Но и спустя полтора века этот роман Теккерея заставляет читателя задуматься над жизнью, и вечными качествами человека, его чувствами, и проблемами людских взаимоотношений, и общественного устройства...
В 1855 г. «Блэквуд Мэгэзин» поместил ряд статей о Диккенсе, Теккерее и Булвер-Литтоне, после чего провёл нечто вроде опроса читательского мнения, чтобы вручить одному из них пальму первенства. В определённый момент перевес был на стороне Теккерея, но потом чаша весов склонилась в сторону Булвер-Литтона. Сам Теккерей считал, что наиболее талантлив из них Диккенс, но тому повредила слава, и критики решили не идти на поводу у массового читателя.
И всё же в 50-е годы слава самого Теккерея огромна. Влиятельный критик Мэтью Арнолд называет его «ведущей силой страны».
Интересно наблюдение В. Ивашёвой: «Если Диккенса <...> читали широчайшие круги английского общества (практически это означало различные круги „среднего класса“), то Теккерей постепенно становился ведущей литературной силой в представлении многих писателей, критиков, учёных, иными словами — в представлении интеллигенции».
«Восхитительно! — писал поэт А. Теннисон о „Пенденнисе“, „Ньюкомах“ и „Эсмонде“. — Они так зрелы! Но наши дни так полны фальшивой сентиментальности, что, как говорил Теккерей, невозможно обрисовать человека таким, каким он должен был бы быть».
Последнее законченное крупное произведение Теккерея — роман «Виргинцы» (1859) — своеобразное связующее звено между романами о современности и «Эсмондом», события которого отдалены от новой книги почти на полвека.
Роман вырос из датированного 1778 г. предисловия к «Эсмонду», написанного в 1852 г. от лица дочери полковника Эсмонда, Рэйчел, родившейся в Америке.
«Интересно, — писал Теккерей в 1853 г., — получится ли когда-нибудь из этого предисловия повесть?»
К написанию «Виргинцев» он приступил четыре года спустя. Это был нелёгкий труд. В это время писателя одолевала болезнь почек, и он часто работал в постели. Тем не менее, «Виргинцы», пожалуй, наиболее увлекательный из его романов. Здесь естественно сочетаются черты семейной хроники и авантюрный сюжет, подлинный, но не тяжеловесный, историзм и, конечно, авторские отступления о неизменности человеческой психологии и людских отношений, точные и изящные, без тени навязчивого морализаторства. Г. Шейнману «кажется, что автор и не озабочен тем, чтобы как-то привлечь и увлечь читателя. О чём бы он ни писал, он создавал прежде всего картины нравов, вновь и вновь размышляя над жизнью, над общественным бытом, над привычными чувствами людей, над властью среды и обстоятельств». Непонятно, почему Шейнман полагает, будто эти размышления не привлекательны для читателя. Эти-то строки не только обеспечивают хронологическую связь этой «Виргинцев» с «Пенденнисом» и «Ньюкомами», но создают органический сплав истории и современности — не только дня поколения Теккерея, но и для нынешнего читателя.
«Отступления, которых в „Виргинцах“ необыкновенно. много, — считала В. Ивашёва, — утомляют повторением мыслей, многократно встречавшихся в предыдущих книгах писателя».
Утомившие Ивашёву повторяющиеся размышления мудрого аналитика бытия свидетельствуют о том, что до конца своих дней этот глубокий мыслитель мучительно искал ответов на волновавшие его вопросы земного существования. Он не нашёл этих ответов. Ибо — как совершенно ясно сейчас, спустя полтора века — вопросы, над которыми Теккерей задумывался, неразрешимы. Но величайшая заслуга этого человека в том, что он своими раздумьями доказал непреходящую необходимость задаваться ими.
Как и «Эсмонд», «Виргинцы», прежде всего, семейная хроника. Герои романа Джордж и Генри — потомки Генри Эсмонда и одновременно предки Уоррингтона из «Пенденниса» и «Ньюкомов». Этот род ведёт начало от сына английского баронета, за которого вышла замуж Рэйчел.
Повествование разветвляется на две во многом самостоятельные истории. Два брата-близнеца на собственном опыте постигают законы и нравственные основы жизни.
Как и Диккенс, Теккерей не верил в смысл бурных социальных катаклизмов. «Я не вижу конца рассуждениям о собственности и труде, — писал он матери. — Я не верю ни в коммунизм, ни в социализм, ни в Луи Блана». И в другом письме к ней же: «Наши современные литераторы заняты, как бы повинуясь внутреннему импульсу, развинчиванием гаек, скрепляющих ветхое здание нашего общества, готовя его к Большому Расколу (for the Smash). Я получаю удовольствие, выполняя свою скромную роль в том же деле и произнося разрушительные истины весело и добродушно». (В. Ивашёва пыталась противопоставить эти высказывания друг другу, тогда как, на наш взгляд, они только дополняют друг друга.)
Для писателя частная жизнь важнее, чем все внешние по отношению к ней события, в которые человек бывает втянут обстоятельствами. Он уверен, что «бывают такие столкновения, которых не признаёт сердце», что герои «не поссорятся, несмотря на все эти смуты».
Потому братья и после войны остаются друзьями, и висящие крест-накрест шпаги на стене их дома символизируют неразделимую связь Джорджа, воевавшего на стороне британской короны, и Гарри, сражавшегося за независимость США. Более того, разбросав родных братьев Уоррингтон по разным лагерям, Теккерей подчеркнул братоубийственную природу войны. Близнецы, с их общеизвестной естественной взаимной любовью и привязанностью, символизируют нерасторжимое единство кровных связей, приоритет семейных уз над внешними событиями и политическими взглядами, вне зависимости от общественного мнения об одном или другом члене семьи.
Теккерей, как нам кажется, намеренно отодвигает войны в Европе и Америке на второй, третий план, подчёркивая, что они интересуют его лишь постольку, поскольку влияют на судьбы отдельных людей. «Я человек мирный и мало знаком с деталями военной практики, а потому думаю не столько о вступивших в бой отрядах, сколько об отдельных людях, из которых они состояли. Гвардеец Джек и пехотинец Ла-Тюлип встретились лицом к лицу и стараются размозжить друг другу головы. Отлично! Их заставляет так поступать если не Небо, то, во всяком случае, какая-то другая посторонняя сила. Но какое дело до этого девушке с Тауэр-Хилл, бросившейся на шею Джеку перед его отъездом, или девушке из Кемпе, подарившей французскому пехотинцу глиняную трубочку и табакерку перед тем, как он отправился в роковой поход? За какие грехи должны страдать бедные нежные сердечки? Я описываю не армию, а оставшихся на родине близких ей людей».
Друзья-канадцы пишут Гарри Уоррингтону, что франко-английская война не сможет помещать их дружбе. На этой войне Джорджа Уоррингтона спасает от занесшего над ним нож индейца-союзника француз де Флорак, с которым он в Квебеке дрался на дуэли.
Переводчик и комментатор «Виргинцев» Ст. Вольский сетовал на то, что в романе не переданы неповторимость исторического момента и своеобразие изображаемых им людей той эпохи. Но Теккерея не занимает особенность того или иного поворота истории. Он толкует о явлениях, казалось бы, заурядных, но из этих незначительных событий, повседневных радостей, печалей, треволнений объективно складывается человеческая жизнь. И для писателя, похоже, на этой будничности зиждились вопросы вечные, всечеловеческие: добра и зла, любви и ненависти, мировоззрения и морали.
«Америка взбунтовалась и победила метрополию». Весьма характерно, что эта фраза значительно предваряет рассказ о Войне за независимость. Она относится к разрешению вопроса семейной иерархии между вульгарной и наглой юной американкой — леди Лидией Каслвуд и авторитетной тётушкой её мужа — старой баронессой Бернштейн. Так зовут в «Виргинцах» Беатрис из «Эсмонда». Здесь это образ не менее живой: умная, язвительная, циничная и сентиментальная старуха, в которой мы узнаём прежнюю, молодую Беатрис. Угасая, восьмидесятилетняя баронесса в предсмертном бреду видит Генри Эсмонда и говорит с ним. Теккерей блестяще передаёт в её чувствах, поведении, речи диковинное, казалось бы, неумолимое воздействие времени, которое, однако, не в силах лишить нас нашей изначальной натуры.
Кто-то из текстологов подсчитал, что события, происходящие в Америке, занимают всего одну пятую часть романа. Мы довольно долго следим за пребыванием младшего из близнецов, Гарри, в Англии, куда его посылает мать после известия (как позже выясняется, ложного) о гибели Джорджа в битве с французами. Гарри знакомится с кузенами, живущими в родовом гнезде Эсмондов. У молодого человека открытая привлекательная внешность. Он ведёт себя непринуждённо. «Книги он читал кое-как, да и по поводу тех простых произведений, которые прочитал, не мог сделать ценных замечаний. Зато в отношении лошадей, собак и обыкновенных житейских дел он проявлял гораздо более тонкие критические способности и свободно беседовал о них с любым человеком».
