В.Г.ДМИТРИЕВ
ПО СТРАНЕ ЛИТЕРАТУРИИ
Художники:
ТАТЬЯНА И БОРИС СОНИНЫ
История русской литературы, книгопечатания, периодики изобилует фактами, малоизвестными широкой массе читателей.
Факты эти связаны как с выдающимися деятелями русской культуры, так и с лицами, сыгравшими в ней менее значительную роль, но все же оставившими свой след.
Рассказать в кратких очерках о некоторых эпизодах из их жизни, о судьбах некоторых литературных произведений — такую задачу поставил перед собой автор.
Материалы для этого собраны по крупицам в архивах, в отделах редких книг наших библиотек, в подшивках старых газет, в комплектах не менее старых журналов. Использованы труды историков, литературоведов, библиографов, сведения о книгах, когда-то запрещенных цензурой. Автор держал в руках записную книжку Вольтера, изучал воспоминания современников, высказывания критиков, письма и автобиографии писателей, до сих пор не переведенные на русский язык книги и статьи.
Если вас интересует история литературы, если вам хочется порыться в «лавке древностей», заглянуть в редкие книги, познакомиться с некоторыми малоизвестными русскими писателями, поэтами и издателями, узнать, кто был автором ряда произведений, вышедших анонимно, выяснить подоплеку некоторых эпиграмм и литературных мистификаций — то приглашаю вас, читатель, совершить со мной путешествие по стране Литературии, которой нет на географической карте, но страна эта густо населена книгами, их авторами, их героями.
Наши предки не меньше, чем мы, любили сборники всяких поучительных изречений и афоризмов — доступный источник житейской мудрости. Задолго до изобретения книгопечатания такие рукописные сборники имели хождение на Руси. Одной из первых нравоучительных хрестоматий была «Пчела» — перевод греческого сборника под тем же названием, составленного в XI веке монахом Антонием, который положил в его основу сборники изречений, составленные еще раньше, в V—VI веках.
Название этой рукописной книги имело фигуральный смысл: как пчела собирает нектар с различных цветов, так и здесь были собраны цитаты из разных авторов — и античных и христианских.
До нас дошло более двух десятков русских, точнее — церковнославянских «Пчел», древнейшая из которых появилась в начале XIII века. Рукописи эти неодинаковы: некоторые переведены не с греческого, а с болгарского или сербского, но содержание почти одно и то же.
Академик М. Н. Сперанский указывает, что «Пчелы» пользовались большой популярностью потому, что представляли собою сборники назиданий не только христианско-нравоучительного, но и житейского характера, «притом изложенных в форме легко усвояемых изречений, разнообразных по содержанию, основанных в значительной своей доле на писаниях лиц, пользовавшихся авторитетом и славою великих учителей».
Действительно, во всех «Пчелах» приводятся, с указанием авторов, довольно обширные рассуждения, максимы и сентенции из Сократа, Платона, Демокрита, Демосфена, Аристотеля, Геродота, Фукидида, Феокрита, Пифагора, Диогена, Эпиктета, Эсхила, Софокла, Менандра, Плутарха и других греческих мудрецов, историков и философов, не говоря об отцах церкви — Иоанне Богослове, Иоанне Златоусте и других.
«Пчелы» — сборники тематические: каждая глава посвящена какой-нибудь одной теме. Есть темы: «О житейской добродетели и о злобе», «О мудрости», «О чистоте и целомудрии», «О мужестве», «О правде», «О лжи и клевете», «О дружбе и братолюбии», «О власти», «О богатстве и убожестве» (т. е. бедности), «О любомудрии (т. е. философии.— В. Д.) и учении детям», «О ярости и гневе», «О молчании и тайне», «О пьянстве», «О трудолюбии», «О клятве», «О тщеславии», «О красоте», «О смерти», «О благородии и злородии», «О старости», «О юности», «О памяти», «О терпении», «О законе», «О безумии», «О ненависти», «О женах», и т. д.
В главе о пьянстве читателя предупреждают: «Егда сядешь на пиру, то первую чару вспиешь в жажду, вторую в сладость, третью во здравие, четвертую в веселие, пятую в пьянство, шестую в бесчестье, а последнюю в горькую смерть. Не буди винопийцеи, всяк бо пьяница обнищает».
Главы «О любви» в «Пчелах» нет, но зато немало места уделено порицанию женщин, описанию их коварства и всяческих хитростей. Вот что Иоанн Златоуст пишет о злых женах:
«Что такое есть злая жена? Око диавола, торг адов, подобна есть перечесу: всюду болит и везде свербит. Воевода неправедный, стрела сатанина, уязвляет сердца юных и старых в несытное блуждение».
В беседе с сыном отец так описывает женщину: «Прехитро себя украшает, приятные сандалии обувает, и вежды свои ощиплет, и духами учинит, и лице и выю валами повапит (т. е. набелит белилами.— В. Д.), и черности в очесех себе украсит. Когда идет, ступает тихо, и шею слегка обращает, а зрением умильно взирает, уста с улыбкою отверзает и все составы к прелести ухищряет, и многие души яко огнепальными стрелами устреляет, яко ядом зловонным, видением своим юных убивает».
В другом месте: «Ничтоже есть подобное на земле жене злоязычной. Всего злее злая жена. Аз видах аспиды неукротимы укротишася, и лвове, и единорогове, и медведи укротишася, а злая жена никогдаже укротится. Лучше железо варити, нежели злую жену учити».
Здесь на полях одной из «Пчел» каким-то читателем сделана пометка: «Истинно так, и аз сие познах».
К чести древнегреческих философов, это не их взгляды, а взгляды монахов — «отцов церкви», которые относились к женщинам со злобой аскетов. Любая женщина для них — исчадие дьявола. Ехидство женского пола они доказывают примерами из священного писания и древней истории: «Жены ради Адам из рая изгнан бысть...» Не забыты ни Далила, ни Иродиада, ни жена Пентефрия; жены погубили царей Давида, Соломона... Словом, глава «О женах» всячески их осуждает и бранит.
Многочисленность найденных «Пчел» говорит не только о популярности этого литературного жанра, одного из древнейших, но и о том, что грамотность на Руси в незапамятные времена была распространена довольно широко.
«ПРОХЛАДНЫЙ ВЕРТОГРАД»[1]
Среди памятников древнерусской письменности особое место занимают лечебники и травники (иначе — зельники, от слова «зелье»), содержащие сведения о лечении некоторых болезней, о целебных свойствах различных растений и веществ.
Первые медицинские познания были занесены на Русь из Греции вместе с христианской религией; уже в XI—XII веках латинские и греческие, а также сербские и болгарские медицинские сочинения переводили на церковнославянский язык. Но врачебное дело на Руси смогло получить развитие лишь после свержения монголо-татарского ига. Вначале приглашали лекарей из-за границы, переводили лечебники с польского и немецкого.
В XVII веке к числу наиболее полных и распространенных лечебников принадлежала «Книга, глаголемая (т. е. называющаяся.—В. Д.). Прохладный Вертоград, избранная от многих мудрецов о различных врачевских вещах, ко здравию человеческому пристоящих». По ней учились в первой русской школе лекарей, учрежденной царем Алексеем Михайловичем. Как пишет автор исследования «Русские врачебники» Л. Змеев (1895), ученики этой школы, «уходя на свои харчи (т. е. окончив ее.— В. Д.), разнесли «Прохладный Вертоград» по Руси, где кому пришлось добывать себе корм». Поэтому до нас дошло около сотни экземпляров «Вертограда», большей частью рукописных. Основой для него послужил перевод немецкого лечебника «Hortus amoenus»[2], сделанный подьячим Земского приказа Андреем Никифоровым в 1672 году.
Это было в свое время одно из самых популярных на Руси медицинских сочинений, где сведения излагались в систематическом порядке. Большая часть 340 главок «Вертограда» посвящена описанию целительных свойств различных растений, продуктов питания, минералов и других веществ и рассказывает об их применении в гигиенических и врачебных целях. Приведем несколько примеров, характеризующих тогдашний уровень медицинской науки.
О меде: «Мед имеет силу многу и угоден бывает к лекарству от многих болезней: на раны смрадные способляет, очам затмение отдаляет, живот облягчает, кашляющим помогает, ядовитое укушение лечит, легким и всем суставам внутренним несказанное есть лекарство».
О куриных яйцах: «Белок яичный кладут в лекарство на всякое боление, где гноение и всякие раны подкожные. Яичный белок холодит, а желток согревает».
О пшенице: «Пшеница есть пристоящая пища естеству человеческому. Хлеб пшеничный питательнее ржаного и пристоит его ясти нездоровым людем, понеже силу подает и добрые крови творит».
О собаке: «Собака, языком своим лижучи, и чужие раны лечит».
О голубе: «Голубь убитый, горячий, приложен на всякое ядовитое укушение, пособляет».
О цапле: «Кто молодую чаплю ест, тому очи болеть не станут. Пупок чаплин против всякого яду пособляет».
