Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования

«Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. Шел с ней за арбой с имением по хутору – высыпали на улицу все от мала до велика. Казаки сдержанно посмеивались в бороды, голосисто перекликались бабы, орда немытых казачат улюлюкала Прокофию вслед; но он, распахнув чекмень, шел медленно, как по пахотной борозде, сжимал в необъятной черной ладони хрупкую кисть жениной руки: непокорно нес белесо-чубатую голову, лишь под скулами у него пухли и катались желваки, да промеж каменных по всегдашней неподвижности бровей проступил пот.

С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. Жил в своем курене, на отшибе, у Дона, бирюком. Гуторили про него по хутору чудное. Ребятишки, пасшие за прогоном телят, рассказывали, будто видели они, как Прокофий вечерами, когда вянут зори, на руках носил жену до Татарского, ажник, кургана. Сажал ее там на макушке кургана, спиной к источенному столетиями ноздреватому камню, садился с ней рядом, и так подолгу глядели они в степь. Глядели до тех пор, пока потухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун и на руках носил домой…»

Михаил Шолохов стер малиновый цвет с вянущих зорь. Они стали простыми зорями.

Так страница за страницей набело, начисто переписывал Шолохов свое творение, тщательно расставлял знаки препинания, выстраивал лесенку абзацев, разводил их по разным сторонам, одним словом, день за днем сочинял то, что стало окончательным текстом, представленным в редакцию журнала «Октябрь» и в издательство «Московский рабочий» осенью 1927 года.

Этому предшествовала еще одна операция – перепечатка на машинке, причем работу выполняла машинистка не самая опытная… Во всяком случае, сохранилось свидетельство, что Александр Серафимович читал машинописный оригинал романа, испытывая затруднения, поскольку строчки не имели положенного интервала.

Думаю, никаких затруднений писатель не испытывал бы, предъяви ему автор для чтения беловик первой книги, соперничающий по разборчивости с машинописным экземпляром.

Есть в рукописи беловика одно сокращение. На 29 странице в VIII главе, которая, как мы знаем, писалась Шолоховым особенно долго, по частям, сложилась из эпизодов, созданных в разные дни ноября, автор вычеркнул одиннадцать рукописных строк.

«Посмеиваясь, Григорий оседлал старую, оставленную на племя матку и через гуменные ворота – чтоб не видел отец – выехал в степь. Ехали к займишу под горой…» Это цитата из публикуемой VIII главы романа.

В рукописи за ней следовало:

«– Назад! – крикнул Григорий, поворачивая кобылу в левый проулок. Их обогнал на поджарой кровной кобыле офицер.

– Дождь! – улыбнулся он, кругло махнув плетью и придерживая рукой фуражку – погон на плече его кителя сгорбился бугром, приник к вытянутой в стрелку шее кобылы.

– Эту не обгонишь, Митрий.

– Хороша».

Когда наконец Михаил Шолохов поставил точку на последней, 110 странице беловика, по календарю был день – 12 июня 1927 года. Эту дату и проставил он на первой странице рукописи, в верхнем левом углу, наискосок.

Перечитав беловик «Тихого Дона», я увидел, что предо мной как раз тот самый оригинал, в той самой редакции, что известна ныне каждому по томам собрания сочинений.

Я даже вздрогнул от неожиданности, когда перевел взгляд с листа рукописи на лист книги, выпущенной издательством «Правда» к 75-летию со дня рождения писателя. Текст печатного листа выглядел так, будто в типографии держали в руках рукопись и стремились при этом не только верно набрать, но даже повторить расположение букв, строк, абзацев.

В рукописи в первом абзаце 9 строк. И в тексте печатном – столько же. Та же картина повторяется во втором и в третьем абзацах.

Несколько изменились знаки препинания, правописание отдельных слов. Где у Шолохова в оригинале запятая или тире, в книге случается наоборот, где в рукописи слово приводится с маленькой буквы, в книге – с большой. И так далее,

В первый абзац вкралась, по-видимому, неточность: рукописная «сырая изясмистая кайма» печатается как «серая изломистая кайма».

Так что есть обильный материал для анализа текстологам, корректорам… Что же касается меня, то, как мне показалось, можно было бы в прошлом редакторам и корректорам не вмешиваться в шолоховскую стилистику и орфографию…

Подведем некоторый итог, произведем небольшой подсчет.

В первом варианте первой части «Тихого Дона» – 85 рукописных страниц, заполненных рукой Михаила Шолохова.

Во втором варианте этой же части сохранились 16 шолоховских страниц.

В третьем беловом варианте —110 страниц, причем все они заполнены текстом рукой автора.

Таким образом, в Москве сохранились 211 страниц рукописи первой части «Тихого Дона».

Настала пора раскрыть рукопись второй части «Тихого Дона». На титульном листе Шолохов большими буквами размашисто вывел слова:

«Тихий дон»

Роман

Часть вторая».

Синим цветным карандашом наискосок, словно резолюция, начертано: «Окончена переработка 31 июля 1927 года».

На этом же листе простым карандашом приписка: «Саша, в конце 1 части обрати внимание на начало главы (она не вошла в роман). Привет. М. Ш.».

Первые две записи не нуждаются в особом комментарии, с ними, как говорится, все ясно. Нижняя запись требует пояснений. К какому Саше обращался писатель, по какому поводу? По-видимому, к Александру Фадееву. Обращался после того, как роман вышел в свет, после того, как пополз по Москве и дальше слух, что «Тихий Дон» написан не Шолоховым, а кем-то другим…

Александр Фадеев, как известно, был в числе руководителей Российской ассоциации пролетарских писателей, вместе с ними подписал письмо в «Правду», в котором отметались эти слухи, был осведомлен об обстоятельствах лопнувшего первого «дела о плагиате». Почему обращалось внимание Александра Фадеева именно на сокращенное начало, «главу 24» «Тихого Дона?» Да потому, что таким образом Шолохов еще раз доказывал, что он – автор, который распоряжался текстом как хозяин, как творец: что хотел – писал, что хотел – оставлял незавершенным, сокращал, выбрасывал…

Дата – начало работы над второй частью – не указана.

Михаил Шолохов предполагал начать переработку, правку после окончания работы над обеими частями, о чем сохранилась авторская запись на первой странице рукописи «Тихого Дона», уже нам знакомая.

Что и было исполнено. Переработка второй части завершилась 31 июля, спустя полтора месяца после того, как на рабочем столе автора – 12 июня – лежала переписанная набело первая часть.

По авторским датам можно составить график работы писателя. В ноябре – начале декабря сочинена вчерне первая часть «Тихого Дона», в декабре-январе – вторая часть, в феврале-марте шла обработка черновика первой части, завершенная 27 марта, после чего началась работа над вторым вариантом «Тихого Дона», о чем говорят сохранившиеся страницы рукописи. Затем к 12 июня появился окончательный беловой вариант первой части. Вслед за тем Михаил Шолохов отредактировал вторую часть, при этом, по его словам, он писал впрок – для третьей…

«Невозможно, – рассказывал писатель литературоведу И. Лежневу, – твердо определить сроки работы над вторым томом, с точностью установить границы времени. Работая над первой книгой, я заглядывал во вторую, отчасти в третью. Писал иногда наперед целые куски для следующих частей, а потом ставил на нужное место…»

Эти слова Михаила Шолохова, как и многие другие, сказанные им в разные годы, подтверждаются при знакомстве с его рукописями, где видишь, как «ставил на нужное место» написанные, в частности, 14 и 15 главы первой части «Тихого Дона», которые дали начало второй части «Тихого Дона», стали главами I и II.

Вот оно, это начало:

«Сергей Платонович Мохов издалека ведет свою родословную». Моховых, как и Мелеховых, автор удостоил родословной, рассказав о далеком прошлом этой семьи, начиная с царствования Петра Первого.

Следы авторской правки видны с первых фраз.

Было: «В семнадцатом веке при Петре Первом шла однажды в Азов государева баржа с сухарями и огнестрельным зельем».

После правки стало: «В царствование Петра Первого шла однажды по Дону государева баржа с сухарями и огнестрельным зельем».

Вторая часть написана в основном черными чернилами, иногда фиолетовыми, а также простым карандашом. Правка – черными и фиолетовыми чернилами. Порой автор брал в руки перо, макая его в красные чернила, «красная» правка в принципе ничем не отличается от «черной» и «фиолетовой». Красный карандаш использовался для пометок на полях. Так, красным карандашом на второй странице значится:

«Про Лизу, воспитание детей и образов. Серг. Пл.». Это указание реализовано на листах вставок. Первая вставка № 1 как раз относится к тому месту, где речь идет о воспитании детей купца Мохова. «Без глаза росли дети. Нечуткая Анна Ивановна не пыталась проникнуть в тайники детских душ».