Цепь политических убийств — от Папы Римского до президента США — изобразил в своем романе «Четвертый К»
МАРИО ПЬЮЗО (1920—1999).Уроженец манхэттенского «Вест-Сайда», он рассказывал, как его мать, чтобы прокормить себя и детей, торговала краденой одеждой, Пьюзо принимал участие во Второй мировой войне, а после окончил нью-йоркскую Новую школу социологических исследований и Колумбийский университет.
В начале шестидесятых он опубликовал первые романы: «Счастливый пилигрим», где изобразил семью бедных итальянских эмигрантов — подобную той, в которой родился он сам, и «Темная арена», действие которого происходит в Берлине сорок пятого года. В 1969-м к писателю пришла громкая слава: вышел в свет его роман «Крестный отец».
Тему организованной преступности раскрыл в американской литературе еще в 1943 г, Айра Уолферт своим романом «Банда Тэккера». Рассказывая об итальянской преступной организации в США, книга Марио Пьюзо представляет собою сложный сплав традиционной семейной саги, напряженного сюжета, драматических, порой трагических, образов, известного лиризма, но и обличительного пафоса в описании жуткого мира мафии, опутавшей своими щупальцами все слои общества.
Глава мафиозного клана — Вито Корлеоне. Автор знакомит читателя с его долгой жизнью. Это образ и пугающий, и отталкивающий, а в чем-то и не лишенный определенного обаяния, в трагических поворотах его судьбы мы даже готовы посочувствовать ему.
Младший сын Вито, Майкл, казалось бы, стремится оторваться от семьи, и это причиняет боль отцу, которому после гибели старшего сына некому передать свое «дело». Но вот в конце романа Майкл выполняет волю покойного отца, и к нему обращаются почтительно: «Дон Майкл»...
Этот финал вселяет тревогу за судьбы связанных с мафией людей — от дальних ее «подопечных» до близких членов семьи — как в широком, принятом у мафиози, смысле, так и в самом прямом.
Марио Пьюзо так объяснял журналистам феномен притягательной силы мафии: «Коль скоро Америка игнорировала самые элементарные нужды эмигрантов, они игнорировали Америку и, чтобы выжить, применяли систему, изученную в своей родной стране». Большинство эпизодов романа почерпнуты из жизни.
Четыре года Пьюзо рылся в архивах газет, изучал дела о преступлениях, слушал записи допросов и читал о деятельности мафии. Многое рассказала ему мать. Он узнал не только о преступлениях, но также о своеобычном кодексе чести, святом для мафии, ее патриархальном, даже мещанском укладе. Мафия подкупает своих сторонников показной поддержкой, заботой о справедливости. А потом — как плату за свою доброту — просит от них сначала небольшой услуги, а там и серьезных действий, чаще всего — противоправных.
Рассказанная в романе история певца Джонни Фонтэйна основана на фактах из жизни популярного Фрэнка Синатры, который был в дружбе со знаменитыми мафиози Дакки Лючано, Фрэнком Кастелло и Джо Коломбо, помогавшими ему содержать в Лас-Вегасе несколько отелей и игорных домов. Известен характерный для этих отношений эпизод: когда Синатра развелся с первой женой Нэнси Барбато и собирался жениться на красавице Аве Гарднер, он получил от мафиози предостерегающую телеграмму, призывавшую его соблюсти верность жене и детям. Синатра не послушался. Но факт свидетельствует о стремлении мафии руководить личной жизнью своих друзей. Однако этим она не ограничивается: Пьюзо рассказывал в одном из интервью о влиянии мафии на политику и судопроизводство — по его подсчетам, американская мафия тратит на эти цели около миллиарда долларов в год.
Главный персонаж книги имеет несколько прототипов, но в основном списан с известного мафиозо Джо Коломбо, «крестного отца» одной из пяти крупнейших семей нью-йоркской организации «Коза ностра».
Как ни удивительно, роман «Крестный отец» был благосклонно принят мафией. И, приступая к работе над экранизацией книги с режиссером Ф. Ф. Копполой, Пьюзо завязал с мафиози более близкие отношения, так что его вполне можно считать авторитетом в этом вопросе. Кинематографистами было выполнено условие, поставленное главарями организации: не произносить в фильме слов «мафия» и «Коза ностра».
В 1978 г. Марио Пьюзо опубликовал роман «Дураки умирают», в котором с присущим писателю мастерством описан «золотой треугольник американской коррупции — Нью-Йорк, Голливуд, Лас-Вегас» («Нью-Йорк таймс Бук ревью»). Книга погружает читателя в мир алчности и предательства. В ней, так же, как и в «Крестном отце», есть поразительно живые характеры. Это поистине сильный и смелый рассказ о власти, жестокости и любви.
А в 1984 г. вышел в свет «Сицилиец» — роман, в котором Пьюзо возвращается к теме итальянской мафии. Здесь подробно рассказана подлинная история бандита Сальваторе Джулиано, хотя среди действующих лиц мы вновь встречаемся с Майклом Корлеоне.
Если в «Крестном отце» зло скрывалось за завесой внешнего благочестия, то в «Сицилийце» оно открыто заявило о себе. Писатель показал тонкую грань, отделяющую борца за свободу от террориста. Образы романа опять доказали мастерство Пьюзо-психолога и рассказчика.
Роман был перенесен на экран режиссером Майклом Чимино в 1987 г.
Сверстник Марио Пьюзо, обучавшийся в тех же учебных заведениях, Джек КЕРУАК (1922—1969), считается одним из столпов литературы разбитого поколения — битников (англ. «beatnik», от «beat generation»). Он и примкнувшие к нему — как писатели, так и другие представители молодежи 50-х годов, провозгласили основными принципами своего существования добровольную бедность, отказ от стремления к успеху, бродячий образ жизни. Многие из них сами вели подобную беспорядочную жизнь. Джаз, буддизм — скорее всего, поверхностно понятый, поиск «божественного озарения», эксцентрическая одежда «под бродяг», алкоголь, наркотики, полублатной жаргон, вызывающее поведение — вот составляющие их существования.
Керуак родился в семье печатника, потомка французских переселенцев в Канаду. Был грузчиком и матросом, помощником машиниста и спортивным репортером.
Автобиографический роман Керуака «Городок и город» (1950) носит черты социально-семейной хроники. Шумный успех имел его роман «На дороге» (1957), положивший начало литературе битников. Керуак использовал в романе так называемый спонтанный метод, означавший эпизодичность построения сюжета, импрессионистичность описаний и наличие натуралистических деталей. Эти черты свойственны и последующим романам Керуака — «Подземные люди», «Бродяги Дхармы» (оба — 1958). Эти книги идеализируют бунт против норм общепринятой морали, мещанства, стандартизации человеческой личности.
Битничество идеализируется также в стихотворных сборниках Керуака: «Блюзы Мехико-Сити» (1959), «Священное писание золотой вечности» (1960).
Керуак проявил себя художником своеобразного лирического темперамента, остро характеризующим общественные пороки, искренне сочувствующим обездоленным.
Другим видным представителем этой литературы был поэт Аллен ГИНЗБЕРГ (р. 1926), также обучавшийся в Колумбийском университете, в 60-е годы — участник вьетнамской войны. В 1955 г. Гинзберг организовал в Сан-Франциско коммуну битников. Его литературным дебютом была поэма «Вопль» (1956), исполненная протеста против духовного гнета маккартизма. Ранняя лирика Гинзберга носит черты поэзии Уолта Уитмена с ее обличительной интонацией, верой в демократию и идеей всемирного братства. Поэма «Каддиш»[47] (1961) стала манифестом битничества, восхвалением «естественного» образа жизни.
Сборники «Сжатые пространства реальности» (1963) и «Новости планеты» (1968) ратуют за ничем не ограниченное выявление и развитие индивидуальности.
Поэзия Лоуренса ФЕРЛИНГЕТТИ (р. 1920) по языку проще поэзии других битников. Характерен сарказм его сборников «Картины ушедшего мира» (1955), «Кони-Айленд разрушается» (1958), «Уезжая из Сан-Франциско» (1961). Поэт не абстрагируется от политики.
К поэтам-битникам относятся также Г. Корсо, Ф. Уэйлен, Э. Дорн; к прозаикам — Дж. К. Холмс, Дж. Мандел, К. Соломон.
Битников поддерживали Г. Миллер, Н. Мейлер и др.
Роман Керуака «Биг-Сур» (1962) обозначил кризис битнического бунтарства. К середине десятилетия это литературное направление практически перестало существовать. Однако его влияние сказывается на творчестве писателей разных стран. В нашей стране воздействие эстетики битников заметно в поэзии Андрея Вознесенского, прозе Василия Аксенова.
«Что можно сказать о двадцатипятилетней девушке, которая умерла?
Что она была красива. И обладала блестящим умом. Любила Моцарта и Баха. И „Битлз“. И меня».
В начале девяностых годов мы смогли прочитать по-русски эти первые строки книги, более двадцати лет назад завладевшей умами молодежи в добрых двух десятках стран, а после ее экранизации сделавшейся еще более популярной.
