Дмитрий Рогозин
НАТО и Россия. Наш ответ на угрозы Запада
© Рогозин Д.О., 2015
© ООО «ТД Алгоритм», 2015
Вместо предисловия. Расширение НАТО на Восток
(Выступление Д. О. Рогозина на научно-практической конференции, посвященной этому вопросу, 29 ноября 2007 г.)
Я помню, когда был еще совсем маленьким и ходил в детский сад, мы часто играли в войну. Мальчики из старшей группы, почти уже школьники, были «советские», а нас, малышей, назначали «немцами», «фашистами». Помню, слезы у меня из глаз били ручьем – до того обидно было изображать врага, но в войну очень хотелось поиграть, и отказаться было сложно. Куда денешься?!
Когда мы обсуждаем отношения России с НАТО, то ряд выступающих сразу ставят штамп на Альянсе – либо враг, либо друг. Получается, если НАТО – враг, то, скажем, Китай или Иран – друг. И эти штампы преследуют нас везде. А это не так, все намного сложнее. Но рудименты двухмерного сознания порой мешают нам глубоко и предметно задуматься о своем интересе.
За сравнительно короткий период после распада Советского Союза мы прошли мощнейшую эволюцию в наших отношениях с НАТО. Я бы сказал, даже не эволюцию, а революцию. Я помню, как после августа 91-го года политический класс страны всерьез обсуждал тему скорого вступления новой демократической России в НАТО. И в мире такие разговоры были. И бывший в ту пору министром иностранных дел г-н Козырев именно этим конкретно и занимался.
Потом эта эйфория ожиданий сменилась романтизмом, когда нынешнее политическое руководство страны, которое пришло к власти в 1999–2000 годах, всерьез полагало, что в лице НАТО оно имеет дело с прагматиками, которые понимают ценность России в едином военно-политическом блоке, и признают необходимость разделить ответственность за мир и стабильность в Северном полушарии. Но НАТО продемонстрировала здесь свое реакционное мышление.
Потом мы стали сердиться на события, которые происходили помимо нашей воли. Реагировали раздраженно и «оперативно», действовали на следующий день. Сначала одна волна расширения НАТО, потом другая. Потом в Брюсселе поняли, что на самом деле мы не сопротивляемся, а только обидчиво надуваем щеки, и НАТО сразу умножилось до 26 государств. Мы проглотили и то, и другое, и третье. Потом мы сами добровольно приняли на себя ряд обязательств, которые иначе как кабальными не назовешь. Слава богу, что хотя бы сегодня мы, наконец, начинаем понимать сущность своих национальных интересов во внешней политике вообще.
Сейчас состояние наших отношений с НАТО я бы назвал так – мы огрызаемся. Мы огрызаемся, хотя прекрасно понимаем, что впереди у нас еще более серьезные проблемы. 2008 год, наверное, будет связан с новыми конфликтами, в частности по Грузии. Мы видим, что господин Саакашвили не собирается терять инициативы. Он, скорее всего, переизберется и потребует форсирования интеграции Грузии в НАТО. И вполне вероятно, что весной он уже получит из Брюсселя намек, а может быть даже и приглашение на вступление в Альянс. Какова будет тогда реакция российского политического класса? Наверное, не аплодисменты.
Продолжается возня по вовлечению в Альянс Украины, несмотря на то, что прошлым летом мы видели, как при попытке проведения в Крыму небольших украинско-натовских маневров, натовские военные вынуждены были ретироваться после того, как местные жители обстреляли их гнилыми помидорами. На востоке и юге Украины антинатовские настроения жестче, чем даже в Российской Федерации. Тем не менее, Украину за уши втаскивают в этот альянс.
Поэтому вопрос, который мы сегодня пытаемся решать, касается не просто наших отношений с НАТО как крупным военно-политическим альянсом, со «сторожевым псом западной демократии». Сегодня отношения Россия – НАТО – это вопрос нашего выбора на будущее, на стратегически долгое будущее. Мы должны определиться в следующем: первое – собираемся ли мы действительно вступать в НАТО; второе – если нет, то собираемся ли мы быть нейтральным государством; и третье – если мы не собираемся делать ни то, ни другое, то собираемся ли мы быть центром иной организации для обеспечения собственной безопасности.
Есть посмотреть цинично, то и в положительном, и в отрицательном ответе на каждый из этих вопросов найдутся и свои плюсы, и свои минусы. Наша задача – определить для себя оптимальное соответствие нашим стратегическим интересам.
Скажем, мы вступаем в НАТО. «Минус» я даже не буду комментировать. «Плюс» – мы делегируем Альянсу ответственность за нашу безопасность. То есть мы обмениваем часть своего суверенитета на гарантии 5-й статьи Вашингтонского договора по обеспечению нашей территориальной целостности в случае, если мы подвергнемся прямому вооруженному нападению.
Если мы нейтральное государство, то мы не участвуем в разного рода авантюрах за пределами национальных территорий Альянса. С другой стороны, мы сами будем отвечать за собственную безопасность без всякой внешней поддержки.
Если мы создаем некую новую коалицию, например, ОДКБ – Организацию договора коллективной безопасности, то за право быть в ней лидером надо платить. Вообще за всякую коалицию нужно платить, как Советский Союз за все платил. Строил заводы в Африке, всевозможные предприятия, плотины. Некоторые африканские страны, я это знаю доподлинно, не имея средств, чтобы расплатиться с Советским Союзом, везли к нам пароходами обезьян. Очевидно, для медицинских опытов. То есть новая коалиция – это платное удовольствие.
Что касается НАТО сегодня. Надо понимать, что этот Альянс не является чисто военной организацией. Я внимательно сейчас изучаю, что это вообще такое. У них очень много программ, в том числе связанных с Российской Федерацией. Есть любопытные вещи. Например, в рамках научных обменов Россия и НАТО всерьез обсуждают вопросы физики плазмы. Как это соответствует Уставу и задачам НАТО – непонятно. Но в целом наши отношения с Альянсом связаны с пониманием вопросов безопасности в более широком смысле. Не только военной безопасности, но и так называемых новых угроз, новых вызовов.
Есть тема торговли оружием. Поэтому мы сотрудничаем с НАТО в вопросах стандартизации, архивизации, каталогизации образцов военной техники. Мы сотрудничаем, например, в вопросах борьбы с терроризмом, которая считается самой актуальной темой, особенно после 11 сентября 2001 года и атак в Лондоне и Мадриде. Мы сотрудничаем в вопросах борьбы с наркоугрозой, тем более что для Российской Федерации – это колоссальная опасность не только на восточном и южном направлениях, но и на Западе. Через Прибалтику, в частности, к нам идут синтетические наркотики.
То есть мы все-таки сотрудничаем. Единственное, на что точно НАТО не пойдет, так это на признание новых военно-политических альянсов. В частности НАТО не стремится налаживать отношений с ОДКБ – Организацией договора о коллективной безопасности, а будет сотрудничать с каждой отдельной страной. И для этого они используют всевозможные приманки, в том числе финансовые, на которые наши друзья по бывшему Советскому Союзу легко ловятся.
Что касается последовательности нашей геополитической стратегии. Уж не знаю, в чьем воспаленном сознании родилась идея триумвирата с Китаем и Индией. Я Евгения Максимовича Примакова бесконечно уважаю, но я думаю, что он просто шантажировал Запад, прекрасно понимая, что никакого альянса не может быть.
О Китае, например, наши патриоты говорят как об огромной опасности. У нас за Уралом – всего 25 миллионов населения, а рядом, через границу – сотни миллионов китайцев, которые уже сейчас ловко интегрируются в живую ткань российской политической жизни. Если раньше по ту сторону границы стояли хибары, в которых жили китайские крестьяне, а наш офицерский корпус жил в «прекрасных» хрущевках, то теперь эти хрущевки смотрятся постыдными хибарами на фоне современных Сити вдоль российско-китайской границы. И вдруг мы переключаем какой-то тумблер у себя в голове и говорим: «Да, Китай – это наш единственный союзник в борьбе с натовской угрозой! Немедленно надо с Китаем объединиться, а заодно и с Индией». А Индия между тем уже давно свои военные закупки последовательно переориентировала с России на Запад.
Потому я категорически против всех этих идеологических схем. Да, НАТО ведет зачастую не дружественную нам политику. Но эта политика прежде всего характерна для дел военных и политических, в то время как в иных вопросах есть перспективы для сотрудничества. Мы должны быть максимально прагматичны и рациональны, и делать только то, что полезно нам самим как государству.
Российская империя построила вокруг себя целый геополитический мир – христианский, православный. Но не бескорыстно. Всякий раз, оказывая помощь православным странам, мы это делали сознательно и прагматично. Поддерживая сербов или болгар, которые боролись за свою независимость, мы тем самым на дальних рубежах сдерживали Оттоманскую Порту и отводили от себя иные угрозы. А вовсе не потому, что русские цари были такие благотворители.
