со́ли — соли́
со́рок — соро́к
сто́ит — стои́т
стре́лка — стрелка́
сы́ром — сыро́м
то́лки — толки́
ту́ши — туши́
у́же — уже́
у́ха — уха́
хло́пок — хлопо́к
це́лую — целу́ю
чёрта — черта́
Лингвисты предупреждают о наметившейся в последнее время тенденции к неправильной речи. И прежде всего это касается ударений.
Помните, как Лёлик из «Бриллиантовой руки» наставлял Гешу Козодоева: «Бабе — цветы, детя́м — мороженое»? И всё — готов яркий и колоритный образ.
Но одно дело, когда авторы в художественном произведении или кинофильме делают это сознательно для создания образов героев, и совсем другое, когда подобное слышится в реальной жизни, более того — из уст людей известных.
С «лёгкой руки» Михаила Горбачёва — последнего генерального секретаря и единственного президента СССР — по стране пошли гулять «мы́шление», «на́чать» и прочие перлы. И порой складывается впечатление, что политики и медийные лица в радио- и телеэфирах соревнуются в своём стремлении уничтожить нормы русского языка.
Хотя так же «царапает» слух и употребление вышедших из обихода форм слов.
Оказывается, правильно произносить «те́фтель», «апостро́ф», «и́конопись»… Но произносит ли кто-нибудь эти и другие слова так, как надо?
Разговор Сиднея Поллака с профессором и официантом в одесском ресторане начала 30-х выглядел вполне органично:
«Мне те́фтель с картошкой. — Те́фтель с рисом. Котлета с картошкой. — Котлета с картошкой, те́фтель с рисом. Потом поменяемся. — Менять нельзя!..» (фильм «Дежавю»).
Но если я сейчас скажу: «Милый, я несу тебе в апарта́менты те́фтели и гренки́!» — многие сочтут меня сумасшедшей. А ведь согласно Словарю ударений для работников радио и телевидения под редакцией Розенталя, выпущенному всего каких-то сорок лет назад, я всё сказала правильно!
Умный строитель проложит асфальтовую дорогу там, где люди протоптали тропинку. Иначе асфальтовая дорога будет существовать сама по себе, а народ продолжит ходить по протоптанной по газону тропинке. Возможно, пришла пора пересмотреть ряд норм произношения, хотя бы для того, чтобы правильно говорящий человек не чувствовал себя идиотом?
Поэтому словари и обновляются: нормы языка призваны отражать то, как говорит абсолютное большинство образованного населения.
Почаще заглядывайте в словарь и никогда ни при каких обстоятельствах не теряйте дара речи! Даже если увидите в новых редакциях словарей узаконенные так называемые плавающие ударения: кварта́л и ква́ртал, догово́р и до́говор, звони́т и зво́нит и пр.
Нужны ли языку разные — измы?
Помните Настасью Ивановну из «Театрального романа» Михаила Булгакова? Старушка ужасалась, узнав, что Максудов написал новую пьесу. «Разве уж и пьес не стало? — ласково-укоризненно спрашивала она. — Начнёшь играть — в двадцать лет не переиграешь! Зачем же вам тревожиться сочинять?»
Точно так многих сегодня отпугивает всё новое, что появляется в русском языке. Зачем же тревожиться и изобретать слова, когда тех, что есть, хватит не на одну жизнь! Тем не менее новые слова в языке постоянно появляются. Филологи называют их неологизмами.
Неологизмы (от др. — греч. νεоς — новый, λóγоς — речь, слово) — новые слова или выражения, свежесть и необычность которых ясно ощущается носителями данного языка. Неологизмы делятся на общеязыковые (как новообразованные, так и новозаимствованные) и авторские, индивидуально-стилистические (Большая советская энциклопедия).
«Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово» (Гоголь Н. Мёртвые души).
Как же Николай Васильевич обогатил наш словарь! Сколько ярких, сочных, метких слов он «оживил» для нас в своих сочинениях! Сколько своих неологизмов оставил! Вспомним хотя бы слово халатность.
Толковый словарь русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова:
«ХАЛАТНОСТЬ — отношение к чему-нибудь, преимущественно к работе, к обязанностям. Халатность на службе карается как должностное преступление».
Как видим, это слово никак не связано с милым человеком в домашнем халате. Напротив — Большой энциклопедический словарь даёт ему резкую оценку:
«ХАЛАТНОСТЬ — в уголовном праве — невыполнение или ненадлежащее выполнение должностным лицом своих обязанностей, причинившее существенный вред государственным и общественным интересам либо правам и интересам граждан».
Самые смелые творцы новых слов — дети. Кто из нас не читал книжку Корнея Чуковского «От двух до пяти»! Кто не восторгался точностью и меткостью детских неологизмов!
«Мы так купались! Такую брызгань подняли!» «Брызгань»! Хорошо словцо! И в самом деле, если есть «темень», то может быть и «брызгань»!
А как вам нравится «Мадонна с мадонёнком»? Почему бы и нет? Олениха с оленёнком, мать с ребёнком, а Мадонна — с мадонёнком…
Всё это мило, но всё же — нужны ли неологизмы русскому языку?
У каждого слова есть свой автор. Но, увы, большинство авторов так и останутся неизвестными! Однако в некоторых случаях авторство можно установить.
Кажется, что такие дивные слова, как влюблённость, трогательность, существовали тысячу лет! Ан нет! Им чуть более двухсот лет! И появились они в русском языке благодаря писателю и историку Николаю Михайловичу Карамзину. Он же родитель таких нужных и естественных сегодня слов, как благотворительность, вольнодумство, ответственность, промышленность, достопримечательность… и многих других.
Чуть старше, но по меркам языка ещё тоже очень молодые, романтические слова созвездие и полнолуние. Счастьем их произносить мы обязаны Михаилу Васильевичу Ломоносову.
Глагол стушеваться вошёл в литературный язык благодаря Фёдору Михайловичу Достоевскому.
Если бы не Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, русский язык был бы беднее без таких метких слов, как головотяпство и благоглупость.
Хлёсткое, бьющее наотмашь слово бездарь первым употребил Игорь Северянин.
Мы часто чувствуем себя изнеможёнными только из-за Велимира Хлебникова. Он придумал это слово!
Корней Чуковский ввёл в употребление слово канцелярит, которое обозначает болезненную (типа дифтерит, колит и т. п.) склонность некоторых людей к неуместному употреблению канцелярских слов и оборотов.
Много неологизмов подарили нам поэты и писатели:
«Красный цвет зареет издали» (А. Блок). «Синеет небо, далеет Нарва» (И. Северянин). «Глаза её звездились» (К. Федин). «Доктор посмотрел младенца, а потом и говорит: «Инфлюэнца, симуленца, притворенца, лодырит» (С. Маршак).
Особенно богата неологизмами поэзия Владимира Маяковского. Яркий тому пример — «Стихи о советском паспорте».
…И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берёт
мою
краснокожую паспортину.
Берёт —
как бомбу,
берёт —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берёт,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую…
…С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлёстан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Ну и планов громадьё мы строим с подачи того же Владимира Маяковского.
Владимир Высоцкий образно назвал физика кванталеристом, объединив физический термин квант со словом кавалерист.
Роману Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине» и поставленному по нему фильму Андрея Тарковского мы обязаны словом сталкер, которое прочно вошло в русский язык и, по признанию авторов, стало самым популярным из созданных ими неологизмов.
Британский журналист Марк Симпсон придумал слово метросексуал, в котором соединил эпитеты «столичный» (англ. metropolitan) и «половой, сексуальный» (англ. sexual). Метросексуалы — это современные мужчины любой сексуальной ориентации, которые придают большое значение своей внешности (физическая форма, одежда, аксессуары) и, соответственно, тратят массу времени и денег на совершенствование своего внешнего вида и образа жизни. По мнению всезнающей Сети, яркий пример метросексуала — Дэвид Бекхэм.
