— Картина мира, которую получают ученые из наблюдений за Природой, из расчетных моделей — призвана ввести человечество в равновесие с природными особенностями. Причем это равновесие неизбежно динамично: меняется Природа, меняется арсенал научных исследований, и с каждым десятилетием ученые как бы подправляют научную картину мира. Эта коррекция и представляет собой глубинную задачу науки. К сожалению, еще в прошлом веке появилась упорная тенденция к антикоррекции. Этот процесс ухода науки от реальности возглавляет и направляет Геттингенская школа. В XX веке, и особенно во второй его половине, процесс усугубился.
— То есть…
— То есть — факты, природные процессы и явления стали все жестче подгонять под созданные искусственные научные системы. Применяя термины Л.Гумилева, можно сказать, что это — научные антисистемы.
— Химеры…
— Да. Господство этих антисистем возникло на питательном бульоне научной лжи. Именно с помощью лжи, прикрытой наукой, возникают антиприродные течения знания. Природные явления подчиняют уравнению. И все в природном явлении, что не охватывается данным уравнением, отбрасывается. Так в XX веке возникла ГРАНДИОЗНАЯ ПО МОЩНОСТИ И ВРЕДНАЯ ПО СУЩНОСТИ ЛАБОРАТОРНАЯ КАРТИНА МИРА. Развивающееся знание было подчинено не взаимодействию с природными, естественными особенностями мира, а успеху определенных научных школ. Интегральным результатом этой стратегии науки XX века явился разрыв ведущих отраслей знания с природными реальностями. Природа ушла вперед, а самоутверждающиеся и самовозвеличивающиеся те или иные научные школы остались защищать свои искусственные модели.
— И это отклонение со столбовой дороги (согласование знаний с состоянием Природы) произошло самопроизвольно или в результате воздействия на науку извне — из других сфер человеческой жизни и деятельности?..
Действительно, этому процессу обессиливания науки способствовал ПОЛИТИЧЕСКИЙ, ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И РЕЛИГИОЗНЫЙ ЗАКАЗ.
Причем этот заказ становился все более категоричным по мере роста научной результативности на второстепенных, по отношению к основной задаче, направлениях науки. Наука становится исключительно прикладной — производящей силой. Большую роль в этом процессе удержания науки в социально заказанных программах играет ныне Нобелевский комитет.
Новая модель солнца (холодного)— Джордано Бруно осудили на костер религиозные структуры. Ныне их функцию, получается, выполняет авторитетный Нобелевский комитет?..
— Да. Но другими методами: поощряя те направления знания, которые максимально выверены «социальной полезностью», а она во многих случаях — где явно, где косвенно — сопряжена с процессом получения прибылей и покорения Природы. Все направления науки, которые изучают действительное состояние Природы, ее воздействие и силу, выпадали из области интереса Нобелевского комитета. На этих мягких кострах «горели» многие ученые и результаты их деятельности.
Горели те, кто ослаблял социально детерминированную функцию науки. Многие ученые, масштаб мысли которых шел вразрез с идеей покорения Природы, были лишены общественной поддержки и убраны с научного горизонта. Применялась обычная техника замалчивания, иногда даже осмеяния ученых.
— Наверное, можно и конкретнее…
— Такому отрицанию подверглись ученые общепланетного мас штаба. Например, физик Хевисайд с его уравнениями по гравидинамике… Математик и физик Пуанкаре…
— Но он-то с лаврами…
— Не лавры это — в сравнении со сделанным… Далее: гелиобиолог Чижевский, физик Власов… И многие другие, имен которых мы так и не узнали, как не узнали и результатов их работы.
— А они предполагаются?..
Они не предполагаются, а существуют. Зато мы знаем серию дежурных гениев, которые взрывают, запускают, растворяют, перекрывают, трансплантируют и так далее. Именно поэтому современное состояние Солнечной системы и Земли в частности оказалось «непредусмотренным» фундаментальной наукой текущего столетия. Предусмотреть новое состояние Солнца, Земли, Юпитера и других планет в рамках существующих фундаментальных уравнений принципиально невозможно, поскольку их «фундаментальность» не идет дальше искусственных мыслительных экспериментов. В действительности Природа всесторонне не наблюдалась (особенно ее тонкие полевые структуры) и с Природой не считались. Поэтому и оказалось, что на самом-то деле мир — иной.
— Какой же он?.. Солнышко по-прежнему всходит и заходит и реки вспять не потекли…
— Очевидность того, что ничего не произошло и не происходит, крайне обманчива. Уже произошло и происходит. Меняется электромагнитный каркас Солнечной системы. Незримо и незаметно для самих себя мы погружаемся в новые физические обстоятельства. И все эти индивидуальные, социальные преобразования и даже крушения, свидетелями которых мы являемся, — есть следствие нового качества Земли. И задача будущей науки состоит в срочном и честном поиске равновесия человеческой жизни с новым качеством окружающей природной среды. Все искусственные системы социального, техногенного, психофизиологического свойства уже подвергаются разрушению. Поэтому сейчас как никогда важно изучать не биржевой курс доллара, а видоизменение геолого-геофизических процессов на Земле.
Знание этих видоизменений позволит определенной категории людей — которые понимают ценность природопаритетных сценариев жизни — выжить в резкой смене биосферных состояний, без перехода в «мир иной».
— Читатель пусть простит невольный каламбур. Но игра слов высветила грозные грани ситуации: мир изменяющийся и мир потусторонний…
— Реальное знание происходящего не потребует умирания для вхождения в равновесие с новым физическим состоянием Земли.
— Но в целом-то получается, что человечество восходит на костер из новых обстоятельств и старых представлений.
— И злонамеренных планов, которые по неведению или по заблуждению реализовывались многими людьми — и учеными в том числе.
— Что понимать под заблуждением?..
— Эпицентр заблуждений — все то, что покоряет Природу. А эпицентр выживания — это поиск природопаритетных сценариев. Причем эти сценарии могут быть и индивидуальными, и коллективными.
— Новизна мира и стучащиеся знания — какие они?..
На то она и новизна… И она не может быть охарактеризована в деталях и в конкретных процессах. Можно только указать направления, в которых происходят и ожидаются новообразования: идет преобразование климатической машины Земли, меняется число и качество жизненных видов, возрастает электромагнитная мощность магнитосферы Земли, не исключена возможность появления на небе нового светила — Юпитера-звезды. Грядет преобразование Луны в жизненесущий объект Солнечной системы — с атмосферой, магнитосферой, с более быстрым вращением. Так что «мир — иной» действительно иной!
— И нынешние человеческие тела, сформированные за миллионы лет прежних состояний Солнечной системы, тоже, видимо, подлежат преобразованию?..
— Да. И апостол Павел сказал: «Не все мы умрем, но все изменимся при последней из труб».
— И эта труба вострубила?..
— Да, и эта труба вострубила. Выражаясь в научных терминах, появились новые частоты вибраций, которые адресуются электромагнитным системам каждой нашей клеточки и всему нашему составу.
— Что вы имеете в виду, когда говорите о составе?
— Я имею в виду то, что человек состоит не только из физического тела, но и из эмоционального, интеллектуального и волевого. И все эти тела сейчас подвергаются воздействию со стороны «последней трубы». Происходит ревизия нашего качества на всю глубину до нашего основания (причины нашего возникновения). В этом отношении можно считать текущее время Страшным Судом. Но не для всех этот суд будет именно страшным. Важно другое — что он СПРАВЕДЛИВ.
Сейчас проверяется, насколько жизнеутверждающа вся сумма человеческих качеств и деятельности. Вслушиваясь в Природу и почитая ее, мы помогаем этому Суду. Нужно покаяние перед Природой, в которой и содержатся поощряющие и наказующие возможности. Так или иначе, функциональное язычество предстало перед людьми в неотразимой и суровой форме. Это тоже признак иного мира. Иного — в понимании, в восприятии и исполнении. Откровенно говоря, время проповедей прошло. Язык Природы — это язык новых ее мощностей, которым нет дела до того, признают или не признают их люди. Так в старых ЯЗЫЧЕСКИХ ОДЕЖДАХ приходит НОВЫЙ МИР.
— И в какой форме встречает наука этот мир — приветствуя его, защищаясь от него или не замечая, ведь она его не предвидела?..
