Август Бебель - Женщина и социализм

Одновременно со всеми упомянутыми изменениями в социальной жизни примет совершенно иной характер и вся литературная деятельность. Теологическая литература, занимающая в настоящее время большое место в ежегодном указателе новых изданий, исчезнет наравне с литературой юридической: первая никого не будет интересовать, а во второй не будет никакой надобности. Все издания, касающиеся ежедневной борьбы из-за государственных учреждений, исчезнут вместе с этими учреждениями. В этой области останется место только для культурно-исторических исследований. Не будет больше массы поверхностной литературной продукции, свидетельствующей о дурном вкусе.

Даже с точки зрения современных условий можно без преувеличения сказать, что если бы исчезли с рынка четыре пятых всех литературных произведений, культурные интересы от этого нисколько бы не пострадали, так велика масса ненужной, явно дрянной и вредной продукции в области литературы.

Беллетристика и газетное дело изменятся коренным образом. Нет ничего более бессмысленного и поверхностного, чем большая часть нашей газетной литературы. Если судить о состоянии наших культурных завоеваний и наших научных теорий по содержанию этой части наших газет, то пришлось бы оценить их очень низко. Деятельность отдельных личностей, положение вещей обсуждаются там с точки зрения, соответствующей прошлым столетиям и признанной в науке несостоятельной. Значительная часть наших журналистов — это люди, которые, как однажды верно заметил Бисмарк, «промахнулись при выборе специальности», но взгляды и гонорары их соответствуют интересам буржуазии. Вместе с тем эти газеты, как и большинство беллетристических органов, имеют своей целью содействовать через отдел объявлений самой грязной рекламе, а их биржевой отдел служит той же цели в финансовой области. Их содержание определяется материальными интересами предпринимателей.

Беллетристическая литература в среднем не лучше газетной литературы, в ней особенно культивируется интерес к половым отношениям с их пороками, и она служит то самой поверхностной тенденциозности, то самым нелепым предрассудкам и суеверию. Ее цель — показать, что буржуазный мир при всех своих недостатках, которые признаются в мелочах, является лучшим из миров.

В этой обширной и важной области будущее общество предпримет основательную чистку. В ней будут господствовать исключительно наука, истина, красота, борьба мнений во имя добра. Всякий способный человек получит возможность проявить себя. Он не будет более зависеть от милости книжного издателя, от денежного интереса, от предрассудка, а только от оценки беспристрастных сведущих лиц, в выборе которых он и сам принимает участие и против приговора которых, если он его найдет несправедливым, ему всегда возможно будет апеллировать к обществу, тогда как ныне он лишен этой возможности как по отношению к газетной редакции, так и по отношению к издателю, который считается лишь со своими частными интересами. Наивный взгляд, будто в социалистическом обществе борьба мнений будет подавлена, может отстаиваться лишь теми, которые считают буржуазный мир самой совершенной формой общества и из вражды к социализму стараются последний оклеветать и принизить. Общество, покоящееся на полном демократическом равенстве, не знает и не терпит никакого угнетения. Лишь самая полная свобода мнений делает возможным беспрерывный прогресс, являющийся жизненным принципом общества. Ошибочно, впрочем, думать, будто буржуазное общество является поборником действительной свободы мнений. Партии, защищающие классовые интересы, опубликовывают в печати лишь то, что не вредит их классовому интересу, и горе тому, кто осмелится поступить иначе. Его социальное крушение обеспечено, как известно всякому, знакомому с этим делом. А как расправляются издатели с неугодными им литературными произведениями, об этом писатели могли бы рассказать многое. Наконец, наши законы о печати и уголовное законодательство тоже показывают, каким духом проникнуты правящие и руководящие классы. Действительная свобода мнений кажется им опаснейшим из всех зол.

Каждый отдельный человек должен получить разностороннее развитие — такова должна быть цель человеческого общежития. Человек не должен поэтому оставаться прикованным к тому месту, куда забросила его случайность рождения. С людьми и миром следует знакомиться не только по книгам и газетам, необходимо также личное наблюдение и практическое изучение. Будущее общество должно поэтому предоставить всем эту возможность, которой и теперь уже пользуются многие, хотя в большинстве случаев лишь под давлением нужды. В человеческой природе глубоко коренится потребность в разнообразии всех жизненных отношений. Эта потребность вытекает из стремления к совершенствованию, присущего всякому органическому существу. Растение, находящееся в темном помещении, тянется, как бы одаренное сознанием, к свету, проникающему сквозь какую-либо щель. То же и с человеком. Стремление, свойственное человеку, должно получить разумное удовлетворение. Новое общество не только не будет препятствовать удовлетворению потребности в разнообразии, а, наоборот, лишь оно впервые даст возможность всем удовлетворить эту потребность. Это будет облегчаться высокоразвитой системой средств сообщения и необходимо будет вызываться международными сношениями. В будущем бесконечно большее число людей будет объезжать мир для самых разнообразных целей, чем до сих пор.

Общество нуждается далее в обильных запасах предметов потребления всех родов для удовлетворения всех потребностей. Соответственно этому общество регулирует свое рабочее время по надобности: оно его то удлиняет, то укорачивает согласно своим запросам и сообразно с временем года. В одно время года оно занимается преимущественно сельскохозяйственным производством, в другoe — промышленным производством и изделиями художественных ремесел. Соответственно потребности направляется и рабочая сила. Оперируя многочисленной рабочей силой и совершеннейшими в техническом отношении предприятиями, общество легко осуществит мероприятия, кажущиеся в настоящее время невозможными.

Подобно тому как общество возьмет на себя заботу о молодежи, оно будет простирать ее и на стариков, больных и инвалидов. Кто почему-либо сделается неспособным к труду, того возьмет под защиту все общество. Притом здесь дело будет идти не о благотворительности, а об исполнении долга, не о милостивой подачке, а о самом внимательном уходе и помощи, оказываемым тому, кто выполнял свои обязанности по отношению к обществу в годы своего здоровья и работоспособности. Закат жизни будет украшен всем, что общество может предоставить старику. Ведь всякий питает надежду в будущем пользоваться самому тем же вниманием, какое он оказывает старику. Тогда престарелых не будет мучить мысль, что другие ожидают их смерти, чтобы получить наследство. Исчезнет также страх, что на старости тебя выбросят, как выжатый лимон. Старики тогда не будут зависеть ни от милости и поддержки со стороны детей, ни от нищенских подачек общины.[331] Всякому прекрасно известно, в каком положении находятся большей частью родители, которые к старости зависят от поддержки со стороны детей. А каким развращающим образом влияет обыкновенно на детей и еще более на родственников надежда на наследство! Какие низменные страсти просыпаются и сколько преступлений совершается как раз из-за наследства: убийство, растрата, подлог, лжеприсяга, вымогательство.

Моральное и физическое состояние общества, характер труда, жилищ, питания и одежды, общественная жизнь- все будет способствовать возможно лучшему предохранению от несчастных случаев, заболевания и хилости. Естественная смерть, постепенное истощение жизненных сил все более и более станет общим правилом. Убеждение в том, что рай находится на земле и что со смертью кончается все существование, будет побуждать людей жить разумно. Наслаждается больше всего тот, кто наслаждается долго. Как раз духовенство, подготовляющее людей к «загробному» существованию, лучше всего умеет ценить долгую жизнь. Беззаботная жизнь позволяет духовенству достигать самого высокого в среднем возраста.

Чтобы жить, нужно прежде всего есть и пить. Сторонники так называемого «естественного образа жизни» нередко спрашивают, почему социал-демократия относится равнодушно к вегетарианству. Всякий живет так, как он может. Вегетарианство, то есть учение об употреблении исключительно растительной пищи, привилось с самого начала в тех кругах, которые пользуются возможностью выбирать между растительной и животной пищей. У значительного большинства людей такой свободы выбора не существует, они принуждены жить по своим средствам, скудость которых заставляет их ограничиваться почти исключительно растительной пищей, и притом наименее питательной. Для нашего рабочего населения в Силезии, Саксонии, Тюрингии и т. д. картофель составляет основу питания, даже хлеб занимает второе место. Мясо, да и то лишь самого дурного качества, редко появляется на столе. Большинство нашего сельского населения, хотя и занимается скотоводством, тоже редко ест мясо; оно вынуждено продавать скот, чтобы на вырученные деньги удовлетворять другие потребности.