части территории Украины государство воспринималось как нечто чуждое, навязанное извне — даже мелкий страж порядка считался ставленником ненавистной Московии. Большая часть украинцев не считает, что с распадом СССР они что-то потеряли.
Вселяет тревогу то обстоятельство, что на Майдане важную роль играют праворадикальные силы. Участие партии «Свобода» в правительстве — также не самый красивый ракурс сегодняшнего фасада украинской власти. Однако «охранка Владимира Путина бессовестно преувеличивает, говоря о фашистской угрозе России со стороны Украины, — считает Клаус-Хельге Донат, непревзойденный специалист по России, десятки лет живущий в Москве. — Никто не отрицает существования влиятельных праворадикальных сил. Но на Украине их не больше, чем в других странах европейской демократии. Вот чем Россия действительно отличается от Украины и других европейских стран, так это тем, что правые радикалы в Москве не выходят на демонстрации, а проникли непосредственно во власть» [591].
События в Украине — самый молодой побег веками нарастающего процесса расхождения двух больших векторов русской истории. С одной стороны — Золотая Орда, с другой — Киевская Русь. Последняя, древнее государство восточных славян, ориентирована на Европу. Ее правители подчинялись принятым правилам игры, граждане имели права, существовали даже ранние формы демократии, как в близком к Ганзейскому союзу [592] городе Новгороде, ревниво оберегавшиеся учредившими их купцами. Во многих отношениях развитие шло параллельно остальной Европе, вплоть до событий, характеризуемых многими историками как катастрофа — монголо-татарского нашествия XIII века. Большая часть Киевской Руси подпала под власть Золотой Орды, монголо-татарского ханства. Новая власть была деспотичной и жестокой, несколько сотен лет она навязывала России свою модель управления обществом. Теперь князь воплощал закон, требовал беспрекословного подчинения, отдельный человек и его жизнь больше ничего не стоили. Историки говорят о всеобщем ожесточении нравов. Как сообщали путешественники с Запада, Россия отдалилась от общества цивилизованных европейских народов [593].
Своей «вертикалью власти», приоритетом интересов государства над интересами человека и правовым нигилизмом система Путина соответствует традициям Золотой Орды. Народный подъем в Украине отклоняется от этого курса, это проявление настоящей Киевской Руси. И пусть такое сравнение несколько грубовато и сильно упрощено, оно позволяет лучше представить себе сегодняшние события с исторической точки зрения.
Противостояние с Западом вкупе с сегодняшними событиями отодвинет Россию еще дальше к Востоку. Многие в Германии полагают, что ответственность за такое положение дел лежит на представителях НАТО и ЕС. Как правило, это те, кто в течение двадцати лет ошибались в оценке российской политики, считали Бориса Ельцина демократом и его поддерживали, закрывая глаза на опасность ошибочного курса при нем и при Путине. Оба это восприняли как сигнал одобрения их деятельности. Именно этих людей, считающих себя «понимающими Россию», часто объединяет неуважение к российскому народу, незрелое отношение к достижениям современной демократии. Такие люди и попадаются на удочку Путина. Это их молчаливое потворство ответственно за возврат России к агрессивной, националистической и авторитарной политике — в гораздо большей мере, чем сближение или даже вхождение российских соседей в НАТО или ЕС.
Это вхождение многими «понимающими Путина» сочувственно воспринимается как чрезмерное давление на Россию. Но такие суждения демонстрируют вопиющее сужение угла зрения: подобные аргументы предполагают, что люди в соседних с Россией странах являются массой, которой можно манипулировать и о судьбе которой принимают решения другие. Для Москвы подобные настроения достаточно характерны, на протяжении многих лет это дает ответственным лицам ложные основания полагать, что они могут решать за своих соседей, вместо того чтобы партнерскими отношениями завоевать доверие, которое и является естественным инструментом влияния.
Примечательно, как в этой связи искажаются факты. Многие намеренно игнорируют Будапештский меморандум 1994 года, в котором в ответ на отказ Украины от ядерного оружия Россия, вместе с Великобританией и США, гарантировала территориальную целостность Украины. Часто ссылаются на обещание, якобы данное Горбачеву, о нерасширении НАТО в обмен на объединение Германии. Бывший генерал НАТО Клаус Науманн называет это ложью: «тогда все считали», что Советский Союз и Организация Варшавского Договора будут и дальше существовать [594]. Предполагаемое обещание нигде не задокументировано, а посему факт его дачи не доказуем и не имеет обязующих последствий согласно международному праву. Но вскорости СССР распался, и расширение НАТО произошло по инициативе не самого НАТО, а стран, пожелавших к нему присоединиться [595]. Многие комментаторы некритично воспринимают московские упреки: наш союз якобы угрожает России. Это абсурд. Он угрожает лишь коррумпированной клике при власти.
Сегодня в Германии Россию воспринимают весьма искаженно. «Со времен перестройки европейская политика исходила и исходит из того, что постсоветские государства находятся на пути сближения и переплетения с Западом. Это был (и есть) привлекательный, очень удобный взгляд, — говорит берлинский историк Восточной Европы Ян Клаас Берендс. — Но он искажен. Горбачев и его соратники явились историческим исключением. Сейчас самое время, чтобы Берлин и Брюссель занялись Россией, которая выступает против нас, а не страной, которую мы хотели бы видеть» [596].
В отличие от Германии Россия не избавилась от своего тоталитарного сталинского прошлого. Образ мышления и методы 1930-х годов до сих пор не выветрились из голов многих людей. Историк Восточной Европы Штефан Плаггенборг в своей статье во «Франкфуртер альгемайне цайтунг» от 20 марта 2014 года идет еще дальше, называя Путина «российским дуче»: в его политике есть элементы фашизма, он применяет их так, как когда-то Муссолини. Такие сравнения — щекотливое дело, как бы там ни было, некорректно сравнивать Путина и Муссолини, хотя и хорошо иметь такой бдительный взгляд, чтобы отслеживать возможное сходство.
Мы должны понять, что Путин снова развязал свой мешочек с ядом 1930-х годов. Духи, которых он вызвал, едва ли поддаются контролю. И мы не должны позволить себя обмануть тем, что они рядятся в новые облачения.
Нам пора понимать Путина, не отказывая ему в понимании. Нам пора понять, что образ мышления его самого и его облеченной властью элиты совершенно отличается от нашего; без такого понимания любой диалог обречен на провал. Нам следует понимать состояние Путина, остерегаясь самим в него попасть. Путин действует больше рационально; он чувствует, что он сам и его страна унижены в результате распада Советского Союза, и мечтает о реванше. Только когда мы поймем, что им движет, как он мыслит и что стоит за его поступками, мы сможем определить стратегию, как с ним себя вести.
Мы должны показать Путину четкие границы, иначе его нападение на Крым будет иметь продолжение. Достаточно посмотреть на географической карте, где проживает русское меньшинство, чтобы понять, на какие страны еще может распространиться экспансионизм Путина. Нельзя исключать даже того,
