Солдатская служба - Анонимов

Война случается редко, а солдат всегда много: у нас в мирное время и то насчитывается около миллиона пятисот тысяч солдат. Каждый год чуть не пол миллиона молодых парней забирают в солдаты. Как минет 21 год, гонят на службу; редко кому льгота дается, а то всех забирают, кроме тяжело больных да увечных. Правда, богатым и господам нередко удается отделаться от военной службы, но беднякам от этого не легче: на эти места и тех бедняков берут, у кого льгота есть.

Нередко случается, что парень семьей обзавелся. Все равно — иди в солдаты, а что жену бросить, а то и ребенка, на это начальство не смотрит. Бывает и так, что этим парнем все хозяйство держится. Все равно - иди в солдаты, а если мужицкое хозяйство развалится, так начальство не на то приставлено, чтобы мужиков жалеть. И не со чтешь сразу, сколько матерей да жен слезы льют потому, что у них кормильцев отнимают. Сразу и не прикинешь, сколько хозяйств разоряется каждый год от рекрутского набора.

Вернется парень домой или не вернется — это не известно. Захочется царю, чтобы его солдаты по дрались с солдатами японского или немецкого царя ну и объявит войну, и перебьют на этой войне народа видимо — невидимо. Много парней домой не воротится, много солдаток — вдовами станет, много детишек сиротами голодать будут, много матерей слезами глаза выплачут. А из тех, кто вернется домой, много раненых придет. Придут и безрукие, и безногие на костылях, приведут слепых, добредут простреленные и порубленные, и вместо того, чтобы на своих, пока молоды, поработать, сами семейных объедать будут. А увечному солдату от начальства ничего не полагается „живи как хочешь или помирай, сделай твое одолжение; начальству ты не нужен“.

Иной раз и так бывает. Никакой войны не было, а свертится парень в солдатах и домой не попадет, в городе останется; а другой и домой пришел, да не на радость семейным. Работать не хочет, обленился в солдатах, отвык от настоящей мужицкой работы, а то еще дурную болезнь в городе схватил, либо пьянствовать научился. Многих парней солдатская служба до добра не доводит, с толку сбивает, отучает от работы, пустыми бахвалами, зазнавшимися лодырями делает. „Вы, дескать, мужичье, а я солдат — царю и отечеству служил“, а вся служба то в том, что его в казармах бездельничать заставляли или учили, как надо людей убивать, да вколачивали ему в голову разные глупости.

На войну берут также и запасных, да не по немногу, а сразу сотнями тысяч, а то и миллионами. Обзаведется человек семьей, ребятишек у него штук пять, а из них дошел до дела один, а то и ни одного не дошло, и вот, бросай эту ораву на руки бабе, бросай хозяйство или работу и иди за тридевять земель в китайскую, либо немецкую сторону незнамо за что убивать тамошних мужиков и рабочих. Китайский либо немецкий царь тоже велит своих мужиков да рабочих в солдатские мундиры обрядить, тоже велит им дать ружья, велит научить людей убивать, и они тоже в наших наряженных в солдатские мундиры мужиков стрелять будут, будут их штыками колоть и саблями резать.

А зачем это надо и не сообразишь. Как нашим, так и иностранным мужикам куда лучше дома сидеть, чем стрелять, колоть да резать друг дружку. Ведь если русский царь повздорил с японским царем, да не сумели они разобраться по хорошему, так неужто из за этого надо посылать мужиков да рабочих друг дружку резать. Уж если захотелось, так сами бы цари друг с дружкой подрались.

Но нет! Они в стороне, а вот ежели русские мужики больше убьют японских либо немецких, победил, а если японские или немецкие мужики больше переувечат и убьют русских мужиков — это значит японский или немецкий царь, у себя во дворце сидя, русского царя победил. И все то цари, послав мужиков убивать друг друга, преспокойно в своих палатах — дворцах разгуливают, крепко спят, вдосталь выпивают, сладко кушают, музыкой либо картинками забавляются и не только, что в них пули не летят, а каждую муху из дворца пять лакеев выгоняют, чтобы ненароком царя не обеспокоили.

Ежели убьют запасного, — в кусочки его семья пойдет; никакой поддержки от царя сироты получать не будут. Если же не убьют, не на радость домой придет: детишки больные, изголодались, жена измаялась, осунулась, хорошо еще, если живы остались, а про хозяйство хоть не спрашивай — все одно, что Мамай али стражники прошли. Изба не то изба, не то решето дырявое; в избе так богато, что со двора покато; чего не хватись, за всем в люди покатись, а от людей то у нас на Руси — матушки давным давно все добро уплыло к кулакам да к господам да к чиновникам. И рады бы дать, да самим не хватает.

„Чтож поделаешь, говорят нам, — солдат должен людей убивать, если царь этого хочет. Конечно за это и нашего солдата постараются убить или изувечить, но на то он служит царю и отечеству. Царь приказал, надо слушаться: он народу добра хочет.“ Мудрено говорят эти хитрые люди. Почему это они думают, что царь народу добра хочет! Ну-ка померекайте да скажите, было ли на вашей памяти, чтоб царь народу какое ни на есть добро сделал. К примеру, земли бы нарезал, освободил бы от податей тех, кто ослаб, не давал бы озорничать начальству, помог бы бедным крестьянам скотом али деньгами или сделал что другое хорошее. Ничего такого ни он, ни его отец не делали. Всюду народу совсем плохо живется, а нигде он царского добра не видал. Да уж чего там о народе говорить, хоть одного простого мужика назовите, которому бы царь помог в его горе да бедности. Всю Россию изойдите, кого хошь поспрошайте, не найдете ни одного такого крестьянина, кому бы он хоть малость помог. А ведь у царя тысячи миллионов денег, которые его же чиновники собрали для него с народа. У царя всякая власть, а пользы и добра от него простой народ не видывал. Своих ближних холопов, господ разных он, точно, ублажает. Это верно; дает им деньги, благо не заработанные, а взысканные с народа податями. К примеру: сто тысяч рублей царь даст какому