Странным образом сопряженными с «тарелочной» темой оказываются у конспирологов и мотивы «нацистского эзотеризма», впервые появившиеся в книге Луи Повельса «Утро магов» и послужившие в дальнейшем источником вдохновения для целого ряда авторов, исследовавших эту тему. В этой версии «заговорщиками» становятся бывшие гитлеровцы (особенно, гитлеровские ученые) и их неонацистские сподвижники, которые стремятся установить мировое господство посредством применения «альтернативной технологии» или особых магических средств, разработанных в секретных лабораториях Райха и спрятанных после поражения Германии во Второй мировой войне в Южной Америке, Канаде или даже Антарктиде. Некоторые утверждают, что именно «нацистские эзотерики» запустили «терелки» как свое «секретное оружие», и надо признать, что на самом деле первое членораздельное упоминание об НЛО датируется 1944 годом, и мы находим его именно у английских летчиков, совершавших военные вылеты над территорией Германии. Фрагменты этой «антинацистской» конспирологической модели, утверждающей, что тайные силы Четвертого Райха готовят человечеству страшную катастрофу в отместку за поражение в войне, часто встречаются в средствах массовой информации и Востока и Запада, нагнетая тот параноидальный страх перед «фашизмом», который характерен для пропаганды самых противоположных друг другу современных политических режимов.
Конспирологические варианты можно было бы продолжать перечислять, равно как и можно было бы развивать каждый из уже перечисленных пунктов, выделяя в нем подвиды и отдельные промежуточные версии. Точно так же можно путем сочетания тех или иных аспектов конспирологических теорий «заговора» значительно расширить спектр конспирологических возможностей, либо уже разработанных, либо остающихся для разработки грядущим поколениям конспирологов. Как бы то ни было, для нас важно прежде всего проиллюстрировать конкретными конспирологическими концепциями тезис о серьезности конспирологии как методологического и даже идеологического феномена, в любом случае достойного детального и беспристрастного изучения и анализа. Вряд ли следует упоминать, что во всем мире этой теме посвящены не только сотни и тысячи книг, но и постоянные конспирологические журналы и бюллетени, где собрана актуальная и свежая информация по данной проблематике.
Однако, хотелось бы заметить в заключение, что в западных исследованиях почти не содержится классификаций и систематизаций различных конспирологических мотивов и гипотез, и это тем более прискорбно, что на европейских языках нет недостатка в традиционалистской литературе, дающей все необходимые принципы для сведения частных аспектов в единую конспирологическую картину, которая не только бы с максимальной степенью правдоподобности соответствовала исторической реальности, но и полнее всего высвечивала бы фундаментальный бессознательный импульс, побуждающий все новые и новые поколения исследователей, независимо от их политической и идеологической направленности, обращаться к конспирологическому методу и вновь и вновь воспроизводить разнообразные варианты единой и общей конспирологической схемы как на глобальном, мировом, так и на частном, локальном, уровнях.
Статья написана в 1989 г., опубликована частично в газете «День» в 1991 г.
ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА И ОККУЛЬТНЫЕ СИЛЫ ИСТОРИИ
Метод «исторического безумия»
В своем докладе о забытом сегодня эзотерическом авторе Грасе д'Орсе (о котором речь пойдет ниже) на коллоквиуме «Политика Герметика» (французской ассоциации по исследованию тайных аспектов Истории) Жан-Клод Друэн использовал в отношении этого удивительно интересного конспиролога выражение «безумец от истории» («le fou histоrique») по аналогии с «безумцами от литературы» («les fous litteraires»), как именуют французские культурологи совокупно всех «проклятых поэтов и писателей» — от Нерваля и Бодлера до Селина, Антонена Арто или Эзры Паунда. Выражение «безумец от истории», на наш взгляд, крайне удачно, поскольку, основываясь на сходстве этой формулы с «безумцами от литературы», можно сказать, что именно «безумцам от истории» должно принадлежать центральное место в современной исторической науке, точно так же, как «безумцы от литературы» сегодня являются эталонами современной «литературы», ее наиболее центральными фигурами. С другой стороны, то, что казалось «патологией» фарисейской и лицемерной позитивистской культуре буржуазной Европы второй половины XIX — начала XX веков, в свете современных исследований в области Истории Религий, «психологии глубин», мифологии обнаружилось как наиболее ясное и полноценное выражение интеллектуально-психической «нормы», выявление фундаментальных архетипов человеческого существа, основ его бессознательного и отчасти сверхсознательного уровня. Исходя из видения конца XX века, такой ранний «социалистический реалист», как Золя, с его нескончаемыми и подробными дискриптивными сериалами, выглядит намного более «патологичным» и «безумным», нежели Лотреамон или Рембо, в кажущемся «безумии» которых на самом деле открываются кристальные интуиции вечных сакральных истин, образующих основание всякой интеллектуальной и психической нормы. Точно так же дело обстоит и с «историческим безумием», то есть с «конспирологическим» (в самом широком смысле) видением истории, поскольку «буржуазная» и «позитивистская» догма о фундаментальной случайности всех исторических процессов в наше время не выдерживает никакой критики. Интуиция неумолимой логики Истории, — фатальной в одних случаях и провиденциальной в других, — а также догадка об участии особых категорий людей, полностью или отчасти осознающих свою миссию в предуготовлении и ориентации исторического процесса, является основой метода «исторического безумия», который, шокируя агностиков, на самом деле, точно соответствует всем сакральным и религиозным учениям, духу и букве всякой подлинной и аутентичной традиции.
История имеет смысл и цель, ею правят комбинации архетипических принципов, выражающихся в тех или иных идеологических формах, которые, в свою очередь, имеют среди людей своих носителей, иерархически группирующихся вокруг идеологических принципов в соответствии с определенным пониманием сущности последних. Эти смысл и цель истории сопряжены с Божественным планом, и поэтому понимание их принадлежит к сфере метафизики, духа, традиции, и в определенных случаях — к сфере религии. Причем, именно эта область является наиболее закрытой, наиболее таинственной, так как в ней осуществляется реальный контакт Божественного и земного. Поэтому это уровень таинства, и духовные организации, корректирующие и направляющие поток истории, являются «тайными». (В Христианстве эта идея проявляется в предании о семи невидимых праведниках, на которых держится мир, а во 2-ом Послании Апостола Павла к Фессалоникийцам он говорит «о держащем», по — гречески «katehon», то есть о таинственном присутствии, предохраняющем «среду», земной мир, от пришествия Антихриста и т. д.) Но для того, чтобы влиять непосредственно на ход внешних событий, метафизические и совершенно «тайные» центры вынуждены создавать промежуточные организации, эманации, не наделенные полнотой и непоколебимостью строго метафизического знания. Именно эти полутайные организации, служащие инструментом истинных скрытых центров, и получили название «секретных обществ» («la societe secrete»).
Метод «исторического безумия» чаще всего исследует именно эти полутайные «секретные общества», так как подлинные метафизические центры остаются вне сферы внимания людей, руководствующихся лишь «исторической интуицией», а не прямой и полной инициацией и духовной реализацией. Подобно «безумцам от литературы», которые интуируют сакральное лишь косвенно, схватывая его отражение в психической сфере, будучи не в состоянии из-за отсутствия инициации достичь последних высот прямого отождествления с Небесным Логосом, «безумцы от истории» интуируют тайную логику циклического развития, распознают метафизику истории по ее отражениям в полусекретных организациях и свойственной им идеологии. Поэтому и тем и другим присущи определенные погрешности, сдвиги, смещения, которые и отличают их от подлинных посвященных. В этом и состоит единственный аспект, где к ним действительно и без кавычек можно применить термин «безумие», тогда как в сравнении с профанами и «нормальными историками» они являют собой подлинных «гениев» и сверхнормальных исследователей, и их концепции безмерно превосходят по своей истинности и методологической ценности весь жалкий, чисто фактологический и бессмысленный, сизифов труд «позитивистов» и «критицистов» от истории.
