Чарлз Диккенс, сентиментальный сатирик
Он родился в Лэндпорте, предместье Портсмута, в семье чиновника морского ведомства, в 1812 г. А когда ему было десять лет, семья переселилась в Лондон. Отец будущего писателя Джон Диккенс, мелкий клерк, любивший поразвлечься, не устоял перед соблазнами столицы и вскоре угодил в долговую тюрьму. Не имея средств, чтобы платить за жильё, мать Чарли поселилась в той же тюрьме, а сам мальчик жил неподалёку с сестрёнкой Фанни. Он был слаб здоровьем. Любимым его занятием в детстве было чтение. Он мечтал о карьере актёра. Но вынужден был поступить на фабрику ваксы «Уоррен» и зарабатывать на хлеб, получая 6-7 шиллингов в неделю. «Я так глубоко сберёг в своём сердце воспоминания о своей заброшенности, своём бессилии! — писал он много лет спустя об этом времени. — Всё существо моё было так переполнено сознанием обидных несправедливостей, жертвой которых я был в ту эпоху, что даже теперь ненавистный призрак позорного детства всё ещё посещает меня и повергает в трепет».
Когда дядя Чарлза получил после смерти матери небольшое наследство, он выкупил брата из тюрьмы. У Чарлза появилась возможность учиться. Но проучился он всего до четырнадцати лет. А потом сделался секретарём при адвокатуре, параллельно изучая литературу в Британском музее и обучаясь стенографии. Трудности обучения этой премудрости он после изобразил в романе «Дэвид Копперфилд».
Вскоре Чарлз стал репортёром при парламенте и с 1833 г. начал печатать свои материалы в газетах.
К этому времени он уже испытал первые сердечные муки. Семнадцатилетним юношей влюбился в восемнадцатилетнюю красавицу Мэри Биднелл, которая в течение четырёх лет довольно жестоко играла с ним, пока гордость не заставила Диккенса прекратить ухаживания. С тех пор он стал скрывать свои любовные чувства. Но не другие эмоции, в проявлении которых он был всегда до вульгарности непосредствен, оправдывая значение своей фамилии[2].
В 1834 г. он впервые подписался псевдонимом «Боз». Так в семье Диккенса в шутку звали, вслед за одним из маленьких персонажей «Векфильдского священника» О. Голдсмита, младшего брага Чарлза, Огастаса[3].
Под этим псевдонимом и были изданы впоследствии первые очерки писателя. Они представляют собою картину жизни большого города во всей её сложности. Вместе с автором читатель бродил по улицам Лондона, попадая то в больницу, то в магазины, то на рынки, то в суд или тюрьму. Перед ним проходили богатые денди и нищие бродяги, светские жеманницы и проститутки, торговцы и чиновники. Вскоре один из журналов пригласил Диккенса для написания подтекстовок к юмористическим картинкам художника Р. Сеймура о похождениях членов охотничьего клуба. Их совместная работа имела большой успех у читателей. Вскоре, однако, Диккенс стал выходить на первое место в авторстве. Или он сам так считал. Во всяком случае, известно, что между ними произошёл разговор, при котором, как полагает известный английский литературовед Хескет Пирсон (1878—1964), «тщеславие художника было уязвлено, его достоинство глубоко задето». Ведь идея «комикса» принадлежала ему! На следующий день Сеймур взялся было за работу. Но через какое-то время вдруг выбежал в сад и застрелился. Трудно сказать, испытывал ли Диккенс по этому поводу угрызения совести. Но проблема поиска нового иллюстратора встала со всей очевидностью. Тогда-то впервые судьба столкнула двух великих современников, Диккенса — и Теккерея, который в ту пору был мало известен своими литературными опытами, зато популярен как автор карикатур. Диккенс отверг эскизы Теккерея, отдав предпочтение молодому художнику Х. Н. Брауну, который и разделил с ним дальнейший успех.
Так родился первый роман Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837).
Главный герой романа — м-р Пиквик, добрый и наивный, доверчивый и жизнелюбивый, часто попадает в разнообразные комические ситуации. Но он честен и благороден. Обаятельны и его товарищи: сентиментальный Тапмен, влюбчивый поэт Снодграсс, трусоватый горе-спортсмен Уинкл. Резонёром, то и дело опускающим чудаковатых господ на реальную почву, выступает слуга Пиквика Сэм Уэллер, человек изворотливый, острый на язык и не унывающий в любых жизненных ситуациях.
Этим персонажам противостоят пройдоха Джингл, хитрая интриганка миссис Бардл, но ещё более — те, кто олицетворяет государственную систему: крючкотворы и взяточники Додсон и Фогг, стараниями которых Пиквик оказывается в долговой тюрьме. Так уже в этом первом произведении Диккенс набрасывает эскиз мрачной картины страшного заведения, знакомого ему по заключению в нём отца, — картины, во всей неприглядности обрисованной впоследствии в «Крошке Доррит». Осмеянию автора подвергается и система выборов, с которой он как журналист был хорошо знаком. «Да, есть в жизни тени, — сказал по этому поводу сам Диккенс, — но тем ярче свет». И действительно, преобладают в книге светлые тона и мягкий юмор. Персонажи её полюбились читателям. «Жирный парень» стал именем нарицательным и вошёл в словарь английского языка, а, кроме того, в медицине благодаря ему появилось понятие синдрома Пиквика для определения людей тучных и сонливых.
И всё-таки «Пиквик» был всего лишь пробой пера. Гораздо ярче контраст между добром и злом обозначился в «Оливере Твисте», начатом в том же 1837 г. Здесь встают перед нами ужасы существования бедноты в работных домах, грязь и нищета, уголовный мир столицы, которым противопоставлен Оливер — юная чистая душа, не утратившая своей добродетельности от соприкосновения со скверной.
Преступники, маньяки, палачи, пытки, всякого рода ужасы и кошмары всегда вызывали у Диккенса огромный интерес. Может быть, потому так парадоксально обаятелен содержатель воровского притона еврей Фейгин, образ которого некая мисс Элайза Дэвис сочла оскорблением нации, о чём и написала Диккенсу.
Парадоксально и то, что своё имя этот персонаж получил от милого парнишки, который был другом Диккенса на фабрике ваксы.
«Утончённый читатель всполошился, — отмечал Пирсон, — Певец „низкой“ жизни! Такой Диккенс их не устраивал». Теккерей счёл, что Диккенс не имел права «изображать этих типов интересными, привлекательными. Не следует потакать нездоровым прихотям читателя, давать волю собственному болезненному воображению и потчевать общество такой чудовищной стряпнёй». В отличие от Пирсона, нам эти нападки Теккерея не кажутся «поразительными»: несмотря на то, что со времени их знакомства между ними установились приятельские отношения, едва ли он забыл недавнюю обиду! С другой стороны, и Диккенс едва ли простил собрату по перу один из самых резких отзывов на своё новое произведение...
Так или иначе, уже в следующем, 1838-м, году Теккерей напечатал свою повесть «Кэтрин», героиня которой, выросшая в воровской среде, становится воровкой и убийцей: ни симпатичных персонажей вроде Фейгина, ни идеальных героев наподобие Оливера Теккерей не желал видеть в преступном мире...
Издатель Джордж Хогарт, напечатавший «Очерки Боза» в «Evening Chronicle», однажды пригласил их автора к себе домой. Диккенс быстро завоевал симпатии жены и дочерей Хогарта. И уже через год женился на его старшей дочери Кэт. Она была миловидна, не слишком умна. Но Диккенсу нужно было, чтобы его любили. И после размолвки с Мэри Биднелл особенно важно — чтобы его любили больше, чем любил он сам. Впрочем, Чарлз был ласков и внимателен к супруге. Но по-настоящему сердце его вспыхнуло вновь лишь осенью 1836 г., когда в их доме поселилась пятнадцатилетняя сестра Кэт, Мэри Хогарт. Диккенс боготворил её. Она бывала с ним в театре, на официальных приёмах, дружеских вечеринках. А в мае следующего года скоропостижно умерла.
Долгое время он был не в состоянии работать, тем более что из-за переживаний, связанных со смертью сестры, у Кэт произошёл выкидыш. Но вот до Диккенса доходят вести о том, что в йоркширских школах беспощадно истязают детей. Он отправляется в Йоркшир. Действительность превосходит все описания. Получены документы, доказывающие вопиющие порядки этих заведений. И в 1839 г. Диккенс потряс общество романом «Николас Никлби». Цель была достигнута: уже через год все «экономические» школы Йоркшира были закрыты то ли судом, то ли самими владельцами. А прототип изувера Сквирса — директор «Бауз Акэдэми» Шоу разорился и вскоре умер. Справедливости ради, отметим, что наряду с садистами-наставниками пострадали и ни в чём не повинные учителя, оказавшиеся на улице. Между тем, и мать Диккенса имела причину обидеться на сына, изобразившего её в образе миссис Никльби: видимо, Чарлз не смог простить, что она была против того, чтобы он оставил работу на фабрике ваксы, и только неожиданная твёрдость отца избавила его от этой унизительной службы. Но, к счастью, миссис Диккенс не узнала себя в этом шарже.
