Не думаем, чтобы в этой зарисовке журнала «Тайм» было много преувеличений.
В общем, по признанию американской прессы, никогда ни один визит в США не освещался таким количеством корреспондентов, фотографов, кинооператоров и работников телевидения, как визит Н. С. Хрущева.
Как же эта многочисленная, шумная и энергичная армия прессы, представлявшая не только различные лагери, но и многочисленные противоречивые международные и американские интересы, освещала поездку? Насколько оправдала она на этой международной передовой высокое звание «шестой великой державы»?
Джордж Грин, директор бюро общественной информации США, в свое время сказал: «Дайте мне три недели и соответствующий механизм, и я изменю так называемое умонастроение американцев по любому вопросу». Это роднит Джорджа Грина сразу и с Наполеоном, который не сомневался, что может разбить со своими гренадерами любую армию, и с Архимедом, который говорил, что он сдвинет земной шар своими рычагами, если ему дадут точку опоры. Как известно, Наполеон был сам разбит. Что касается Архимеда, то он был прав, но не нашлось подходящей точки опоры.
А как с Джорджем Грином?
Соответствующий «механизм» он имеет — американская пресса обширна, шумна и энергична. В минувшие годы «холодной войны» этот «механизм» обладал всеми чертами усовершенствованной установки по производству искусственного льда. Основная деятельность развивалась в двух направлениях: дезинформация относительно истинного положения дел в Советском Союзе и выворачивание наизнанку подлинных мотивов и направлений советской внешней политики. За разнообразием приемов американские газеты не гонялись, каждая стандартная мысль отливалась в стандартной фразеологической опоке.
— Как живут в Советском Союзе? — Умирают с голоду и ходят в лаптях.
— Какой в СССР труд? — Принудительный. «Принудительно» поэты сочиняют любовную лирику; «принудительно» танцуют в «Лебедином озере» Галина Уланова и Майя Плисецкая, пишет новые симфонии Дмитрий Шостакович, выигрывает в шахматы Михаил Ботвинник, побеждают советские спортсмены в олимпийских состязаниях; на условиях «принудительности» советские конструкторы построили самолеты «ТУ-104» и «ТУ-114», атомную электростанцию и атомоход, величайший в мире синхрофазотрон, создали атомную и водородную бомбы, искусственное сердце и расчеты по космонавтике…
Не больше изобретательности проявляла американская пресса и в дезинформации о советской внешней политике. У известного щедринского героя была только одна концепция — «тащить и не пущать». Американская пресса действовала по сходному принципу — правду не пущать, а идеи поносить. Французы ведут войну против демократического Вьетнама? — Козни Кремля! Советский Союз предлагает запрещение атомного оружия и разоружение? — Не соглашаться, не верить: козни Кремля!.. НАТО, СЕАТО и СЕНТО — это союз ангелочков с белыми крылышками, альянс Красных Шапочек для защиты от Серого Волка, а Варшавский договор — козни Кремля…
Так они писали, так многие пишут и сейчас. Вот, например, в журнале «Мэгэзин оф Уолл-стрит» чернильные близнецы Чарльз Бенедикт и Джеймс Батлер опубликовали статью «Как я себе это представляю». Как же, к примеру, представляют они себе разоружение? А вот как: «Внимательно читая предложение г-на Хрущева о разоружении, мы находим, что оно направлено непосредственно на подрыв НАТО с целью высвободить вооруженные силы России и покрыть таким образом дефицит рабочей силы, а также снизить огромные расходы на гонку вооружений и таким путем ускорить выпуск товаров для гражданских нужд…»
Загадочно и страшновато! Читают, вероятно, читатели статейку Ч. Бенедикта и Д. Батлера и хватаются за голову: как расшифровать сии бездны премудрости? Почему разоружение Советского Союза означает «подрыв НАТО», если американцы утверждают, что это чисто оборонительный пакт? Ведь обороняться-то будет не от чего! Но, быть может, вопреки официальным американским утверждениям, авторы считают НАТО агрессивным блоком? В таком случае почему он должен «подорваться» на «ускоренном выпуске товаров для гражданских нужд»? Или советские электрические утюги и капроновые чулки сильнее авиаматок и атомных пушек НАТО?
Как говорится, в огороде бузина, а в Киеве дядька.
Вот так частенько американская пресса «делает политику»…
Направление этой пропаганды определялось политикой «с позиции силы» и «холодной войной». А фанерный язык и безалаберность мысли? Они в традиции американской буржуазной прессы.
Советский журналист, если бы он неправильно передал высказывание или извратил цитату, для начала получил бы крупный нагоняй, а при повторении подобных фактов был бы освобожден редакцией от работы в газете или журнале. Американский журналист может извратить и передернуть что угодно, может высосать факты из пальца или взять с потолка, как говорится, сшить меховую шубу из собственного носового платка, — и с него, как с гуся вода.
Ведь была же издана в Америке книжка с картой на обложке — книжка, в которой утверждалось, что весь Киев окружен сплошным кольцом концентрационных лагерей. А когда американской делегации, приехавшей с этой книжкой, предложили осмотреть окрестности города на любом расстоянии и любым способом — с автомобиля и самолета, — она вынуждена была признать: видели много садов и один небольшой танкодром, а концентрационных лагерей нет и в помине. Что ж, может быть, авторов осудили хотя бы в прессе, а книжку изъяли?
Ни то, ни другое. Здравствуют.
Таковы «свободные» традиции «свободной» американской прессы.
Отметим еще одну черту, не лишенную интереса.
Если советский журналист высказал бы сегодня одно мнение, завтра другое, а послезавтра третье, он потерял бы всякое уважение, его заклевали бы читатели, поджарили бы критикой, предложили бы стать флюгером на крыше. Совсем иначе обстоит дело с американскими журналистами: сегодня они могут писать одно, завтра — другое, и, если это по каким-либо мотивам устраивает газету, ровным счетом ничего не случится. Флюгером можно быть и в прессе.
Солидная газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала, например: «…несомненно, что эта поездка не подтвердила ни чрезмерных надежд одних, ни чрезмерных опасений других». Попробуй, докопайся до смысла, разберись, что означает эта фраза в стиле чревовещателей и астрологов!
Но, быть может, это и есть подлинная оценка визита?
Ничего подобного!
Уже на следующий день «Нью-Йорк таймс» в статье «Следующий шаг — совещание в верхах» писала: «…темные тучи, которые нависли над миром из-за берлинского кризиса, приобрели, по крайней мере временно, серебристый оттенок». Ей вторила «Нью-Йорк геральд трибюн»: «…инициатива Президента была успешной. Предлагая обменяться визитами, он главным образом имел в виду вновь открыть засорившиеся и законсервированные каналы отношений между западным союзом и СССР».
От безнадежности «одних и других» к успеху, от обмазывания облаков дегтем до покраски серебром — и все это всего лишь через сутки. Поневоле вспоминается старая песенка «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там»…
Но, повторяем, такая неразбериха, такое перекладывание руля на полном ходу в традициях американской прессы. В ней выработалось стремление во что бы то ни стало, хотя бы в ущерб здравому смыслу и элементарной логике, подавать материалы в сенсационном духе. Это носит даже специфическое название — «ньюс», новость. А о том, что означает в американском понимании слово «новость», говорят следующие определения: «если собака укусила человека — это не новость; если человек укусил собаку — это новость». В общем, новость — это то, что заставляет читателя схватиться за голову и воскликнуть «Боже мой!» Но так как мир подобными сенсациями не так уж богат, а без этого большинство американских газет не могут жить, то и приходится делать из мухи слона или муху из слона.
Именно в таком стиле сенсационных «новостей», нанизав их, как шашлык на железный прут, на тенденцию политики «с позиции силы», и сообщала американская пресса о советской жизни в период разгара «холодной войны». Если верить американским газетам того времени, то Советская власть давным-давно, рухнула, пятилетки потерпели крах, все население страны вымерло от голода, а вдобавок ко всему «советский коммунизм» захватил Бирму, Цейлон, Индонезию, Сирию, Иран, Ирак, Афганистан, Индию, Южную Америку, за исключением Никарагуа и Коста-Рики, и находится в Нью-Йорке, у Вашингтон-сквера, на ближайших подступах к Уолл-стриту. Это были удивительные переливы девственно невежественной мысли. Становилось похоже, что упомянутый выше «механизм» Джорджа Грина работает исправно и дает в области пропаганды устойчивые результаты.
Но полетел спутник. Он пробил навылет Монблан пропагандистского мусора, заслонявший от американцев истинный горизонт. Неудержимо и повсеместно стал расти интерес к Советской стране, о которой плели столько небылиц и в которой оказались возможны такие научные чудеса. В американских школах и университетах началось изучение русского языка. Плацдарм для поверхностной болтовни и дезинформации сузился, под давлением общественности американская пресса вынуждена была все больше обращаться к объективным фактам. Эпоха замерзания проходила. Начиналась эпоха таяния.
