Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования

Разве можно Александра Серафимовича заподозрить в соучастии в преступлении и только на том основании, что он «горячий приверженец Дона»?!

Общеизвестно, какую роль сыграл в жизни Михаила Шолохова этот писатель, начавший путь в русской литературе в конце XIX века. К моменту встречи с молодым земляком ему было 62 года. Считать, что «преклонный возраст» и подразумеваемые старческие недуги могли сыграть какую– то роль в таком криминальном деле как плагиат, когда речь идет о такой личности, как Александр Серафимович, значит совершенно не считаться с реальностью. В шестьдесят лет Александр Серафимович переживал период подъема творческого творчества. Свой самый значительный роман «Железный поток» он издал в 1924 году, незадолго до встречи с автором «Донских рассказов», которыми дебютировал Михаил Шолохов.

– Лично я по-настоящему обязан Серафимовичу, – признавался позднее Михаил Шолохов, – ибо он первый поддержал меня в самом начале моей писательской деятельности, он первый сказал мне слово одобрения, слово признания.

Впервые эта поддержка проявилась в 1925 году, когда в гостинице «Националь», где занимал тогда номер автор «Железного потока», произошла их первая встреча. Александр Серафимович прочел подготовленный к изданию сборник юного автора и написал к нему теплое предисловие, отметив особо яркую образность, сравнив шолоховские рассказы со степным цветком, «живым пятном».

И еще: «Чувство меры в острых моментах, и оттого они пронизывают. Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, охватывающий глаз…». На яркую образность и богатство жизненного содержания обратили внимание и первые критики.

Александр Серафимович предвидел большое будущее сочинителя «Донских рассказов». «Все данные за то, что т. Шолохов развертывается в ценного писателя…»

Как видим, многоопытного литератора не удивило, а только порадовало, что его 20-летний собрат обладает не только талантом, что бросалось в глаза при чтении его рассказов, но и «огромным знанием того, о чем рассказывает».

А ведь писал автор «Донских рассказов» именно о том, что хорошо было известно самому Серафимовичу, тесно связанному много лет с Доном, Донским краем.

Серафимович – Александр Серафимович Попов родился в 1863 году в Области Войска Донского. Отец его служил казначеем казачьего полка. Учился будущий писатель на правобережье Дона, в гимназии станицы Усть-Медведицкой. На Дону начал творить. Позднее, с 1902 года живя в Москве, сблизился с Максимом Горьким, Иваном Буниным, Леонидом Андреевым и другими членами литературно-художественного кружка «Среда», названного так потому, что его заседания происходили по средам.

Как видим, Александр Серафимович, родившийся на Дону, был не только «горячим приверженцем Дона». Это ли главное? Он, как всякий настоящий писатель, был приверженцем истины, мастером реалистической прозы. Добившись признания, писатель считал своим долгом помочь начинающим талантливым художникам слова, его дом в Москве постоянно был открыт для молодежи. Поддержал мастер и Михаила Шолохова, когда получил на отзыв первый сборник рассказов. Этот сборник в 1926 году вышел с предисловием А. Серафимовича.

Горячо поддержал он дебютанта и осенью 1927 года, когда тот приехал в Москву с рукописью «Тихого Дона». Михаил Шолохов неоднократно вспоминал о поддержке, оказанной ему А. Серафимовичем в то время, когда он особенно в ней нуждался. В мемуарах об авторе «Железного потока» (см.: Воспоминания современников об А. С. Серафимовиче) рассказывается, с какой любовью относился к «орелику» маститый литератор, первый разглядевший в авторе «Тихого Дона» писателя безмерно талантливого.

Когда весной 1929 года впервые распространилась клевета о плагиате, Александр Серафимович вместе с другими руководителями Российской ассоциации пролетарских писателей опроверг ее публично.

Один из современников А. С. Серафимовича вспоминает, с каким негодованием он отзывался о тех, кто сеял злобные слухи:

«Вот ведь сколько осталось еще у нас гадости от старого мира, – говорил он нам с возмущением, потирая лысину. – И надо же этакое придумать…» (Воспоминания современников об А. С. Серафимовиче, с. 172).

Можно ли на основании того, что заслуженный писатель оказал поддержку молодому (ускорил публикацию первой книги в журнале «Октябрь», отстоял рукопись от редакторских сокращений и исправлений), утверждать, что Александр Серафимович знал какую-то иную «истинную историю этой книги», более того – содействовал Михаилу Шолохову в плагиате?!

В предисловии Александра Солженицына, как в детективе, появляется призрачное загадочное действующее лицо, именуемое каким-то «белогвардейским автором». Кто оно, это лицо? Его фамилия, имя не называются, упоминается только, что автор – «белогвардейский». Александр Солженицын берет слово в кавычки, хочет сказать, что истинный автор романа принадлежит к лагерю, который сражался с советской властью, к тем, кто в стане Белой армии противостоял Красной Армии, по терминологии той эпохи – красным.

Но если бы это было именно так, как воображается публикатору, то разве стал бы пролетарский писатель, коммунист с 1918 года, Александр Серафимович входить в сговор с недавним врагом, белогвардейцем?

Нет никаких оснований видеть в честном русском писателе соучастника преступления.

Публикатор «Стремени» приводит полностью текст опровержения, которое появилось в советской печати, в «Правде», весной 1929 года. Тогда руководство Российской ассоциации пролетарских писателей, в которое входил Александр Серафимович, разослало письмо в газеты, где циркулировавшие тогда слухи классифицировались как клевета.

«В связи с тем заслуженным успехом, который получил роман пролетарского писателя Шолохова «Тихий Дон», врагами пролетарской диктатуры распространяется злобная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи, что материалы об этом имеются якобы в ЦКВКП(б) или в прокуратуре (называются также редакции газет и журналов).

Мелкая клевета эта сама по себе не нуждается в опровержении. Всякий, даже не искушенный в литературе читатель, знающий изданные ранее произведения Шолохова, может без труда заметить общие для тех его ранних произведений и для «Тихого Дона» стилистические особенности, манеру письма, подход к изображению людей.

Пролетарские писатели, работающие не один год с т. Шолоховым, знают весь его творческий путь, его работу в течение нескольких лет над «Тихим Доном», материалы, которые он собирал и изучал, работая над романом, черновики его рукописей (подчеркнуто мной. – Л.К.).

Никаких материалов, порочащих работу т. Шолохова, нет и не может быть в указанных выше учреждениях, не может быть и ни в каких других учреждениях, потому что материалов таких не существует в природе.

Однако мы считаем необходимым выступить с настоящим письмом, поскольку сплетни, аналогичные этой, приобретают систематический характер, сопровождая выдвижение почти каждого нового талантливого пролетарского писателя…»

Авторы письма обращались с просьбой к читателям помочь им в выявлении «конкретных носителей зла» для привлечения к судебной ответственности.

Распространяя домыслы, били не только в автора романа. Целились и по Александру Серафимовичу, по тому, кто благословил молодой талант, кто писал предисловия к его книгам, открыв зеленый свет в литературу. Недругов тогда у Серафимовича было хоть отбавляй: еще здравствовали многие бывшие члены «Среды», исключившие после революции писателя из кружка за его политические убеждения, активную поддержку новой власти.

Те, кто подписал письмо, знали несколько лет Михаила Шолохова как члена писательской организации, Александр Серафимович читал «Тихий Дон» в рукописи, Александр Фадеев видел черновики романа. Этому есть доказательство в найденных мною рукописях романа…

Основываясь на том, что заявление руководства РАПП выдержано в резких выражениях, его авторы обращались к общественности с просьбой помочь в выявлении «конкретных носителей зла» для привлечения к судебной ответственности, публикатор делает вывод: «И всякие слухи смолкли».

Александр Солженицын полагает: общественность замолчала, опасаясь репрессий.

«А вскоре, – заключает публикатор, – и сам непререкаемый Сталин назвал Шолохова «знаменитым писателем нашего времени». Не поспоришь».

Да, такими словами охарактеризовал Сталин молодого писателя в начале июля 1929 года в письме Феликсу Кону, редактору одной из центральных газет. Но содержание этого сталинского письма нигде не оглашалось, практически никто этой характеристики, данной автору «Тихого Дона», не знал, письмо обнародовано только двадцать лет спустя.

С Михаилом Шолоховым не только спорили в печати, но и подвергали яростной бездоказательной «партийной» критике. Так, например, в ростовской молодежной газете «Большевистская смена» в сентябре 1929 года появилась статья, где писателю предъявлено по тем временам суровое обвинение в «пособничестве кулакам». В новосибирском литературном журнале «Настоящее» опубликована осенью того года статья «Почему «Тихий Дон» понравился белогвардейцам?». Михаилу Шолохову приписывали кровное родство с зажиточным крестьянством, идейную общность с кулачеством, забвение классовых интересов…