Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования

Итак, благодаря информации знакомых и друзей Шолохова стал известен еще один адрес Михаила Александровича Шолохова в Москве. Квартира на втором этаже дома 14/2 на Тверской – это дом № 2 в Георгиевском переулке. Известен его друг, «домоуправ Лева», о котором рассказала Мария Петровна Шолохова. Им был Леон Галустович Мирумян (Мирумов). Известен и «Витька с Тверской» – Виктор Гаврилович Оганьян.

Сообщения, полученные от бывших жильцов дома в Георгиевском переулке, на мой взгляд», достоверные и интересные, не до конца отвечают на вопрос: где жил Михаил Шолохов в Москве в 1925–1926 годах? При всей неприхотливости молодого писателя трудно допустить, чтобы он долго обитал в темной комнате.

Вполне вероятно, что, вернувшись в конце 1924 года в Москву один, без жены, Михаил Шолохов первым делом направился по известному адресу к другу, остановился у него и какое-то время, может быть, даже несколько месяцев, ютился в темной комнате. Но так долго продолжаться не могло…

И когда, казалось бы, вопрос, заданный со страниц газеты, повис в воздухе, не находя ответа, пришло известие от жителей другого дома, коренных москвичей, некогда живших на 1-й Мещанской улице, за несколько километров от Тверской и Георгиевского переулка.

На 1-й Мещанской улице три дома принадлежали богатому семейству купцов Баевых. Для них известный архитектор В.И. Чагин выстроил рядом с Нобилковским коммерческим училищем представительный дом, после революции заселенный новыми пролетарскими жильцами, перегородившими старые большие помещения. Так образовались коммунальные квартиры.

Из письма врача Александры Тимофеевны Ларченко, бесед с ее сестрами, а также Зоей Николаевной Ларченко вырисовывается такая картина.

Одну из комнат в квартире на первом этаже в той стороне дома, окна которой выходили во двор, на конюшню, занимали братья Ларченко. Приехали в Москву они из Смоленской губернии с мечтой учиться. Старший брат по имени Тимофей. Младший – Алексей. Последний – 1904 года рождения, на год старше Михаила Шолохова. Учился Алексей на рабфаке Московского университета, потом поступил на факультет, где изучал историю, философию, увлекался литературой, печатался в газете «Беднота», журналах. Увлекался литературой и старший брат Тимофей.

По-видимому, знакомство братьев с Михаилом Шолоховым состоялось в общежитии рабфака имени М. Покровского, которому посвящен первый фельетон писателя. Вернувшись в Москву в конце 1924 года, Михаил Шолохов, встретившись с товарищами по рабфаку в одной из редакций, очевидно, получил приглашение жить у них. Вот что пишет А.Т. Ларченко: «Шолохов М.А. в 1925–1926 годах жил на 1-й Мещанской улице, дом 60. Снимал комнату у Ольги Котковой (нет в живых). Дом теперь по проспекту Мира. В 1965–1966 годах жильцов выселили. Правую половину дома (по проспекту) занимает посольство. Левую половину дома – учреждение. Вот в этой половине на первом этаже многонаселенной квартиры и жил М.А. Шолохов. Мой отец Ларченко Тимофей Прокопьевич (нет в живых) работал в домовом комитете, а дядя Ларченко Алексей Прокопьевич (нет в живых) сотрудничал в газете «Беднота». Они жили в этой квартире и дружили с М.А. Шолоховым.

Из рассказов отца:

М. А. Шолохов жил один, домашнее хозяйство вела Ольга Коткова. Писал «Тихий Дон». Была собака. Отец в этом доме жил с 1925 года».

Вот что сообщила в устной беседе автор этого письма:

– Отец мой писал под псевдонимом Амшарин, дядя – под псевдонимом Барутан. Дядя Алексей бросил журналистику, ушел из «Бедноты», окончил после университета другой вуз – технический, продвинулся по службе, занимал высокие посты, но всю жизнь говорил мне: «Зря ушел из «Бедноты»»… Мой отец тоже не стал литератором, окончил вуз, назначался директором института, занимал высокие министерские посты.

– Почему вы пишете, – задал я вопрос Александре Тимофеевне, – что Михаил Шолохов писал именно «Тихий Дон»?

– Мне отец об этом рассказывал не один раз. Именно роман, а не рассказы. Его настольной книгой был в те дни роман Льва Толстого «Война и мир». Будучи дома, Шолохов проводил все время либо над сочинением, либо за чтением «Войны и мира».

Поначалу Михаил Шолохов жил в одной комнате с братьями Ларченко, испытывал нужду, спал на одном диване с Алексеем, с ним особенно был дружен. Алексей подарил Михаилу Шолохову собаку. Шолохов придумал для нее оригинальное имя – Аллар.

Оно образовалось из двух сокращений слов: Ал – от имени Алексей, Лар – от первого слога фамилии Ларченко…

Поначалу жил Михаил Шолохов очень скромно, я уже говорила: спал на одном диване с Алексеем. Потом дела пошли лучше, снял в этой же квартире комнату у Ольги Котковой, работницы фабрики, как мне помнится. Она готовила ему обеды, прогуливала собаку, одним словом, заботилась, вела хозяйство. Позднее, в старости, когда Ольга Коткова болела, мой отец советовал ей обратиться за помощью к Шолохову, но она не стала этого делать.

Вот что рассказала об Алексее Ларченко его жена Зоя Николаевна:

– Стихией Алексея Ларченко была литература, он всю жизнь писал поэмы, романы, но ничего не издал. Вставал первым, часов в пять утра, и до начала службы часа два-три писал.

Получив образование в университете, Алексей Ларченко преподавал философию, вдруг бросил первую специальность, поступил в Горный институт, окончил его, защитил кандидатскую диссертацию, стал геологом. До войны его назначили ректором геологоразведочного института имени Орджоникидзе. В 1941 году, эвакуировав институт на восток, Алексей Ларченко отправился в военкомат с просьбой отправить его на фронт. Его послали учиться в военно-политическую академию. После учебы – фронт. Был заместителем начальника политотдела армии. После войны занимал должность заместителя начальника Главсевморпути.

Жизнь прожил интересную, – заканчивает Зоя Николаевна Ларченко, – все написанное мужем храню. Скончался он в 1976 году.

Спрашиваю:

– Что за собака была, которую Алексей Ларченко подарил Шолохову?

– Хорошая породистая собака, сеттер.

Вот такая картина жизни Михаила Шолохова в Москве вырисовывается из воспоминаний А. С. Ларченко, трех ее сестер, матери, а также 3. Н. Ларченко. Я их всех также считаю свидетелями со стороны ответчика…

«Живя в Москве, обдумывая планы на будущее, писатель продолжает сочинять рассказы. И тогда же у Михаила Шолохова рождается новый большой замысел, кристаллизуется план «Тихого Дона», тот самый, что и был реализован…» – это слова Николая Гришина.

Какие есть тому свидетельства? В начале 1926 года, будучи в Москве, он поделился с редактором «Журнала крестьянской молодежи» самым сокровенным.

– Задумал я писать большое полотно, только, брат, условия мои ни к черту: в каморке теснота, скоро жду прибавления семейства – ни жить с ребенком, ни работать тут нельзя, хочу уехать… Только чем жить буду, вот вопрос…

То, что писатель весной 1926 года жил в Москве, подтверждается важным документом-письмом, отправленным 6 апреля на Дон казаку Харлампию Ермакову, послужившему прототипом образа Григория Мелехова. Письмо это найдено известным шолоховедом К. Приймой в одном из ростовских архивов (по его словам – в архиве местного КГБ) и опубликовано. Текст, в частности, гласит:

«Уважаемый тов. Ермаков!

Мне необходимо получить от Вас дополнительные сведения относительно эпохи 1919 г.

Надеюсь, что Вы не откажете мне в любезности сообщить эти сведения с приездом моим из Москвы. Полагаю быть у Вас в мае-июне с. г…».

На конверте обратного адреса нет. Есть штемпель московского 9-го почтового отделения, обслуживавшего тогда, как и теперь, центр столицы, в частности – Георгиевский переулок. Судя по тому, что Шолохов собирался быть на Дону через месяц-два после написания письма, он не спешил; в Москве у него было постоянное жилье.

Вопрос К. Приймы: «Где же, когда и как начата была работа над «Тихим Доном»?» – Шолохов переадресовал (было это в ноябре 1974 года) находившейся рядом жене: «Может, ты припомнишь, с чего и как начался «Тихий Дон»?». И вот что она вспомнила:

– Весной двадцать шестого года, должно быть, до отправки этого письма к Ермакову, Михаил Александрович и говорит мне: «Знаешь, дорогая, рассказы – это лишь разбег, проба сил… А хочется мне написать большую вещь – роман. Хочу показать казачество в революции. План уже придуман. Надо приступать к работе. Так что поедем домой, Маша… Там легче будет дышать и писать».

Что следует из всех приведенных свидетельств очевидцев – Н. Гришина, Н. Сгальского, Марии Петровны, а также из письма М.А. Шолохова Харлампию Ермакову? А то, что именно в Москве у Михаила Шолохова созрело решение приступить к работе над романом «Тихий Дон».

Однако требуется сделать еще одно уточнение, на этот раз к публикации К. Приймы. Весной 1926 года в Москве с трехмесячным первенцем на руках Мария Петровна быть не могла, она факт своего пребывания в Москве то время категорически отрицает.