Правительство Саудовской Аравии в своей внутренней политике постоянно балансирует. Но вовсе не таким образом, как это довольно часто изображают на Западе — якобы противостоя либеральной внутрисаудовской оппозиции, которая будто бы требует либеральных реформ, либерализации режима, открытости, прозрачности системы управления, большей терпимости в рождающемся светском государстве. На самом деле подлинная оппозиция официальному Эр-Риаду исходит от сугубо консервативных элементов саудовского полуфеодального и феодального общества, взбешенного присутствием на святой земле западных войск и вообще «неверных» вблизи Мекки и Медины. Парадокс заключается в том, что наибольшая угроза саудовскому режиму лежит справа — со стороны выпускников тех многочисленных медресе, на финансирование которых так щедро правительство Саудовской Аравии.
В свете этого американское правительство, предельно дорожащее своим влиянием на официальный Эр-Риад (25 процентов мировой нефти), менее всего хотело бы политических перемен на Аравийском полуострове — они могут привести к повторению триумфального возвращения нового Хомейни в сердце исламского мира. Только роль Хомейни на этот раз готов сыграть Усама бен Ладен. И если Вашингтон остережется перенести боевые действия после Афганистана на Ирак, то прежде всего в свете потенциального дестабилизирующего воздействия, которое «поход на Багдад» может возыметь на саудовскую политическую систему. Американцы сами признают, что «хрупкость Саудовской Аравии и деликатность наших отношений с ее правительством настоятельно требует осторожности».*
Центральная Азия
Ирригационных сооружений советского периода, обеспечивавшая сток талой воды с горных хребтов Таджикистана и Киргизии в такие плодородные долины как Ферганская, пришла в запустение в раздробленном мире пяти возникших в 1991 г. независимых стран. Объем воды для полива уменьшился на 50 процентов и не менее 30 процентов прежде возделываемой земли пришли в запустение. Скажем, Таджикистан снизил производство зерновых на 47 процентов и почти полтора миллиона его жителей встали на грань голода. Политическая и прочая инфраструктура оказались поколебленными и сельские районы страны открыли двери силе, которая пообещала их защитить – исламу.
Борьба с политическим исламом за власть оказалась для правящей элиты пяти среднеазиатских республик неожиданно жестокой. Их противники — радикализированные исламисты ведут войну на уничтожение. Ислам этих прозелитов – вовсе не умеренный суфизм, но заимствованные у Талибана воинственные обертона, постоянно питаемые исламскими медресе Пакистана и ваххабизмом Саудовской Аравии.
Россия в свое время почти не затронула ислама – в начале ХХ в. здесь было более 20 тысяч мечетей, более 100 активно действующих медресе с 10 тысячами учащихся. Первые ваххабиты (сторонники Абдул Ваххаба, стремившегося в восемнадцатом столетии очистить ислам от суфизма) прибыли сюда из Саудовской Аравии в 1912 г. В 1990-х гг. произошло масштабное оживление ислама во всех формах – от реформированного образца, пришедшего из секулярной Турции, до гораздо более воинственных форм. Популярность воинствующему исламу добавили репрессии посткоммунистических режимов региона. Эти фундаменталисты помнят , что после мирового распространения Ислама Средняя Азия была вторым по важности регионом после Саудовской Аравии. Они лелеют планы создания исламского всеобщего братства верующих на манер Аравии седьмого века. Их идеал включает в себя антизападный и антирусский джихад.
В 1998 г. Юлдешев создал в талибанском Кабуле Исламское движение Узбекистана. Хизб-ут-Тахрир аль Ислами и Исламское движение Узбекистана — самый большой и организованный источник терроризма в Центральной Азии. Их мотивация в обездоленном регионе привлекательна, помощь извне существенна, связи в радикальным исламским миром — с Пакистаном, Саудовской Аравией, синьцзянь-уйгурами, Кашмиром, остатками Талибана — разветвлены. Во второй половине 1990-х гг. лидер воинствующего узбекского ислама Тахир Юлдешев встречался в Афганистане с Усамой бен Ладеном, он ожидает удобного момента возвратиться в Фергану и Ташкент. В феврале 1999 г. в центре Ташкента этой организацией были взорваны шесть бомб.
Юлдешев так определил свои задачи: «Целями Мусульманского движения Узбекистана является жестокая борьба против угнетения в нашей стране, против взяточничества против неравенства, а также за освобождение наших мусульманских братьев из тюрем. Именно за это мы проливаем кровь, а создание исламского государства будет следующей проблемой. Мы объявили джихад ради создания религиозной системы, религиозного правительства. Мы желаем создать систему шариата. Мы желаем создать модель ислама, которую нам завещал Пророк». В августе 2000 г. его союзник Намангани вторгся в плодородную. Ферганскую долину с востока (со стороны Киргизии) и с юга (со стороны Узбекистана и Таджикистана. На помощь среднеазиатским правительствам пришли Россия, Китай и США — они предоставили Ташкенту и Бишкеку оружие. 15 сентября 2001 г. администрация Клинтона внесла Исламское движение Узбекистана (ИДУ) в список террористических организаций. Ташкентский суд приговорил Юлдешева и Намангани, разместившихся в Мазари-Шарифе, к смертной казни. С отрядом в 2500 человек Намангани в декабре 2000 г. вторгся в Таджикистан, желая разжечь в Центральной Азии исламскую революцию. В его отряде были чеченцы из России и уйгуры из Китая. Именно в это время у ИДУ устанавливаются тесные отношения с Усамой бен Ладеном, с чеченскими сепаратистами и пакистанскими фундаменталистами.
Конкурирующая Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами — Партия исламского освобождения (ПИО) является мощной, хотя и децентрализованной силой скрывающаяся по всей Центральной Азии. Центр прячется где-то в Фергане, но члены одной ячейки не знают никого, кто стоит выше и так сохраняют свои ряды. Это движение запрещено на Ближнем Востоке, но имеет своих представителей в Западной Европе (центр базируется в Лондоне). ПИО быстрее других воспользовалась благоприятными обстоятельствами 1991 г. Ее миссионеры быстро приобрели в Центральной Азии значительное влияние. Утверждают, что организация имеет 60 тысяч активных сторонников только в Ташкенте. ПИО растет, быстро распространяясь на Киргизию и Таджикистан, несмотря на массовые уголовные процессы против них (например, в Киргизии в июне 2000 г.).
Цель ПИО — присоединить Центральную Азию к проектируемому Всемирному исламскому халифату, восстановить «Халифат-э-Рашида» — единое исламское государство, которое существовало короткое время после смерти пророка Мухаммеда. Антисемитизм этой организации носит очень агрессивную форму: «Мы не хотим убить всех евреев, но они должны покинуть Среднюю Азию» (слова лидера ПИО). Президент Каримов сказал в узбекском парламенте, что «таких людей нужно убивать выстрелами в голову. Если нужно, я буду стрелять сам». В Киргизии и Таджикистане были арестованы 2 тысячи ее представителей. Из 6 тысяч заключенных в Узбекистане фундаменталистов не менее половины составляют члены ПИО. Это движение угрожает всем светским правителям Центральной Азии, России и Китаю. (В то же время американцы так и не решились поместить ПИО в список террористических организаций. В целом американская политика до сентября 2001 г. тыла двуединой и парадоксальной: правителям этих стран одновременно оказывали помощь в борьбе с исламистами и осуждали за нарушения гражданских прав).
Учитывая общее обнищание Средней Азии (в небогатом и прежде Таджикистане уровень жизни понизился на две трети по сравнению с 1990 г., а в Узбекистане, Казахстане и Киргизии — на две пятых), трудно представить себе потерю боевиками исламистских организаций массовой базы. Что парадоксальнее всего: Запад неумеренно хвалил Таджикистан за создание коалиционного правительства, а ведь ценой этого компромисса были 60 тысяч погибших в предшествующей гражданской войне. Президентам Каримову, Акаеву, Рахмонову недостаточно благожелательно смотреть на строительство мечетей, исламский фундаментализм судит его по более жестким критериям. В стремлении укрепить свою власть они готовы на помощь, откуда бы она ни пришла.
США вошли в незнакомый им регион вместе с помощью натовской программы «Союза ради мира» и инвестициями нефтяных компаний. С 1994 г. Запад во главе с США оказывал помощь в подготовке личного состава армий центральноазиатских государств, но не поставлял оружия (что осуществляли Россия и Китай). Основным экономическим рычагом Америки в Центральной Азии явилась разработка американскими кампаниями энергетических ресурсов и строительство нефтепроводов. Интенсивность этого процесса резко возросла в сентябре 2001 г. — к погрязшим в долгах центральноазиатским жертвам воинствующего ислама присоединилась могучая Америка.
