Еще один трюк, которым разум может воспользоваться для улучшения технологий, это копирование: мы можем взять технический прием, используемый в одном изобретении, и применить его в других. Органической эволюции если не считать некоторых случаев горизонтального переноса генов между видами этот трюк недоступен: каждая линия наследования творит сама по себе. Недавним примером подобного копирования стало применение цифровых переключателей в самых разных машинах от тостеров и детских игрушек до автомобилей. Более ранний случай масштабного копирования использование пластмасс вместо металла в яслях, на кухнях и в лабораториях. А еще раньше замена стекла на прозрачные пластмассы, главным образом акриловые, во многих областях применения. Благодаря все более широкому использованию полупроводниковых технологий, у нас появляются солнечные батареи, крошечные охлаждающие и нагревательные элементы, а также новое семейство крайне эффективных ламп: светодиодные лампы белого света. Ряды из цветных светодиодов теперь можно настраивать, создавая различные условия освещения; яркий белые свет не способствует сну, и его можно заменить на более мягкие варианты. Гибкие телевизионные/компьютерные экраны, которые можно сворачивать подобно бумаге, уже существуют в лабораториях и не так уж далеки от внедрения в коммерческое производство. Совсем недавно в ДНК была закодирована целая книга, а человеческое лицо напечатано на человеческом волосе.
Раньше считалось, что природные «ниши» биологической эволюции, как, например, хищническое поведение, уже существовали и просто ждали момента, когда их кто-нибудь займет как если бы все возможности, доступные любому организму, были заранее перечислены в каком-нибудь космическом сценарии. Современная же точка зрения состоит в том, что организмы создают эти ниши в процессе своей эволюции; нельзя, к примеру, занять нишу собачьей блохи, пока вокруг нет ни одной собаки.
Даже если учесть копирование, аналогичные вопросы конкуренции и образования ниш в рамках технологий имеют такую же важность, что и в мире живой природы, и тоже способствуют эволюции новых товаров. Показательным примером стала колонизация рынка видеокассетами формата VHS в 1970-х, несмотря на то, что их конкурент Betamax во многих отношениях был заметно лучше. Так же, как и в природных экосистемах, менее адаптированный и зачастую инородный захватчик нередко находит более эффективное применение ресурсам экосистемы, что приводит к гибели устоявшихся местных видов. Серая белка, к примеру, переносит болезнь, истребляющую аборигенный вид белок обыкновенных точно так же испанцы, вторгшиеся в Южную Америку, уничтожили империи Инка и Майя. Обыкновенная белка была лучше приспособлена к исходной среде обитания, но с появлением серых белок эта среда изменилась; теперь она, в частности, включает и самих серых белок, и их болезнетворные организмы. Изменение было внезапным и больше походило на войну с применением биологического оружия, чем на привычную неторопливую поступь естественного отбора в медленно меняющейся среде.
Значит, в мире технологии тоже существуют процессы, имеющие аналоги в органических экосистемах. Большинство из них рекурсивны, то есть оказывают влияние на свое развитие: супермаркеты создают собственные экосистемы потребителей точно так же, как собаки создают новую нишу для собачьих блох. Это обстоятельство усложняет вопрос о замысле в технологии, так как на небольшое число настоящих инноваций приходится множество экзаптаций, копирований и адаптационных траекторий. И лишь немногие по-настоящему беспрецедентные изобретения можно приписать человеческому замыслу в неэволюционном смысле.
У технологического продукта есть некая траектория развития: автомобиль начинается с экипажа и двигателя парового или внутреннего сгорания; радио начинается с детекторного приемника и наушников; велосипед начинается с пенни-фартинга[75] и в процессе эволюции проходит через стадию «сядь и нагнись», которая до сих пор встречается по всему Китаю и Индии, за которой следуют горные велосипеды и лежачие модели, появившиеся в результате недавней адаптивной радиации.
Эти траектории проходят через историю нашей культуры и создают собственные контексты по ходу своей эволюции. Автомобиль создает в наших городах обширные и важные по значению пространства, где происходит сборка автомобилей, где живут работники автозаводов, где размещается часть заводов и фабрик, принадлежащих поставщикам запчастей. Когда мы дарим маленькому Джонни велосипед на его седьмой день рождения, мы открываем перед ним новый мир ободранных колен, шестеренок, проколов, сравнений с велосипедом Фреда Когда транзисторное радио ворвалось в западную культуру 1960-х, оно изменило отношение подростков и друг к другу, и к поп-звездам, хотя даже это не идет ни в какое сравнение с тем, как мобильные телефоны изменили всю нашу жизнь за последние несколько лет. Во время рекламного тура, который был посвящен изобретенному им телефону, Александр Грейам Белл произвел такое впечатление на мэра одного города, что тот, как утверждают, заявил: «Это такое чудесное изобретение: оно непременно должно быть в каждом городе».
Предметы материальной культуры эволюционируют, и выполняемые ими функции со временем выполняются все более эффективно, становятся все дешевле и находят все большее применение. Но они также меняют окружающее общество, чтобы подготовить почву к появлению их нового «улучшенного» поколения. Ford Model T не смог бы существовать без автозаправочных станций, которые изначально были созданы для обслуживания более дорогостоящих автомобилей предыдущего поколения. В свою очередь, Model T и аналогичные бюджетные автомобили с возможностью уединиться на заднем сидении, заметно повлияли на сексуальную жизнь юношей и девушек, имевших к ним доступ. Общественные правила изменяются вслед за тем, как Ford Model T, транзисторные приемники, центральное отопление, метрополитен и мобильные телефоны, оказывают влияние на их контекст, который, в свою очередь, ограничивает или направляет дальнейшую эволюцию продукта.
Но добиться подобного успеха удается лишь немногим изобретениям; большая же их часть, так же, как и большинство органических видов, вымирает вслед за недолгим периодом процветания. Немногим выжившим удается найти траекторию, ведущую в будущее. Зачастую они перемещаются в совершенно новое фазовое пространство смежных возможностей, в котором их первоначальная конструкция оказывается по сути бесполезной, но в новом мире заменяется улучшенной версией. Подобному настоящему топору из Каменного века, в котором и ручка, и лезвие, претерпевали неоднократные изменения, мы видим новый мир, в котором новый артефакт приобретает новую функцию.
В «Науке Плоского Мира III» мы описали, каким образом изменение контекста теоретически могло бы преодолеть, на первый взгляд, жесткие ограничения на количество энергии, необходимой для вывода человека или груза на околоземную орбиту. Если вы используете ракету, количество энергии, требующейся для подъема человека массой 100 кг на стационарную орбиту, можно вычислить с помощью законов ньютоновской механики. Она определяется разницей в количестве потенциальной энергии, созданной гравитационным колодцем планеты. Этого не изменить, поэтому на первый взгляд, ограничение кажется непреодолимым.
Однако в середине 1970-х было выдвинуто совершенно новое предложение космический болас. По сути это гигантское колесо обозрения на орбите Земли. Путешественник заходит в кабину, когда она пролетает в верхних слоях атмосферы, а выходит, когда она приближается к точке наибольшего удаления от Земли. Цепочка таких устройство сможет за несколько недель доставить пассажира на стационарную орбиту.
Третьей ступенькой в этой технологической лестнице служит космический лифт, строительство которого пока невозможно с практической точки зрения, но уже обсуждается в инженерных кругах. Писатель-фантаст и футуролог Артур Ч. Кларк был одним из тех, кому эта идея пришла в голову: нужно поднять «веревку» на уровень стационарной орбиты, а затем спустить один конец вниз, до экваториальной взлетно-посадочной полосы. В результате между поверхностью земли и точкой стационарной орбиты будет установлена материальная связь. Как только это будет сделано, система кабин и блоков с противовесами наподобие тех, что используются в высотных лифтах, сможет обеспечить весьма эффективную доставку человека на орбиту. Противовесы или другой человек, спускающийся на землю, сокращает затраты энергии до величины, необходимой для преодоления трения.
Смысл не в том, доступна ли нам эта технология прямо сейчас. Пока что нет; даже «веревка» из углеродного волокна не дает нужной прочности. Однако на примере космического лифта мы видим, как траектория изобретательской мысли может вывести функцию за пределы ее первоначальных примитивных ограничений, к совершенно новым правилам игры, при которых старые ограничения не перестают действовать, но утрачивают свое значение.
