вряд ли может принять чью-то сторону. У таких, как она, только одна позиция: «против всех», другой быть не может.
В правой части оказалось гораздо больше сотрудников, чему Елена Сергеевна в душе порадовалась. Она быстро черкала ручкой, мысленно прикидывая, предполагая, взвешивая… Под конец остались три кандидатуры.
Доктор Жгутиков – аморфный и непонятный. Ни рыба ни мясо.
«Ну, его к черту!» – решила Елена Сергеевна и не внесла Жгутикова ни в один из списков.
Надежда Казначеева. Деловитая, аккуратная, лояльная. В хороших отношениях с Кочергиным, но так оно и положено старшему фельдшеру дружить со старшим врачом. Елене Сергеевне Казначеева скорее нравилась… Правда, пару раз она перехватывала не очень дружелюбный взгляд старшего фельдшера, но к чему толковать взгляды? Может быть, человек просто устал и торопился уйти домой. К тому же у нее неприятности – поговаривают, что арестованный водитель Ольшевский назвал Казначееву в качестве своего поставщика. Правда это или нет – пусть решают те, кому это положено по долгу службы. С учетом у Казначеевой все в порядке, Елена Сергеевна уже имела возможность убедиться в этом.
Поколебавшись, заведующая все же отправила старшего фельдшера «в оппозицию», повинуясь не столько рассудку, сколько интуиции.
Остался – он. Доктор Данилов. От него Елена Сергеевна с одинаковой вероятностью ожидала всего – и хорошего и плохого. Даже больше плохого, чем хорошего. Впрочем… Данилов ушел в «плюс», представить его заодно Кочергиным Елена Сергеевна так и не смогла.
«Если бы Вовка не был таким колючим…» – дала она волю мечтам и тут же спустила себя с небес на землю. Обвела все инициалы кружочками и начала соединять их линиями – прерывистыми и сплошными. Прерывистые обозначали прохладные отношения, а сплошные – дружески-приятельские. На середине своего занятия Елена Сергеевна поймала себя на мысли о том, что она пока еще слишком плохо знает своих подчиненных.
Разорванный на мелкие клочки лист отправился в корзину для мусора. Елена Сергеевна сняла трубку с аппарата, стоящего у нее на столе, и нажала одну из кнопок быстрого набора. Прыгунов ответил тотчас же, с первого звонка.
– Я слушаю.
– Здравствуйте, Борис Ефимович! Это Новицкая.
– Узнал, узнал. Ведь все мои думы только о вас, Елена Сергеевна…
По опыту совместной работы Елена Сергеевна знала, что чем мягче стелет Борис Ефимович, тем жестче в итоге придется спать. Таков уж был руководящий стиль Прыгунова – расслабить, успокоить и со всего маху врезать под дых. Подловато, но эффективно.
– Слишком большую ответственность свалил я на ваши хрупкие плечи…
– Не такие уж они и хрупкие, Борис Ефимович, – скромно и с достоинством ответила Новицкая. – Если вы мне немного поможете, то я справлюсь. Впрягусь и вытяну этот воз из болота.
– Я только за! – поддержал Прыгунов. – Что от меня требуется? Говорите! Повелевайте!
Елена Сергеевна слишком долго проработала с Прыгуновым, чтобы обманываться его показным демократизмом.
– Повелевать – ваша прерогатива! – заявила она. – На то вы и директор региональной зоны. Я могу только просить и убеждать.
– Так убеждайте же! – Борис Ефимович явно был в хорошем настроении.
– Не по телефону…
– Приезжайте. Я сегодня здесь до ночи – будем отмечать день рождение Владика.
Владик заведовал аптекой на шестьдесят четвертой подстанции и, по совместительству, как утверждали злые языки, был любовником Бориса Ефимовича, предпочитавшего суровую мужскую дружбу непрочным отношениям с женщинами.
– Прекрасно! Тогда я приеду к пяти, – Елене Сергеевне хотелось застать начальника в трезвом деловом виде, чтобы впоследствии он не смог бы отпереться от своих обещаний и переиграть оговоренное.
– Буду ждать!
О подарке Владику беспокоиться не пришлось. Еще в бытность свою старшим врачом, Елена Сергеевна взяла за правило держать наготове под рукой пару бутылок вина, бутылку водки, бутылку коньяка и две-три коробки конфет, преимущественно хороших. На всякий пожарный случай – внезапный визит кого-то из начальства, чей-то забытый день рождения, нежданный повод для праздника. Положив в пакет самую дорогую бонбоньерку, Елена Сергеевна добавила к ней бутылку красного вина. К Владику она относилась хорошо.
До отъезда оставалось еще много времени. Елена Сергеевна посвятила часть его анализу показателей, но вскоре почувствовала, что засыпает, убаюканная сопоставлением среднего время выполнения вызова без госпитализации со средним временем выполнения вызова с госпитализацией и сведением их в общее среднее время выполнения вызова. Посмотревшись в зеркало и оставшись довольна своей внешностью (в неполные сорок никто не давал ей больше тридцати – тридцати двух), Новицкая отправилась «в люди».
На кухне шло обсуждение недавнего приказа об организации работы постов «скорой медицинской помощи» при некоторых многопрофильных столичных стационарах.
Шестьдесят вторую подстанцию этот приказ миновал – честь организовать пост в «родной» сто шестьдесят восьмой больнице выпала соседям. Тем самым «поросятам», которыми руководила заведующая по фамилии Свиньина.
Но тем не менее приказ волновал пытливые умы и побуждал их к размышлениям и спорам, в которых, как известно, закаляется демагогия.
– Включить в район оперативной ответственности бригад постов, дислоцирующихся при многопрофильных стационарах улицы, предприятия, учреждения, общественные места и адреса проживания граждан, расположенные в пределах двух с половиной километров от места дислокации бригад, организуемых постов… – читал вслух доктор Саркисян и сразу же переходил к комментариям. – Что за чушь? С какого потолка они взяли себе эти два с половиной километра? Все равно – если у соседей будет стоять вызов, то и с поста ушлют к черту на рога! И вообще – какой в этом толк?
– Игорь, мы постепенно продвигаемся к тому, чтобы лечить в приемнике тех, кого привезли, – снисходительно пояснил Чугункин. – Это – супер-преемственность, квинтэссенция рационализма.
– Слова, пустые слова! – горячился Саркисян. – Ты мне суть объясни. Смысл! Зачем полусуточная бригада должна базироваться не на подстанции, а на территории стационара? Пост на МКАД – это я еще понимаю, хотя и от такого поста толку мало! Но в стационаре?
