Как и Каддафи, Путин исповедует политику «управляемой нестабильности» на прилегающих к его стране территориях и при этом фанатично ненавидит «свободный мир». То, что происходило в последние годы в Абхазии и Осетии, в Приднестровье и на востоке Украины, крайне похоже на ситуацию в Чаде и Центрально-Африканской республике, дестабилизировавшихся Ливией. Мы видим полное совпадение технологий — начиная от выдачи паспортов иностранным гражданам и вмешательство под этим предлогом в дела современных государств, продолжая вооружением наемников и кончая прямым вмешательством. Инцидент под Донецком, случившийся на прошлой неделе, лишь продолжает эти аналогии: самолеты, взорванные агентами М. Каддафи над Локерби в 1988 году и над Чадом в 1989-м, полностью ложатся в логику агрессивной исключительности, которой он придерживался и которой следует Путин. Европа должна извлечь их этого простой урок: санкции могут остановить подобных эксцентричных политиков — но когда они оказываются сняты или ослаблены, они тут же берутся за старое.
Вывод из всего сказанного, на мой взгляд, прост. Владимир Путин — человек, с которым Европе не о чем разговаривать. Обсуждать Украину с российским президентом — значит унижать самих себя. Интеграция Украины в EC — это тема Европейского Союза и Украины. Но не России. Стремясь «учесть» интересы России, европейцы могут учитывать только интересы экономического криминалитета и военных преступников, которые сейчас верховодят на востоке Украины с помощью российских наемников и оружия. He стыдно ли это? — вот вопрос, который должны поставить перед собой германский канцлер и другие лидеры европейских держав. Этот вопрос остается сегодня единственным — потому что ответ на вопрос о том, полезно ли это, уже дан судьбами тех европейцев, кто оказался на борту злополучного лайнера. Хотите, чтобы эти жертвы были не последними? Ну тогда продолжайте ублажать кремлевского лидера…
Текст представляет собой русский оригинал статьи, опубликованной как: Inozemtsev, Vladislav. «Poetin is gewoon een tweede Gaddafi» // NRC Handelsblad (Голландия), 21 июля 2014 г., с. 10–11.
Идти в Европу без колебаний!
Потеряв семь месяцев, сотни своих граждан и 27 тыс. квадратных километров территории, Украина — несмотря на активное противодействие России — все же подписала в полном объеме Соглашение об ассоциации с Европейским Союзом, сделав один из важнейших шагов в своей не только 23-летней, но и многовековой истории.
Семь разделов этого соглашения регулируют теперь политические и экономические аспекты взаимоотношений между Украиной и крупнейшим в мире интеграционным объединением, направляя их по пути политической ассоциации, принятия европейских норм демократии и соблюдения прав человека, координации внешней политики и политики безопасности, и, конечно, создания зоны свободной торговли.
Перспективной — и, несомненно, достижимой — целью данного процесса является вступление Украины в EC и возвращение Киева в единую европейскую семью, из которой он был вырван еще в XIII веке.
Россия сделала все от нее зависящее, чтобы сорвать заключение этого договора и уход Украины в Европу. Экономическая часть соглашения, подписанная 27 июня, подвергалась со стороны Москвы самой жесткой критике. B Кремле, по чьему указанию газ «братскому» народу продавался по почти самой высокой цене в Европе, очень сокрушались по поводу вреда, который нанесет договор с EC украинской экономике. По подсчетам советника президента Сергея Глазьева, суммарный урон может достичь $11 млрд в год, а оценки Комитета гражданских инициатив достигают $33 млрд (19 % ВВП Украины). Может ли это быть правдой?
Обратимся к статистике. Прежде всего заметим, что Украина сегодня не так зависима от России и стран СНГ в целом, как, например, в конце 1990-х годов. B 1996 году в страны постсоветского пространства она экспортировала в 2,2 раза больше товаров, чем в ЕС, в 2013 г. — всего на 32 % больше.
Россия была вторым экспортным рынком Украины после EC по итогам 2013 года ($15,1 млрд против $16,8 млрд) и отставала от EC также и по объему поставок товаров на Украину ($23,2 млрд против $27,1 млрд). B этой ситуации неясно, как могут потери Украины от усложнения торговли с Россией оцениваться в сумму, вдвое превышающую весь объем ее экспорта в нашу страну — особенно если принять во внимание, что его нельзя волюнтаристски запретить, ведь оба государства состоят в ВТО?
Безусловно, Москва выйдет из договора о зоне свободной торговли с Украиной, но это означает лишь введение обычных для BTO пошлин на уровне от 3 до 8,5 %. To есть в худшем варианте украинские потери не превысят $0,8–1,1 млрд, что некритично, так как объем экспорта в Россию и так сокращается (на 20,6 % в первые четыре месяца 2014 года по сравнению с тем же периодом 2013 года).
Украина явно выиграет больше, чем потеряет. По условиям Соглашения об ассоциации, пошлины для украинских товаров, поставляемых в ЕС, будут снижены в среднем с 7,6 % до 0,5 %, причем всего за год (то есть чистая выгода составит $1,18 млрд в год).
При этом пошлины на европейские товары сократятся лишь с 4,95 % до 2,42 % в течение четырех лет. Для Украины это прорыв — ведь в ее экспорте 28,3 % составляет продукция сельского хозяйства и продукты питания, а в аграрный сектор поступает до трети всех иностранных инвестиций. Переориентация этих потоков на EC станет важным шагом — особенно если учесть, что само будущее металлургической промышленности на востоке страны находится под вопросом.
Ассоциация с Европейским Союзом станет также важнейшим фактором повышения эффективности украинской экономики. Управляя страной в своих личных интересах, донецкие коррупционеры выделяли из бюджета по $3,5 млрд в год субвенций угольной отрасли и дотаций на газ для промышленных потребителей.
Как следствие, экономика страны оставалась одной из самых энергоемких в мире (566 т нефтяного эквивалента на $1 млн ВВП). Если бы показатель равнялся хотя бы польскому (212,2 т), Украина могла бы отказаться от импорта из России всего поставляемого ей газа и почти трети нефти. Ассоциация с Европой и принятие европейских стандартов, каким бы дорогим этот процесс ни был, сделает Украину нормальной экономикой за 10–15 лет.
Сегодня стоимость потребляемых на Украине энергетических ресурсов, рассчитанная по мировым ценам, составляет 37,5 % ее ВВП, в то время как, например, в Германии — чуть больше 9 %. Поэтому все возражения об «утрате конкурентоспособности» украинских предприятий не выдерживают критики.
Да, стране предстоит огромный передел собственности: компании будут разоряться, покупаться в том числе и европейскими инвесторами, а потом возвращаться к жизни более эффективными. Но это единственный путь вперед — кто не верит, пусть сравнит судьбу, например, принадлежали Volkswagen группы Skoda и входящего в Ростехнологии «Иж-Авто»: в конце 1970-х годов второй производил почти в 1,5 раза больше машин, чем первая, но чем дело кончилось, всем известно… Поэтому не России учить украинцев стратегии будущего — даже в экономическом смысле.
Однако есть еще одно обстоятельство, обычно не принимаемое во внимание — коррупция. Украина в последние годы была одной из самых коррумпированных стран мира: минимальные оценки потерь от коррупции достигали 11 % ВВП ежегодно. Собственно говоря, именно сокращение этих потерь, наряду с банальным повышением экономической эффективности, и способно компенсировать возможные ухудшения условий внешней торговли.
Сегодня часто вспоминают, что Украина в 1991 году имела уровень жизни, не уступающий польскому, а сейчас отстает от своей соседки по этому показателю почти в три раза. Этому есть много объяснений, но очевидно: с украинской стороны границы мы видим Межигорье, а с польской стороны — правительство, в котором в 900 часах приватного общения между его членами, недавно записанных и «слитых» в прессу, не нашлось ни одной фразы, указывающей на попытки извлечения личной выгоды из государственной службы.
Поэтому «внешнего управления» из Брюсселя, под которое может попасть Киев, не нужно опасаться — его следует, скорее, приветствовать, так как интересы украинского народа сегодня не совпадают с интересами прежних (и отчасти нынешних) элит. Чем скорее в стране установятся европейские правовые порядки, тем лучше будет для наших украинских братьев.
A в том, что они установятся, у меня нет сомнений. C 1994 по 2013 год EC увеличился с 12 до 28 членов, тогда как Россия все эти двадцать лет не может «интегрировать» даже одну Белоруссию. Сегодня в ЕС живут 507 млн европейцев, а за его пределами, если не считать Россию (на Украине, в Белоруссии, Молдавии и балканских странах), — всего 81 млн.
