Второй из «низших» контуров — анальный эмоционально-тер-риториальный. Данный контур импринтируется и кондиционируется на этапе раннего детства, когда ребёнок начинает ходить и определять своё место в семье и ближнем окружении. Здесь крайне важным и опять-таки судьбоносным является его статус — положение в системе отношений, образующих среду маленького человечка. Если этот самый статус оказывается достаточно высок и признаваем другими (т. е. вас не унижали и не принижали, а признавали как субъекта, имеющего определенные права), импринтирование и кондиционирование осуществится по благоприятному варианту, и вы будете демонстрировать сильное «Я», уверенность в себе и стремление доминировать. Если же всё происходило с точностью до наоборот (т. е. вас ребёнком ни в грош не ставили родные и близкие), вы будете жить под игом слабого «Я», сомнений и неуверенности в себе, а также склонности к подчинению. И судьба ваша — бессознательно, а значит неумолимо, но незаметно для вас — будет складываться соответствующим образом. При неудачном импринтировании эмоционально-территориального контура вы вряд ли когда-нибудь «выйдете в начальники» и будете отдавать приказы. Скорее наоборот, их до конца дней будут отдавать вам. Кто? Да все, кто вас окружает, включая супруга (супругу) и даже детей, кои все будут командовать вами, как говорится, без зазрения совести...
Теперь, после столь печальной информации (но печальной только в том случае, если вы не захотите меняться...), хочу сообщить ещё кое-что — тоже печальное. Характер импринтирования и кондиционирования первых двух контуров задаёт то, что вполне можно назвать жизненной позицией. Простейшая её (жизненной позиции) диаграмма выглядит следующим образом (рис. 7).
В данной схеме я просто «скрестил» возможные характеристики биовыживательного контура человека (они расположены по горизонтали) и потенциальные особенности его эмоционально-территориального контура (по вертикали). В результате получилось, что почти всех живущих на этой земле людей можно отнести к одному из четырёх получившихся секторов: дружелюбной силы, дружелюбной слабости, враждебной слабости и враждебной силы.
По все тому же Р. Уилсону («Психология эволюции») люди «дружелюбной силы» — это естественные и уважаемые общественные лидеры: полезные, внимательные, действительно дружелюбные и уверенные в себе. Правда, они часто портят людей своей добротой, слишком многое прощают, иногда просто соглашаются с каждым и любят управлять преимущественно теми, кто не может управлять собой.
Люди «враждебной силы» — это типичные «начальники», к которым, увы, относятся и большинство политических деятелей (особенно в нашей стране — поясню далее, почему). Они тоже хорошие лидеры, но авторитарные, холодные, бесчувственные, а часто ещё самовлюблённые и хвастливые.
Люди «дружелюбной слабости» лидерами становятся редко, ибо они самокритичны, застенчивы, робки, легко поддаются чужому влиянию и, в общем-то, частенько ищут кого-нибудь, кто отдавал бы приказы и взял бы руководство на себя.
Ну а люди «враждебной слабости» быть лидерами, пожалуй, просто и не могут, поскольку они никому не верят, восстают против всех, бывают весьма резкими и злопамятными, обожают желчный сарказм, но притом частенько на всех и вся жалуются.
Ну и как вам всё это? Не слишком обнадеживает? Ещё бы! Зато помогает достаточно точно предсказать судьбу — как отдельного человека, так и больших групп и даже целых народностей. Так, хотите вы того или не хотите, но сейчас в нашей стране тон задают только два типа людей. «Враждебной силы» — наверху. И «враждебной слабости» — внизу. Эта самая, объединяющая и «верхи», и «низы», враждебность хорошо передана в известной притче о том, как Бог, пригласив к себе русского, предложил ему просить всё, что душе угодно, но зная при том, что сосед получит в два раза больше. Подумав, русский попросил Бога: «Выбей мне один глаз...»
Так что хромая судьба России во многом имеет, так сказать, психологические корни. Например, с упорством маньяков мы выбираем недееспособную Думу, а при том ещё наивно удивляемся беспринципности и коррумпированности власть имущих. Но в том-то и дело, что, по всё тому же Р. Уилсону, в ситуацию борьбы за эту самую власть вступают только люди «дружелюбной» и «враждебной» силы: первые для того, чтобы помочь другим, а вторые потому, что не могут представить себе «у руля» никого другого, кроме себя. Но далее представитель «дружелюбной силы» уступит человеку «враждебной силы»: не потому, что зло сильнее, а оттого, что хочет, чтобы у всех всё было хорошо, а этого не будет, если его оппонент не окажется «наверху» (ужас, ужас, ужас...)! Это — о людях власти. Ну а то, как отреагируют «низы», тоже вполне предсказуемо. Людей «дружелюбной слабости» просто не интересует, кто будет у власти, ибо главное для них — чтобы кто-то другой принимал решения. Ну а людям «враждебной слабости» вообще на это наплевать, ибо, независимо от того, кто будет «у руля», они всё равно будут только саркастичничать и желчно жаловаться, избегая в то же время любых действий, связанных с их собственной личной ответственностью.
А теперь последний важный момент, связанный с первыми двумя контурами (и с тем, почему я сказал, что к четырём секторам можно отнести «почти всех», но не «всех»). В принципе, идеальным политиком (и идеальным человеком) может быть отнюдь не «усреднённый» (как бы находящийся «в перекрестье») тип (как вы, возможно, о том подумали), а так называемая уравновешенная личность — т. е. та, которая будет не однобокой, но способной входить в каждый квадрант сообразно ситуации и обстоятельствам, занимая в то же время действительно «центральную» позицию (с понятием и феноменом «центра» вы ещё познакомитесь). На диаграмме это можно отобразить в виде такого вот круга {рис. 8).
Внутренняя затемнённая площадь будет в нём представлять индивидуальность этого воистину «центрового» субъекта, а окружающая «серая зона» — его способность, если это необходимо, «сдвигаться» в любой квадрат.
Следующая, третья, система нашего мозга — это так называемый взаимосвязывающий семантический контур, и, к счастью, о нём можно говорить, не вдаваясь в особые подробности. Ибо это то, что часто называют интеллектом, а иногда даже и интеллигентностью (хотя правильнее было бы назвать всё это «интеллектуёвостью»...). Это, в общем-то, всего-навсего способность владеть языком и оперировать понятиями. Импринтируется и кондиционируется он в дошкольные и первые школьные годы. А определяет способности человека к логическому постижению мира, систематизации, выводам и умозаключениям. Те, у кого этот контур импринтирован и кондиционирован успешно, обычно считаются «умными» (увы, в нашем обществе способность трепать языком на «высокие темы» почему-то считается главным критерием ума). Те же, у кого это произошло не-
удачно (а с учётом потрясающих «успехов» отечественной системы образования и, тем более, заканчивающейся её нивелировки, таких становится всё больше и больше), — наоборот, тупыми или просто глупыми.
Последний из всё-таки «низших» систем человеческого мозга, четвёртый контур, именуется моральный социо-сексуальный. В принципе, импринтируется он первыми опытами возникновения и удовлетворения полового влечения (не обязательно оргазма, как утверждает Р.Уилсон, но всегда таких «эротических вариантов», которые буквально «взяли за живое»). А далее, в процессе кондиционирования, на этот своеобразный фундамент накладываются всяческие нормы и табу общества и (или) ближайшего окружения. В результате образуется система, которая отвечает за «локальное» — местное и уместное — определение «морального» и «аморального». Здесь учтите, что вообще-то мораль всегда локальна. Абсолютной морали просто не существует. Так, у некоторых северных народностей до сих пор вполне моральным считается предложить жену понравившемуся гостю. То же самое когда-то было и у сванов, которые, однако, считали вполне моральным ещё и убить гостившего у них субъекта — но только после того, как, получив положенное гостеприимство, он покинет пределы селения. Локальность и относительность морали проявляется и в том, что она меняется со временем. Так, лет восемьдесят назад дамы обязаны были щеголять в строгих цельных купальниках, в коих наличествовали рукава и панталоны, а нынче же никто не падает в обморок при виде бикини или даже «обнажёнки» топлес, хотя подобная «униформа» поборников морали того времени довела бы до сердечного приступа или даже инфаркта...
Помимо «моральности», социо-сексуальный контур контролирует ещё и сексуальное наслаждение, продолжение рода и «родительство». «Удачное» импринтирование и кондиционирование этого контура порождает гибких и терпимых в ценностях и нравственных ориентациях людей, неуклонно придерживающихся, однако, высших моральных принципов (типа десяти заповедей или индийской Ямы), которые для них давно стали не внешним догматом, но внутренней собственной системой оценки Добра и Зла. Неуспешность же в социо-сексуальном импринтировании и кондиционировании приводит к тому, что подобный человек становится либо трудновыносимым для окружающих моралистом и догматиком, либо, наоборот, совершенно аморальным существом. Здесь эти две крайности сходятся, и не случайно журналисты в нашем отечестве то и дело «застукивают» очередного высокопоставленного моралиста за весьма аморальными действиями типа «групповухи» в бане или посещением девочек в частном борделе...
