На аутсайдерском политическом рынке сделки осуществляются между властными субъектами и объектами власти. Субъекты власти — инсайдеры — обладают ресурсами, в которых нуждаются аутсайдеры: это могут быть разрешения, лицензии, должности, награды, материальные блага и услуги элитарного качества и проч. Государственные служащие, наделенные правом награждать или карать, разрешать или не разрешать, давать или брать, контролировать или нет, могут осуществлять свои права, а могут этого не делать. Дефицитные ресурсы, в которых ощущается острая потребность у аутсайдеров, выступают в виде привилегий, социальная цена которых всегда относительна и связана с престижем. Привилегированными являются те ресурсы, которые недоступны для других, которые символизируют особый статус тех, кто ими обладает. Поскольку возможность распоряжаться привилегиями как дефицитными ресурсами появляется после приобретения элитного статуса, позиция в государственной корпорации является стартовым условием накопления политического капитала. Как пишет В. Радаев, именно занятие должности предоставляет «различные возможности мобилизации и распределения ресурсов, а также регулирования доступа к ресурсам других агентов. Они также обеспечивают привилегии или вознаграждения, привязанные к должностной позиции».[76] Но инкорпорация в политический класс — это не просто занятие должности, это и приобщение к капиталу во всех его формах (в том числе и экономической), аккумулированных в этой должности.
Поэтому одной из целей, которые преследуют прото-политические круги, является инкорпорация в политический класс, сопровождающаяся занятием государственной должности. Тот, кто принимает решение об инкорпорации, ожидает, что инкорпорируемый будет как минимум лоялен (т. е. не критичен) к нему лично, а также будет эффективно исполнять свои функции, что повлечет, в свою очередь, увеличение политического капитала инсайдера. Происходит обмен, где инсайдерским ресурсом является должность, а аутсайдерским — лояльность и компетентность. Потребительская стоимость обоих ресурсов в данном случае признается эквивалентной. Любой пример инкорпорации может быть рассмотрен как покупка должности, хотя далеко не всегда аутсайдер платит за нее деньгами.
В период выборов игроки политического рынка ощущают наиболее острый дефицит в голосах избирателей. Эти голоса отчасти уже превращены в политический капитал, которым владеют ведущие партии, имеющие устойчивый пул своих сторонников. Партия может обменять свой капитал, который выражен в голосах избирателей, на государственную должность для своего лидера. Тогда заключается сделка между государственной бюрократией, капитал которой выражен в возможности распоряжаться должностями, и партией. Во время выборов не бюрократическая партия может передать свои голоса бюрократической (партии власти), за что ее лидер и получаст искомую должность. В ходе переговоров может выясниться, что стоимость голосов избирателей оценивается одним из участников торга выше, чем предлагаемая должность, и тогда сделка не удается. В другом случае такое соглашение покажется взаимовыгодным сторонам торгов и произойдет обмен ресурсами: лидер партии отдаст голоса своих сторонников, а лидер организации, получивший голоса в свою поддержку, отдаст имеющийся в его распоряжении высокий пост. Такие торги проводятся постоянно во время выборов. Так, на президентских выборах 1996 г. в России 15 % голосов сторонников генерала Александра Лебедя стали эквивалентом должности секретаря Совета Безопасности РФ, предоставленной ему Борисом Ельциным в благодарность за снятие сновоей кандидатуры. А 8 % голосов сторонников Г. Явлинского в той же избирательной кампании были оценены ниже, чем пост премьер-министра, на который претендовал лидер «Яблока».
Как видим, и здесь дефицитным ресурсом для инсайдеров является политическая поддержка и лояльность. Именно это делает возможным существование политическою рынка: ведь власть имущие обычно владеют многим, а народ — малым. Сделки были бы невозможны, если бы члены политического класса не нуждались в том, что не может родиться в недрах государственной организации, — в массовой поддержке. Политики не могут существовать без сторонников, так же как руководитель не существует без подчиненных. Государственная политика не может осуществляться без поддержки со стороны населения страны, иначе цена такой политики непомерно возрастает. Сила любого члена политического класса измеряется числом его сторонников, доверием, которое к нему испытывают вверенные в его управление люди. А существование института выборов делает такую поддержку жизненно необходимой не только для инкорпорации, но и для сохранения статуса.
Можно сказать, что на аутсайдерском политическом рынке основными обмениваемыми товарами являются привилегии, которыми инсайдеры могут наградить аутсайдеров, и лояльность, преданность, послушание и доверие, которыми аутсайдеры могут расплатиться. Конечно, существуют и сделки с участием экономического капитала в виде денег, материальных благ и услуг, которыми обмениваются стороны торгов. Например, аутсайдеры ждут от инсайдеров бюджетных ассигнований в социальную сферу, а инсайдеры от аутсайдеров — уплаты налогов или спонсорства социальных проектов. Возможны и другие типы обменов с предоставлением административного ресурса для обеспечения безопасности, сохранения стабильности, порядка и проч. Но все же самым дефицитным ресурсом для политического класса является преданность сторонников, что и делает возможными и взаимовыгодными отношения между властью и народом.
Политическая система государства устроена таким образом, что капитал в ней накапливается неравномерно. Есть точки концентрации капитала, которые располагаются в местах, являющихся источником наградных или репрессивных решений власти. Чиновники, контролирующие (имеющие право решающей подписи) выдачу всякого рода разрешений или запускающие механизм репрессивных действий, располагают большим политическим капиталом, чем те, которые занимают должности, не связанные с внешними контактами. В дальнейшем мы будем называть этих чиновников вето-группами.
В то же время и в аутсайдерской среде не все акторы активно контактируют с государством. Здесь существуют приграничные зоны, в которых группы находятся в постоянных контактах с политическим классом: это политические партии, крупный бизнес и его лоббисты, правительственные эксперты и пр. А основная масса населения коммуницирует с политическим классом только на выборах, становясь электоратом. Большинство сделок аутсайдерского рынка рождается именно на этом протополитическом пространстве. Вспомним, что М. Вебер выделял три группы людей по степени их политического участия: политики «по случаю», политики «по совместительству», «профессиональные политики».[77] В нашей концепции первые две веберовские группы и составляют приграничное пространство, которое в дальнейшем мы будем также называть околоэлитными зонами.
Р. Патнэм выделял пять политических страт: 1) наверху — индивиды, прямо включенные в политику, те, кто непосредственно принимает решения. Большинство этой страты занимают официальные олитические посты; 2) ниже — «влиятельные» индивиды, оказывающие непрямое или имплицитное влияние. Эта страта может включать высших бюрократов, крупных земельных собственников, промышленников, финансистов, лидеров групп давления, чиновников и неформальных консультантов, а также тех, кто формирует общественное мнение («opinion makers»); 3) третья страта включает большое число граждан, которые принимают сколько-нибудь активное участие в политике и правлении (члены партий, бюрократы среднего уровня, редакторы местных газет, составители национального законодательства). Эту страту можно назвать «активисты»;
4) наиболее многочисленная страта — это «электорат» (voters). Их политическое влияние ограничивается выборами;
5) и, наконец, на самом дне — неголосующая часть населения, политически совершенно пассивная.[78] Понятно, что когда мы говорим о приграничной политической зоне или о протополитическом пространстве, мы должны включить в него вторую страту Патнэма, которую он называет «влиятельными», и лишь отчасти третью страту «активистов». Политическая стратификация общества как раз демонстрирует нам композицию аутсайдерского рынка, участие в котором тем выше, чем выше на шкале политического континуума находится та или иная группа.
Инсайдерский политический рынокОтношения между инсайдерами образуют политический рынок второго типа, который отличается от первого тем, что его участники обмениваются капитализированными политическими ресурсами, а не конвергируют один капитал в другой. Этот рынок отличается однородностью товара, хотя каждый его актор располагает разным его количеством. Здесь обмен политическими ресурсами может носить паритетный характер, а сделки отличаются большей «надежностью», по выражению Дж. Коулмена, означающей, что «обязательства будут исполнены».[79] Коулмен вводит даже понятие «доверительной расписки», понимая ее как обязательство за услугу.[80] В случае неисполнения обязательств возникает ситуация внутригруппового конфликта, который разрешается репрессивными действиями по отношению к нарушителю: от уголовного преследования до группового остракизма. Репрессии к должникам-инсайдерам редко приводят к наказаниям общего порядка, которые применяются для аутсайдеров. Наказания «своих» обычно носят характер статусной девальвации той или иной степени вплоть до экскорпорации, то есть изгнания их правящего класса.
